Андрэ Нортон - Берегись ястреба Страница 11

Девушка не знала, во что верит сокольничий, каковы его представления о том, что за этой жизнью, но она увидела, что ее спутник взял меч, держа его за лезвие рукоятью вверх. Потом резко повернул оружие, так что рукоять прошла над всей могилой, и произнес хриплым шепотом слова, которые для нее не имели никакого смысла.

Потом они занялись лошадью. Казалось, погребение хозяина каким-то странным образом успокоило животное, ранее такое настороженное и возбужденное. Торгианец отошел в сторону и теперь пасся. Ему мешали удила. Медленно, осторожно Тирта подошла и остановилась, когда он поднял голову и посмотрел на нее.

От него больше не исходили волны страха или ненависти. Девушка спокойно приблизилась, сняла седельные сумки, а сокольничий занялся самой лошадью, снял седло и уздечку, растер шкуру, на которой засохла кровь пятнами.

В сумках оказался путевой хлеб, сушеное мясо — итого, и другого очень немного; завернутые в ткань сухие ягоды, слипшиеся в комок. Внизу помятая фляжка со сложными украшениями. Тирта открыла крышку и ощутила запах крепкого спирта, изготовленного из зерна. Такая жидкость не только согреет в холод, она помешает загноиться ранам.

Заткнув горлышко пробкой, Тирта повернула фляжку и принялась разглядывать украшения. Совершенно очевидно, что это работа Древней Расы, происходит она из Карстена. Судя по виду, фляжка очень старая. Но никаких особых примет, которые точнее говорили бы о ее происхождении, никакого герба.

Во второй сумке оказалась рубашка, плохо отстиранная и смятая, сложенная как можно плотнее. Точильный камень и немного масла для заточки лезвий, хотя мертвец свое оружие не сохранил. И наконец, самым последним, обнаружился плотно закрытый цилиндр длиной примерно с ладонь, также из старого металла, со слабыми следами гравировки на поверхности. Тирта видела такие раз или два. Они созданы для защиты свитков пергамента, драгоценных предметов — записей. Обычно такие цилиндры принадлежат главам Домов или сказителям.

Каждый цилиндр имеет свой тайный замок. Его невозможно открыть силой: при этом гибнет содержимое. Тирта поворачивала в руках цилиндр, его гладкая поверхность казалась скользкой, словно намасленной. Возможно, в нем ответ на загадку — ее загадку. Но она не торопилась открывать. Тирта присела на корточки, а сокольничий осмотрел результаты ее поисков. Она знала, что его внимание привлек предмет, который она разглядывала, поэтому не попыталась спрятать свое открытие.

— Это держатель записей, очень древний.

Он и сам это видел. Ей не хотелось выпускать вещь из рук, тем не менее Тирта протянула ему цилиндр, словно она не очень интересуется им сама. Девушка понимала, что, увидев герб на мертвеце, сокольничий заподозрил, что она что-то от него скрывает, и не хотела усиливать его подозрения.

— Открой!

Услышав этот приказ, девушка напряглась. Она права, он что-то подозревает. Может, считает, что она явилась в горы для встречи с погибшим? Но она не обязана ничего объяснять. Он дал клятву Щита и Меча на определенное время и теперь обязан ей служить во всем, кроме дел, которые позорят его как воина. Между ними стоит отвращение его племени к женщине, к любой женщине, привычка не верить женщинам. Она достаточно наслышалась о сокольничьих в Эсткарпе, чтобы знать их верования и понимать, чего они им стоили.

— Если ты о них знаешь… — Она кивком указала на цилиндр, — то знаешь также, что у них тайный замок. И тайну знает только сам носитель и его ближайшие родственники. Ну, еще братья по мечу и щиту, может быть. Этот человек мне не родственник, я не знаю его тайны.

Тирта подумала, что со временем все равно нужно будет попытаться открыть цилиндр, даже рискуя уничтожить содержимое. Ей очень хотелось узнать, кто этот незнакомец и зачем он отправился в горы.

Он тоже направлялся в Карстен? Может, если она больше расскажет о себе сокольничему, это поможет ей в дальнейшем? Сейчас его недоверие было почти физически ощутимо. Но Тирта отшатнулась от такого предательства самой себя. Ее поиск только для нее, это драгоценность, которую она должна хранить вдвойне, потому что, если она расскажет, воин решит, что то, что она видела — галлюцинации, что они направлены на какую-то темную цель или просто порождены глупой женщиной. Ведь именно такой он должен ее считать.

Он внимательно разглядывал тонкую линию на одном конце цилиндра. Очевидно, открывается здесь.

Сквозь разрезы в шлеме глаза сокольничего устремились к Тирте.

— Ты называешь себя Домом Ястреба. Может, и он так себя называл. — Он цилиндром указал на могилу. — Но ты говоришь, что он тебе незнаком. Я хорошо знаю Древнюю Расу. Там у всех тесные и давние родственные связи.

Тирта медленно покачала головой.

— Да, мы, Древние, прочно привязаны друг к другу, как ты к своим братьям по мечу. Но ведь я нашла тебя в Ромсгарте одного, и ты назвался «Пустым щитом». Разве это не правда? Где же твои товарищи?

Сверкнули желтые искорки в его глазах. Она видела, как шевельнулись его губы. Он словно собирался произнести горячие оскорбительные слова. Что привело его, без птицы, в таком жалком состоянии, в Рамсгарт? Она никогда не слышала, чтобы сокольничий оставлял свой отряд и бродил в одиночестве. Сокольничьи словно отгородились стеной от всего мира и не видели возможности другой жизни.

Тирта не хотела вынуждать его отвечать. Его прошлое касается только его одного. Но он и ей не должен задавать вопросов. Однако кое-что она может сказать, не выдавая истинной цели, которая подгоняет ее все эти годы.

— Нас объявили вне закона в Карстене, напали без предупреждения, на нас охотились, как крестьяне весной охотятся на зайцев — окружают их в полях, чтобы перебить дубинами. Так охотились на Древнюю Расу. Хотя мы, — она гордо подняла голову, смотрела ему прямо в глаза, — мы сражались, мы не просили о пощаде и не кричали под их дубинами. Нас ждала только смерть, нас и тех, кто решался помогать нам.

Некоторые смогли уйти в Эсткарп. Пограничники были воинами Карстена. Ты должен это знать, люди из твоего народа были с ними. Но многие роды прекратили существование, прервалась родственная связь.

В некоторых Домах не спасся ни один человек. В других сохранились горстки выживших. Я… — Ее рука нащупала рукоять меча, извлекла его, оружие сверкнуло на свету. — Я родилась от союза двоих уцелевших.

Дом Ястреба погиб, но младший брат лорда и его молодая жена в тот момент не были за стенами Дома.

Они отправились погостить к родственникам жены и оказались ближе к границе… и к свободе. Моя мать обладала Даром, у нее было видение, и в нем смерть. Я последняя в роду Дома Ястреба. — Тирта с силой вернула меч в ножны. — Не могу сказать тебе, кто этот незнакомец. Но предвидение не лжет, и оно было совершенно ясное: Дом Ястреба гибнет в огне, а с ним вся Кровь.