Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна Страница 11

И я почувствовал это!

Бушевала не только река. В воздухе над ней тоже разразилась — хотя и невидимая — буря свирепствующих магических энергий. То, что здесь происходило, не было природным катаклизмом, а являлось самым настоящим нападением с использованием магии, атакой невидимых сил, непостижимых и смертельно опасных!

На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу огромную пульсирующую сеть из серых нитей, распростершуюся над нами. Я вновь ринулся вперед, к Шеннону. Когда мне удалось приблизиться к нему, последовала еще одна атака. Но сейчас я был подготовлен. Закрыв глаза, я сосредоточил всю свою силу на том, чтобы отвести ее от себя. Горячая резкая боль в очередной раз пронзила мой мозг, затем я почувствовал мягкое, бестелесное сотрясение и вибрацию, а через несколько секунд поверхность воды взорвалась под еще одним гигантским ударом.

Однако теперь это произошло на расстоянии шестидесяти, а то и восьмидесяти метров от меня, далеко за границей круга бурлящей воды! У меня получилось! Созданный мною щит отвел атаку! Однако время шло, и Шеннон уже почти не двигался. Его лицо было искажено от боли и напряжения, взгляд казался каким-то пустым. Он посмотрел на меня, но никак не отреагировал, даже когда я позвал его по имени и протянул ему руку. Затем он повалился на спину и начал тонуть.

Я бросился вперед, сделал глубокий вдох и нырнул за ним. Его тело обрисовалось надо мной темной тенью, как манекен, которого беспрепятственно толкает течение. Он тонул гораздо быстрее, чем это должно было быть, будто что-то тянуло его в бездну, а из открытого рта блестящими пузырями выходил воздух. Мне удалось схватить Шеннона за руку, и я начал подниматься на поверхность. Однако та же сила, которая тянула его вниз, мешала теперь подниматься мне. Невидимые руки хватали меня за ноги и пытались вырвать у меня тело Шеннона.

А затем совершенно неожиданно давление исчезло, и меня вместе с неподвижным телом Шеннона вытолкнуло вверх, к воздуху. Кипение прекратилось, а причудливое течение реки Мискатоник отбросило нас метров на пятьдесят к другому берегу.

Почти выбившись из сил, я доплыл до берега и последним усилием воли выполз на узкую полоску прибрежного песка. Я тащил за собой Шеннона, который, казалось, вдруг начал весить несколько тонн, и постарался, чтобы его лицо и верхняя часть туловища не были в воде. Потом, совершенно обессиленный, я повалился на песок.

Несколько минут я лежал, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, и лишь вдыхал воздух горящими от боли легкими, одновременно борясь против черной пелены, настойчиво поглощающей все мои мысли.

Через некоторое время я все-таки встал на четвереньки, а затем поднялся во весь рост и слезящимися глазами посмотрел на Шеннона. Он лежал там же, где я его и оставил, скорчившись в неестественной позе, так что лицо наполовину погрузилось во влажный песок. Его руки и ноги были согнуты под самыми невероятными углами, а глаза так и остались закрытыми. Единственное, что изменилось, — так это сам берег.

Признаться, зрелище было ужасное и одновременно захватывающее. Песок, на котором лежал Шеннон, словно ожил. На его поверхности появились маленькие завихрения и волны, как будто под ним вдруг забегали жуки или муравьи. Затем земля содрогнулась, и я увидел, как по ней пошли трещины толщиною в палец, которые соединялись, превращаясь в более широкие расщелины. После этого тело Шеннона на моих глазах стало уходить в песок.

Создавалось впечатление, будто в земле неожиданно возникли пустоты, в результате чего под головой Шеннона образовался плоский круглый кратер. От него к реке протянулись два канала, по которым устремилась вода.

Когда я очнулся от оцепенения, голова Шеннона почти скрылась под водой. Я вскрикнул, бросился к нему и, подхватив его под руки, попытался оттянуть немного от реки.

По крайней мере, я очень старался, но что-то очень крепко удерживало его. Я приподнял голову Шеннона над водой, но не смог сдвинуть его тело. Оно, казалось, было приковано к реке невидимыми цепями.

Мои мысли смешались. Кратер под головой Шеннона стремительно увеличивался, наполняясь водой. Вот уже вся верхняя часть его тела лежала в воде, и даже под моими коленями песок начал осыпаться и оседать. Река пыталась заполучить себе свою жертву опять!

Я подскочил, положил Шеннона так, чтобы его голова была над водой, и запрыгнул в воду. Руками я ощупал все его тело и, когда дошел до ног, наткнулся на препятствие. Ноги Шеннона были по икры погружены в трясину! Пока я, еще не отойдя от шока, стоял над ним, его тело мягко сдвинулось, и правая нога погрузилась в песок по колено. Река засасывала его, тянула под землю, как смертельное болото!

Вскрикнув, я упал на колени и начал отбрасывать песок и отгребать в сторону налипший на ноги ил.

— Прекрати, Роберт.

Мгновение, показавшееся мне вечностью, я стоял как вкопанный, парализованный и голосом, и словами. Они прозвучали прямо в моих мыслях, подобно тихому шепоту, словно призыв с того света. Хотя, конечно, не это поразило меня. Причиной моего ошеломления был голос. Дело в том, что я узнал его.

— Остановись, Роберт, — опять прозвучало в моей голове. — Ты не можешь спасти его.

Медленно, нарочито спокойно, что стоило мне больших усилий, я повернулся и посмотрел назад, на берег. Всего в нескольких шагах от меня стоял человек. На фоне яркого солнца его фигура производила мрачное впечатление, но вместе с тем его тело казалось почти прозрачным и мерцающим, как будто это была лишь тень. Лицо человека трудно было распознать, но я и не нуждался в этом. Я прекрасно знал, что мы с ним очень похожи: у нас одинаково резкие черты лица и аккуратно подстриженная бородка, темные глаза и пронизывающий взгляд. И если смыть краску, которой я собственноручно покрасил волосы на время путешествия, то у меня появится знакомая белая прядь над правой бровью. Несмотря на тридцатилетнюю разницу в возрасте, мы были похожи с этим мужчиной как близнецы. Или как сын с отцом. Ведь человек, который стоял передо мной, и был моим отцом.

Родерик Андара — мой отец, с которым я познакомился всего два года назад и который вскоре умер прямо у меня на руках.

— Он предал нас!

Голос Девре дрожал от гнева, и его обычно болезненно-бледное лицо, обрамленное темными волосами, побагровело. Правой рукой он держался за крестообразную рукоять меча, который висел у него на поясе. Некрон почувствовал, какие усилия прилагал фламандец, чтобы владеть собой, и недовольно напрягся в ожидании возможной атаки. На самом деле Некрон не верил, что Девре может наброситься на него, поскольку тому было известно, что обычным оружием Некрона нельзя ранить, не говоря уже о том, чтобы убить. Кроме того, одна лишь попытка убийства будет означать для него смертный приговор.