Людмила Дунаева - Четыре истории о королевстве Каллистэ Страница 11

- Ну что ж, – голос ученого дрогнул, – раз ты сам боишься боли, ты не станешь нарочно причинять ее другому…

Так для Ооле началась новая жизнь. Жизнь, о которой он так давно мечтал. Она не показалась юноше суровой или тягостной. Он готов был учиться сутки напролет, и усталому отцу приходилось умолять его прекратить урок. Вскоре Ооле мог только смеяться, вспоминая, как он мучился когда-то, пытаясь самостоятельно прочесть древние книги. Теперь он читал их свободно, хотя они и были написаны по-древневедански.

В те времена настоящим ученым считался только тот, кто изучал все науки. Поэтому, кроме медицины, юноша занимался историей, географией, астрономией, арифметикой и так далее. Вместо отдыха он учился играть на лютне и виоле. Очень часто во время занятий его отец внезапно замолкал на полуслове… Ученик поднимал голову от книги и видел, что отец молча смотрит на него, и взгляд ученого выражает сожаление.

- Ах, зачем я не начал учить этого мальчика раньше! – сказал как-то раз отец своей жене. – Теперь я вижу, что он самый способный из наших сыновей… Я уверен, что, когда он выучится, он превзойдет меня!

Вне себя от радости, Ооле выбежал из дому. Ему было просто необходимо рассказать кому-нибудь о своем счастье… И – вот удача! – юноша увидел, как ему навстречу по улице спешит Гали.

- Привет! – воскликнула девушка. – Какая радость, что я тебя встретила! Мой отец ушел куда-то, а я… мне надо… я должна немедленно показать ее кому-нибудь, иначе я лопну от счастья!

Тут юноша заметил, что Гали прижимает к груди лютню.

- Я наконец закончила ее, – сказала девушка, – вот, послушай!..

Она примостилась на чьем-то крыльце и заиграла. Ооле уже немного разбирался в инструментах и понял, что Гали и в самом деле удалось сделать замечательную лютню. Она звенела нежно, как лесной ручей. Звуки падали серебристыми каплями, осыпая склоненную голову девушки брызгами волшебного дождя. Гали, охваченная восторгом, подняла лицо и улыбнулась… Сердце юноши вздрогнуло.

- Гали, ты лучше всех! – воскликнул он потрясенно.

Гали очнулась и оборвала игру.

- Какой же я был глупый, – вздохнул Ооле, – я только сейчас разглядел тебя… До сих пор я видел красоту лишь в опрятных платьях и скромных улыбках… Спору нет, те девушки, должно быть, тоже хороши, но ты…

Он запрокинул голову и вздохнул, глядя в небеса.

- Ты слышишь песни земли, – промолвил он. – ты можешь передать их звуками своей музыки… В твоей душе горит драгоценный огонь, Гали…

- Частенько он больно обжигает меня, – заметила девушка.

- Ах, я знаю! – промолвил юноша. – Чтобы пламя не жгло тебя, оно должно кого-нибудь согревать…

- Как я могу согреть кого-то, когда мне самой холодно! – сказала Гали.

- Для этого кто-то должен согреть тебя!

- Кому я нужна!.. – нахмурилась Гали.

- Мне. Я люблю тебя… и я твой муж, в конце концов.

Гали чуть не выронила лютню от изумления.

- Муж?! – воскликнула она. – Ты?.. Ах, да, вспомнила…

Девушка взглянула на юношу с печальной усмешкой.

- Хорошая шутка, – молвила она.

- Я не шучу! Я помню нашу клятву и не собираюсь нарушать ее.

- Совсем спятил! – вздохнула Гали. – Разве можно принимать всерьез то, что мы тогда творили?..

- Нужно.

- Как мы сбежали из города? Как колобродили в лесу, не зная, откуда берутся дети? – засмеялась Гали, но смех ее был невесел. – Дурень ты, Ооле, безнадежный дурень!

- Можешь браниться, Гали, – сказал юноша, – но я теперь знаю, какая ты на самом деле. Ты больше меня не обманешь…

- Да ну тебя! – Гали вскочила с крыльца и, прижав к себе лютню, бросилась прочь.

Отбежав несколько шагов, девушка оглянулась, бросив на юношу угрюмый взгляд… и тотчас где-то рядом тихо стукнуло окно.

Ооле вздрогнул и огляделся. Показалось? Наверно… он вздохнул и побрел домой. На душе отчего-то сделалось тоскливо. Какое-то зловещее предчувствие закралось в сердце.

Спустя два дня, сидя в классной комнате, Ооле услыхал какой-то шум на улице. Он не обратил на него внимания. Неожиданно в комнату вошел отец. Вид у него был необычайно суров и мрачен. Юноша посмотрел на него с удивлением.

- Закрой книгу и иди за мной, – велел отец, и сын повиновался.

Отец повел его вниз. Из родительской спальни доносился плач матери… а на улице перед домом юношу ждала негодующая толпа.

Тут были родственники и соседи и жители других улиц. Их лица выражали гнев и осуждение. При виде юноши толпа подалась вперед, но один из старейшин преградил ей путь.

- Мы должны судить преступника по закону нашего города. Ведите его на площадь.

Ооле повернулся было к отцу, чтобы спросить – что происходит, но тот вернулся в дом, громко захлопнув дверь. Несколько человек схватили жертву и повлекли за собой.

На площади уже собрался весь город. Посередине было оставлено место. Там восседали старейшины, а перед ними стояла… Гали!

- Что здесь происходит?! – вскричал Ооле, с ужасом глядя на неё.

Он с трудом узнал ее – так она была избита.

- А то ты не знаешь, распутник! – откуда ни возьмись, в середину круга выскочил отец Гали; его лицо было багровым от вина и ярости.

Музыкальный мастер размахнулся и влепил юноше пощечину.

- Негодяй! Подлец! Мерзавец! – вопил мастер, отвешивая оторопевшему Ооле новые и новые оплеухи.

Толпа кругом одобрительно шумела. Старейшины призвали народ к молчанию.

- Пусть юноша говорит первый, – молвил в наступившей тишине один из старцев.

- Что я должен сказать? – спросил подсудимый.

По толпе пробежал гул возмущения.

- Ты и твоя… – старец замялся, – словом, ты и эта девица… вы обвиняетесь в том, что запятнали свою честь преступной любовью, скрепив оный грех кощунственной клятвой…

- Что?.. Какая любовь?.. – растерялся Ооле.

- Ты должен не спрашивать, а отвечать, – произнес старец. – Признаешся ли ты в том, что вам с этой девицей случалось удаляться вдвоем в безлюдные места и там, наедине…

Ооле и Гали вскрикнули от ужаса. Они все поняли.

- О, Небеса! Нас действительно подслушивали! – прошептал юноша.

Гали закрыла лицо руками.

- Они признаются! – злорадно взревела толпа.

Гали бросила на старейшин взгляд, полный ненависти. Она повернулась к народу, и первый ряд зрителей попятился. А Гали кинулась на какого-то юношу и выхватила у него из ножен меч.

Народ ахнул.

- С дороги! – крикнула Гали.

Люди шарахнулись в стороны, и девушка, подняв меч, устремилась долой с площади.

- Гали, постой! – воскликнул Ооле, бросаясь вдогонку, но толпа снова сомкнулась, не дав ему пройти.

- Ах, так! – сказал он и обернулся к старейшинам.

- Вы, собиратели сплетен, слушайте, – проговорил он, едва сдерживая гнев. – Да, я поклялся любить эту бедную девушку. Но любви не было между нами. И много слез пролил я, пытаясь исполнить свою клятву, которую дал, когда был ребенком!