Александр Зорич - Конан и Смерть Страница 11

Нифльзее, Озеро Мрака, вдруг представилось Зигфриду столь зримо, будто на его берегах он родился и вырос. Хотя, в действительности, его детство прошло на берегах Беорзее – Медвежьего Озера.

Вопреки названию этого черноводного горного ока, воздух над Нифльзее был прозрачен, как пасхальные мысли. Пара огромных рыбин играла совсем близко от береговых валунов. Рыбьи игры подсказывали, что Нифльзее – озеро глубокое, с дном ямистым и коварным.

Хотелось есть, но вот лезть из-за этого в воду Зигфриду не хотелось совсем – застудишь брюхо, намочишь перья. Поэтому, хлопнув крыльями и капризно оттолкнув от себя землю всеми четырьмя лапами, он взмыл в воздух, намереваясь перехватить рыбу-игрунью над самой водой, когда та, осуществляя собственное скромное стремление к полету, преодолеет границу двух стихий и…

Чужие воспоминания, воспоминания Фафнира, вошедшие в плоть Зигфрида вместе с драконьей кровью, отступили.

– Какая же я дубина! – воскликнул Зигфрид.

Королевич вдруг понял. Понял, что же случилось на самом деле этим утром, пока он умывался в ручье и завтракал ломтиками медвежатины, деликатно удалившись от входа в пещеру, чтобы не смущать голодного Киммерийца своим чавканьем.

Стал бы король Конан смущаться, как же! Да он сам мог смутить кого угодно!

Ни грана сомнений не оставалось у Зигфрида: этот мосластый каннибал вырезал у Фафнира сердце и закатил пир горой!

А ведь королевич его предупреждал. Заклинал. Умолял потерпеть пять каких-то несчастных дней без пищи и воды. В этом нет совершенно ничего страшного – и друид, и дисциплинированный монах сказали бы, что полный пятидневный пост не вреден, а полезен, и даже очень. Он поспособствовал бы духовному, да и телесному преображению варвара. Но не-ет…

Вот и ключик к пугающей загадке. Знание Конана – заемное, почерпнутое из сердца Фафнира. А все пророчества его – суть пророчества Фафнира.

Он причастился драконьими плотью и кровью, и со всей неизбежностью станет драконом. Живым или мертвым, просветленным или безумным – драконом, не человеком.

Через одну-две трапезы Конан начнет понимать язык деревьев и птиц. Ему откроются тайны Творения и Конца Мира. Но если природа дракона была этому знанию созвучна и, более того, сама являлась его неотъемлемой частью, то природа человека такой полноты заповедных сведений не выдержит.

И что же случится тогда? Конец Конана – вот что.

Знание о том, что ждет варвара, пришло к Зигфриду вместе с кровью Фафнира. Но королевич отделался гомеопатическими дозами драконовости, а Конан хлебнул этого сомнительного эликсира от души.

Удивительно, как еще Конан жив остался.

Или не остался? Вдруг по ту сторону двери уже обдирает с себя остатки лопнувших шароваров некий новоявленный монстр, дракон-антропоген? Ведь Конан, договорив до конца прорицание о Ловце Памяти, заткнулся и вот уже несколько минут из-за двери не доносилось ни звука.

– Король, как вас теперь правильнее называть!? Человек Конан или дракон Конан? А может, король Фафнир?

– Провались ты к дэвам, королевич, – безнадежным, похмельным голосом отозвался Киммериец. – Я – это я.

– Так о чем мы с вами говорили, король Конан?

– То есть как это о чем? Ты что – уже забыл?

– Не серчайте. Я лишь хочу проверить, внимательно ли вы меня слушали. Мне почудилось, что вы задремали.

– Каков наглец. Думаешь, если я до тебя не могу добраться, так можно выказывать недоверие старшему. И какому старшему! Конану из Киммерии!

– Я могу сейчас встать и пойти прочь. И тогда ни через пять, ни даже через пятьсот пять дней никто эту дверь не откроет. Помните: ключ с моей стороны.

– Долбодятел, – процедил Конан еле слышно.

Зигфрид молча ждал более содержательного ответа. И, как уже случилось возле Флейты Ветров, он варвара переупрямил.

– Знай же, жестоковыйный отрок: я слушал тебя более чем внимательно. Ты рассказывал мне со слов Фафнира о Ловцах. Куда тебе нужно направиться и что сделать, чтобы твои назначения сбылись.

– Это я вам рассказывал? – переспросил Зигфрид, нажимая на «я».

– Ты. Ты! Ты, чтоб мне сдохнуть!

Вот так-то. Трансмутация личности Конана шла полным ходом. И проходила она в высшей степени любопытно. Устойчивую связь с человеческой действительностью варвар стремительно терял. Но вторая, драконья, природа, овладевающая его сознанием, пока не открывала варвару своего присутствия, прикидываясь до времени чем-то внешним, далеким и безопасным.

На третий день началось самое интересное.

Конану, варвару из Киммерии, открылись тайны Творения и Конца Мира. Каковые он поспешил поведать Зигфриду в ходе очередного полуденного транса, в который он входил на этот раз особенно долго, помогая себе грозным рычанием и даже как бы клекотом.

Зигфрида постигло разочарование. Эти тайны ему в общих чертах уже были известны, поскольку совпадали с воззрениями хальвданов. Этот народ считался наиболее осведомленным в таких тонких материях по причине давней дружбы со все тем же драконом – ныне покойным.

Разумеется, варвар, как и в прошлые разы, счел рассказанное им от лица Фафнира некоей не заслуживающей доверия чепухой, услышанной от нечестивого фантазера Зигфрида.

– Говорил я себе: Конан, не ищи славы на склоне лет. Много ты злого погубил, а значит вдоволь уже добрых дел переделал. Нет, понесли меня дэвы на Край Земли. И здесь, среди грязи и убожества, пал я ниже низкого. Превратился в мальчишку, которого… – Конан саркастически хмыкнул и выдержал паузу, – …которого учит тайнам мироздания богоравный, мудрый как большая желтоухая собака философ Зигфрид!..

На Гнитайхеде Зигфрид улыбнулся дважды. Этот раз был вторым.

Зигфрида тронула не шаблонная ирония Киммерийца, нет. Но ультимативный идиотизм ситуации: варвар, драконоубийца и драконоед, пропитавшийся до самых корней волос фафнировым знанием и сам же этим знанием фонтанирующий, отделен глухой стеной от второй, драконьей половины своей новой личности и, более того, гласно подвергает ее, эту половину, диалектическому остракизму.

– …Скажите пожалуйста, учитель Зигфрид, – паясничал Конан, – если все сказанное вами правда, как же свершится ваш Рагнарек теперь, без Фафнира? Ведь вы сами сказали, что вместе с Ангра-Манью, который зовется у вас Локи, должны выступить против светлых богов дракон Фафнир и волк Фенрир?

– В том-то все и дело, – королевич не видел оснований более скрывать от Киммерийца сакральной сути совершенного им преступления. – Ваше бесцеремонное вмешательство нарушило установленный от века и тщательно оберегаемый нашими народами порядок вещей. Раньше Конец Мира был известен. Каждый знал, как и что случится. В великой битве погибнут и боги, и их присные. Но это ведь будет не гибель ради гибели, а начало обновления!