Анатолий Радов - Магия в крови: Свет чужих Галактик Страница 11

— Но ведь этот чип не сильно улучшил мои изначальные возможности, — проглотив вязкую слюну, выдавил я. — Три процента — это мало, — моё лицо приобрело невинное выражение. — Но в основном я про галаасов уже знаю. Спросите, если хотите…

Гуур стал задавать мне вопросы, и я отвечал, не сводя взгляда с его левой руки, между пальцев которой была зажата ручка. Ответил на семь, на три не смог… наверное, я дотуда просто не дочитал и на этом мой первый, но видимо не последний экзамен закончился.

— Молодец, — неожиданно похвалил меня ваннир-вампир. — Но до следующего микроцикла чтобы знал о галаасах всё. Я понятно выразился?

— Очень понятно, — кивнул я. — А микроцикл — это сколько времени?

— По земному — двенадцать часов. В миницикле сто микроциклов, в цикле десять минициклов. Запомнил?

— Да.

— Хорошо. Тогда приступаем к самому главному, к магии родонтинов.

— Прямо сейчас? — удивился я, хотя и догадывался из разговора с искином, что практиковать меня начнут очень скоро.

Гуур хохотнул и, посмотрев на Шестого, что-то сказал ему, как я понял на гала-сурде. Вот же гад, всё-таки ограничил меня языком своей расы. Хотя, это понятно, я бы тоже так сделал.

— Итак, магия родонтинов, — начал мой хозяин, уставившись на меня своими неприятными глазами. — Как ты уже сам понимаешь, она основана на крови, но не только на ней. Кровь всего лишь проводник, с помощью которого устанавливаются каналы подключения к магическому полю. Ты же читал про магию галаасов, и должен был понять, что магическое поле общее для всех рас, а разница заключается в методиках плетения и работы с Силой.

Я на всякий случай кивнул.

— В тебе течёт последняя модификация крови родонтинов, — продолжил Гуур, одарив меня одобрительной улыбкой в ответ на кивок. — Это чувствуется даже по диаметру и мощности потоков, которые смог создать внешний генератор магической пушки. Кровь твоего предшественника позволяла открывать потоки в три раза тоньше и на порядок меньшей мощности, так что толку от тебя должно быть больше. Должно быть… Но это всего лишь базис. А всё остальное зависит от твоих индивидуальных способностей, потому что методика магии родонтинов с одной стороны проста, а с другой сложна, многогранна и тяжела в управлении. Дело в том, что она основана на визуализации, наполнении магическими потоками мыслеобразов. Говоря простыми словами — в идеале ты можешь создать любое заклинание или вещь, которую сможешь представить в мозгу, но для этого ты должен уметь наполнить свой мыслеобраз магической Силой, а здесь не всё так просто. Сила сопротивляется, она свободолюбива и не любит когда её пытаются загнать в рамки. Для родонтинов, которые сами разработали этот вид магии и совершенствовали его тысячи циклов данный вопрос, разумеется, не был большой проблемой, а вот тебе придётся очень сильно попотеть, чтобы уметь наполнять магической энергией любой самый сложный мыслеобраз. Дело в том, что родонтины изначально имели образное мышление, они видели этот мир как наложение миллиардов образов, как одну большую картину. Само собой, как и галаасы, как и номы, как и чирсулы, они именно в своём личном ключе и разрабатывали методику управления магическим полем. Надеюсь — это тебе понятно, и теперь давай приступим к практике. Потом я тебе открою доступ к записям твоего предшественника, где он делился своими открытиями на магической ниве. Там ты найдёшь много интересного, но основ там нет. Я заставил его вести записи слишком поздно, уже на двадцать шестом цикле пребывания на «Страннике», если мне не изменяет память. А мне она не изменяет, — Гуур высокомерно ухмыльнулся. — Ванниры всегда отличались очень хорошей памятью. Ну что, ты готов?

— Не знаю, — честно ответил я и пожал плечами.

— Значит, готов, — буркнул бледнолицый и указал мне на то самое кресло, где мне вводили чип. — Садись туда. Я подключу тебя к внешнему генератору магической пушки, чтобы ты смог почувствовать в первый раз магическое поле. Учти — это может быть очень неприятно, хотя… Здесь всё индивидуально. Некоторые маги говорят, что наоборот они испытывают невероятное блаженство… Правда, таких меньше.

В диком напряжении я уселся в кресло и скукожился, когда на мою голову стал налезать большой шлем. Через несколько секунд я полностью погрузился во тьму, потому что никаких отверстий для глаз в шлеме не было. Где-то очень далеко что-то зажужжало, потом пару раз хлопнуло, и я почувствовал, как внутри меня, в районе сердца, появился лёгкий жар. Жужжание усилилось, погрузив меня в состояние полутранса, и я расслабился. Жар тут же равномерно распределился по всему телу от пяток до макушки и стал понемногу усиливаться медленными пульсирующими волнами. Такое ощущение, что происходило это с каждым ударом сердца.

— Даю отсчёт, — прозвучал где-то на грани слышимости голос Гуура. — До слияния с магическим полем десять секунд, девять, восемь…

На слове «три» я напрягся, на слове «два» напрягся ещё сильнее, а на слове «один» видимо перенапрягся, потому что вдруг захотелось во всё горло рассмеяться. От нервоза, разумеется, а не от счастья.

— Поле, — коротко отрапортовал Гуур и замолк.

Впрочем, второй половины слова я уже не слышал, потому что был в этом самом поле. Оно было повсюду, как огромный бездонный океан. Хотя причём тут бездонный? Здесь не было ни верха, ни низа, ни права, ни лева, ни поверхности, ни дна, одна сплошная магическая субстанция, однородная в любой точке вокруг меня. Где-то в глубине тела запульсировала боль, но настолько не сильная, что показалась даже приятной. Иногда такая бывает — вроде и понимаешь, что боль, а всё-таки получаешь от неё даже какое-то удовольствие. Впрочем, боль и удовольствие — это всего лишь степени раздражения нервных окончаний.

Подумав об этом, я неожиданно для себя полностью отбросил напряжение и стал беспристрастно следить за происходящим. Океан Силы не проявлял какой-либо агрессии, да и вообще был абсолютно равнодушен ко мне. Он просто колыхался своими волнами вокруг, не собираясь меня ни мучить, ни одаривать великим наслаждением или напитывать собой.

Вообще, похоже это было на то, словно я находился в утробе матери и плавал в околоплодных водах. Подобного я разумеется не помнил, но почему-то где-то на уровне подсознания представил именно этот образ. Безмятежное спокойствие, тишина, хотя океан Силы и колебался, однако при этом не издавал ни единого звук, и ещё уют. Да, я чувствовал себя так уютно, как никогда в своей разумной жизни. Даже те ощущения детства, как я укутывался ночами в своё мягкое-мягкое байковое одеяло, сразу перестали быть эталоном уюта, хотя и являлись таковыми на протяжении многих лет. Уже будучи взрослым, я иногда пытался вернуть то приятное неземное ощущение, укутывался в мягкие халаты, одеяла, напрягал память тела… но всё тщетно. Всё было не то. И вот теперь я так легко почувствовал что-то намного превосходящее, чем то, что пытался тщетно вернуть…