Ирина Шевченко - Наследники легенд Страница 11

- Гипотетически? - задумался Иоллар. - За восемь лет. Восемь лет на Кармол. Еще двадцать пять - на захват Империи. После - около тридцати на Лар'эллан. А имея в подчинении Империю и Лес, можно было бы к концу столетия стать владыкой мира.

- Ты серьезно? - ошалел от точности приведенных цифр Сэллер.

- Нет, - обезоруживающе улыбнулся Сумрак. - А ты серьезно спрашивал? Если серьезно, - улыбка померкла, - мне это и даром не нужно.

Мальчик на диване заворочался, и Иоллар обернулся к нему.

- Придется отложить эту затею. Пригрозить папаше кровавой расправой и пообещать заглянуть через месяц. А Галле в день рождения что-нибудь другое подарю.

Стоявший за дверью как будто дожидался этих слов - послышался робкий стук.

- Войдите! - резко, но негромко, чтобы не разбудить брата, бросил Лар.

Окованная серебром створка бесшумно распахнулась, пропуская княгиню Триллин.

У эльфийки были красные глаза, а лицо покрывал толстый слой небрежно нанесенных белил. Неизвестно, что она хотела сказать, но, увидев лежащего на софе сына, вскрикнула и бросилась к нему. Сумрак успел поймать ее за руку.

- Он спит, - прошептал он ей. - Поел, поиграл, а теперь отдыхает.

Женщина, не поверив, замотала головой, а по щекам потекли слезы.

- Он спит, - повторил Сумрак, не сводя глаз с ее лица.

Не отпуская тонкого запястья, достал из кармана платок, стер со щек мачехи слезы вместе с гримом, и закусил губу - на правой щеке княгини краснел кровоподтек. Эльфийка опустила глаза.

- Я не нашла ожерелья.

Значит, Окнир нашел виноватого.

Лар ругнулся и отпустил женщину. Она подбежала к ребенку, порывисто обняла и, конечно же, разбудила. А когда мальчик спросонья радостно затараторил о том, какой чудесный у него был день, и как он здорово играл со своим взрослым братом, не выдержала и разрыдалась.

- В коридоре есть кто-нибудь или вы пришли одна? - спросил Иоллар, когда она немного успокоилась.

- Двое стражников.

- Попросите их позвать вашего мужа.

Сэл помнил, что Иоллар не собирался причинять вреда отцу, но, глядя сейчас в его глаза, начал в этом сомневаться.

Не так он себе это представлял. Без ненужных убийств, без женских слез. Но в какой-то момент злость и жажда мести оказались сильнее разума. Пришло время остановиться.

Сидящая в обнимку с сыном женщина, прячущая от мальчика заплаканные глаза и нежно перебирающая его спутавшиеся во сне кудряшки, вздрогнула и прижала к себе малыша, когда Сумрак неожиданно приблизился к ним.

- Леди Триллин, прошу простить меня за то… беспокойство, которое я вам причинил. И хочу заверить, что ни вам, ни вашему сыну ничего не угрожает. И не угрожало…

Эти слова дались нелегко и прозвучали сухо. Но он сказал. Уже отойдя от нее, вдруг развернулся и добавил то, о чем действительно думал:

- Я не рассчитываю на ваше понимание. Тот, кто посмел бы отнять у меня моего ребенка, был бы уже мертв, какие бы цели им не двигали.

- А у вас есть ребенок? - тихо спросила эльфийка.

- Даже два! - радостно сообщил ей сын, прежде чем Лар успел что-либо ответить. - Мальчик и девочка! У них большой дом и много всего интересного. Только лошадей почти нет, и они катаются на больших ящерицах. Смотри!

Он спрыгнул на пол, добежал до стола и, подхватив кипу рисунков, вернулся к матери.

- Вот такие ящерицы!

Ленир еще что-то рассказывал, шелестела бумага, а Иоллар присел за стол и уткнулся лбом в сцепленные замком пальцы. Сейчас войдет отец. И что он ему скажет? Ярость туманила мысли. Ярость, обида и что-то еще. Возможно, память…

- Это правда? - поинтересовалась эльфийка, отрывая взгляд от рисунков.

- Ящерицы? Да, конечно. Удобный транспорт.

- Я спрашивала о ваших детях.

Она осмелела, поверив, что он не причинит им зла, а любопытство помогло побороть страх. Простота этого вопроса, звучание ее певучего голоса отвлекали от темных помыслов. Так же как и шуршание неизвестно как очутившегося в руке грифеля по шероховатому листу. Быстрые короткие штрихи, плавные линии - родные, с нежностью хранимые в сердце черты. Ясные глаза под темной челкой, открытая улыбка и острые кончики ушек. И другие - лукавый прищур, носик-кнопочка, копна вьющихся волос и ямочки на пухлых щечках. Он нарисовал бы их с закрытыми глазами. Но сейчас хотелось смотреть, видеть их лица, помнить, что то, что сейчас его окружает, не на самом деле, не навсегда - он не вернулся в прошлое, лишь заглянул ненадолго и скоро уйдет… Только прежде отдаст долги. Карандаш хрустнул, надломившись в ставших каменными пальцах, Лар без слов пододвинул лист подошедшей к столу эльфийке.

Триллин долго всматривалась то в рисунок, то в его лицо, а после вздохнула:

- Вы счастливы, принц Иоллар.

Это было утверждением и вопросом одновременно. Ты счастлив, - говорила она, - ты вырвался отсюда, у тебя чудесные дети и наверняка хорошая, любимая и любящая жена. Так зачем же ты явился сюда, принес смерть и страх и нарушил зыбкое спокойствие этого дома?

- Вы знали мою мать, леди Триллин?

- Я… - голос дрогнул - он вновь напугал ее. - Не очень хорошо. Я редко бывала тогда при дворе.

- Она была чем-то похожа на вас, - Лар взял из стопки чистых листов еще один, потянулся за новым карандашом. - Тоже старалась быть хорошей женой. Тоже делала вид, что ничего не замечает. Так же прощала. Так же радовалась, когда о ее существовании вдруг вспоминали… Но однажды не выдержала и заявила мужу, что уезжает из Долины. Навсегда. Она сделала бы это раньше, но, так же как и вы, переживала за своего ребенка. А к тому времени он уже вырос, ему было семнадцать, и она решила, что теперь он сможет все понять. Он понял. И даже хотел уехать с ней и никогда не возвращаться. Но она не позволила, говорила о долге, об ответственности, о том, что такой поступок приведет к расколу, а может, и к войне… Она была мудрой женщиной. Но разрешила сыну проводить ее в земли ее отца…

Сумрак умолк, поглядел на бумагу и перевернул лист рисунком вниз.

- Если бы я тогда остался во дворце, она и до сих пор была бы жива. Кто-то счел нашу поездку удобным случаем избавиться от наследника, и… Но дальше вы знаете, да?

Он не ожидал, что Триллин усмотрит какую-то подоплеку в его рассказе, но она отшатнулась, бросила беглый взгляд на сына, что-то рассказывающего подсевшему к нему Проводнику (Иоллар не сомневался, что Сэл прислушивается и к их разговору) и взволнованно зашептала:

- Я понимаю, что вы подумали. Вы считаете, что род Каэл, как соискатели короны, могли организовать это нападение. Но мой отец и брат никогда бы…

- Не стоит, княгиня. Возможно, вы правы. А возможно, не знаете всего. Но это уже не важно. Да, будь у меня имя виновного… Впрочем, одно имя у меня есть. Этого не произошло бы, не решись она уехать. А кто вынудил ее к этому, вам известно. Но сейчас я говорил не об этом. Она умирала у меня на руках, а я… Я спросил, что я могу сделать для нее. Я поклялся ей и себе, что сделаю все, о чем бы она ни попросила. А она сняла ожерелье, которое досталось ей от матери, дала мне и сказала, что я должен буду подарить его женщине, с которой решу соединить судьбу. Это единственное, о чем она попросила меня: не о мести, не о прощении - лишь об этом.