Александр Гарин - Месть ведьмы (СИ) Страница 11

   Уже подбегая к крыльцу, Шляхтич зацепился обо что-то больной ногой и со всего маху треснулся лбом о каменную колонну...

   Очнулся он в роскошно убранной в шелка да бархат комнате без окон. Шляхтич лежал на мягкой постели, утопая в лебяжьих подушках. Вся одежда его куда-то исчезла, но не это смущало более всего. Попытавшись подняться, Мирка узнал, что не может двинуть даже пальцем. Его тело ему не повиновалось, словно при скачке он упал с коня и повредил спину, как случалось с некоторыми. Где же он, боги?

   Что-то едва слышно прошелестело по комнате. С трудом скосив глаза, Шляхтич увидел невысокую полноватую женщину средних лет. Как она вошла - осталось тайной. Она словно возникла из воздуха в двух шагах он его.

   Подойдя вплотную, она опустилась на край постели и ласково погладила его по волосам. От ее прикосновения по телу словно бы разлилось блаженное тепло, и когда женщина отняла руку, у наемника осталось тянущее чувство неудовлетворенности, желания получить еще этой почти материнской нежности.

   - Бедный, - голос женщины также был простым и обычным. - Как же это так угораздило тебя? Голова-то не болит уже?

   Странное оцепенение спало. Шляхтич почуял, что может говорить.

   - Не болит, - он вновь попытался подняться, но не смог. - А вот встать не могу. Где я, добрая женщина? Что со мной сталось?

   Полная ласковая рука вновь коснулась его волос. Хозяйка дома погладила щеку наемника тыльной стороной ладони, и, склонившись, поцеловала его в лоб.

   - Ничего не бойся, - ласково проговорила она, выпрямляясь. - Ты смог добраться до моего дома - единый из всех. Более тебе ничто не угрожает.

   Словно пелена упала с глаз. Мирка в мгновение ока вспомнил то последнее, что с ним произошло, и все понял сам.

   - Ты... ты ведьма? - Заикнувшись, спросил он. Но ответа ему даже не требовалось.

   - Меня зовут Ровена, - улыбнувшись, ответила женщина, беря бессильную руку Шляхтича в свою, и легонько сжимая. - Зови меня так.

  ***

   - Я пробыл у нее больше двух месяцев, - ни разу за время своего рассказа так и не подняв голову, угрюмо бормотал Казимир. - За это время... произошло много всего. Я не мог противиться ей. Слишком сильны были ее заклятья. И... жестоки. Из фраз, что она роняла иногда, я узнал о ее ненависти ко всем благороднорожденным, а в особенности - к мужчинам. Уж не знаю, с чего, не успел вызнать... Видать, обидел кто, а может, на чувства любовные не ответил? Думается, скорей второе. Помнишь, когда-то удивлялась ты, с чего мракоборец к ведьме в логово полез, да нас с собой потащил? Я уж тогда подумал, что не мракоборец был наш заказчик, назвался мракоборцем, чтобы мы помогли ему до логова ее поганого добраться, а так бы мы нипочем за ним не пошли. Тоже, должно быть, под заклятьем ее ходил, да маялся, как я теперь маюсь. За два-то месяца кем только не получалось быть для этой сумасшедшей бабы. И рабом ее я был, и псом цепным, и... даже мужем. Тогда-то, мыслю, наложила она на меня заклятие свое. Когда сбежать-то мне посчастливилось, у самой границы леса настигло меня ее слово. Сама за мной не поспела, видать, много всего лишнего в зелье ей сонное я намешал, - кривая усмешка на миг прочертила комесово лицо. - А только радости от свободы мне тож не случилось. Кричала она, почитай на весь лес. А может, слова ее только я и слыхал? Не ведаю. О том, что навек привязан теперь я к ней, крепче, чем супруг привязан. И не поять мне более ни одной женщины, хоть какая будь у нас любовь. Но для пущей радости наградила она меня здоровьем да силой, которые ничем не попортить, да только и выхода им тоже нету. Ты - женщина, и представить не можешь, что такое здоровье мужское при евоной же немощи! Ведь почитай, каждая женщина в землях моих мне принадлежит, да любая с радостью за меня б пошла! А только какой из меня муж? А?

   Комес разжал кулак. Кислый сливовый сок тек у него между пальцев.

   - Не сразу поверил я ей, - поспокойнее закончил он, впервые за все время тоскливо взглянув в лицо Кали. - Не получалось проверить. Тому и отцу-то Славяны не сразу открылся, в точности не узнал покудова, врала подлая ведьма иль правду казала. Ну а поцелуй тот, что я тогда... как ты помнится сказала - сорвал? Мне все и сказал, все сразу. Всем телом, коль хочешь знать, к тебе я рвался, да только естество мое молчало. Ну, нравится слушать такие речи? Для того ты приехала ко мне? Погодь, не закончил я. Немного осталось, терпи. Главное еще. Слова те обидные, что, вижу, жгут твою душу до сих пор - не мог я их не сказать. Видел я, что прав король, и шибко я тебе полюбился, хоть ты, может быть, сама того не замечала. Да и мне ты по сердцу пришлась, хоть язык окоротить бы тебе на добрую треть. Думаешь, гордость вельможная вчерашнему бродяге любиться с лазутчицей мешала? Ну и дура, - с неожиданной горечью бросил он. - Не скажу, что чувствовал я любовное томление, но до того недалече оставалось. А толку с того? Ежели я никому мужем быть не могу кроме... кроме как той проклятой ведьме? Ну и... брякнул я тогда первое, что в голову взбрело. Крепко ранил я тебя, сам знаю. А только к лучшему оно, через сердечную-то рану да обиду приязнь скорее вытекает, прав я, Каля? Ведь не с добром, а с мечом ты ко мне прискакала, чуд своих оберегати. Ну и... скачи обратно теперь. Обещаю я облавы на них прекратить, да только дорогу, через владения Стреха что пролегает, охранять все ж придется. Если какое чудо на нее выскочит - пусть не обессудит. Как есть посекут. А всем другим - пусть живут, лишь бы плодились не особо, да кметов бы моих не жрали.

   Усмехнувшись, Казимир поднялся, подавая руку Кале.

   - Вишь, какие дела, - пытаясь согнать с лица румянец, уже совсем спокойно молвил он. - Своего ты добилась, да про мою беду узнала. А только помочь навряд ли чем поможешь. Тут никто не поможет, с кем только я ни говорил. Посмертное это заклятье. Да самое интересное - ежели стервь эта ранее меня ноги протянет, мне от этого легче не будет. Да только ежели то случится, заклятие будет и вовсе необратимым. Эх, Калина. Ну как, довольна ты теперь? Расскажешь кому, или сделаешь милость - смолчишь? Лекарей-то молчанье я за гривны покупал, а чем купить твое?

   Сколопендра непривычно смолчала, вкладывая ладонь в руку Казимира. Удержала комеса, становясь напротив него.

   - Ничем не купить, - поднимая голову, сказала она. - Вижу, тяжко тебе далась эта речь, шляхтич, разбередила старые раны. Только одного ты, видать, не понял. Не могу я тебе вреда причинить. Ни словом, ни мечом.