Роман Ясюкевич - Из жизни ангела Страница 11

— Решил тебе отвальную устроить. Не возражаешь?

— Когда я попить-поесть возражал? — ответил польщенный ангел и добавил. — Остаться хочешь — оставайся, я тоже не против.

— Мы просто братьями стали, без слов понимаем! Соберешься за Муркой и Липатием, заскочи сюда, за мной. Строить — не творить, за неделю не управимся. А сейчас давай такое сбацаем, Небесам жарко станет!

И они дали. Долго еще с удовольствием вспоминали эту вечеринку на Небесах. А в репертуаре гвардейского ангельского хора появилось немало препохабнейших, но веселых песенок, напетых чертом. Господь Бог, клюкнув амброзии, очень любил их послушать: «Цыгане! Прям цыгане! А ну-ка, эту…» И хор «нукал» эту.

В хранилище Авразила поджидали два архангела. Не дав бедняге умыться и опохмелиться, его доставили пред суровые очи Господни.

— Угробил океан?

«Откуда он знает?» — опешил Авразил.

— Снаряжение дома оставил? — Господь начал загибать пальцы, — Манной небесной швырялся? Книги божественные на мирскую жратву променял? Животину загубил? Купол ЗМ-3 не обесточил? По стройплощадке без нимба шатался? Хватит, или дальше продолжать?

То, что Бог обошел стороной черта, странным образом успокоило Авразила. Уж об этом Он должен знать, а если молчит, значит…

— Скоро собрание акционеров, а что я им доложу? Извините, планету высшей группы рентабельности какой-то раздолбай уничтожил? Что со мной будет, знаешь? — Господь вытащил платок и промокнул лоб, пожевал бороду, — Теперь твой черед. Убеди меня, что все хорошо.

Авразил задумался. Что он мог сказать в свое оправдание? Нашел Липатия? Так это случайность. Сберег силы небесным воинам? Им просто повезло, что булавки на Небесах остались. Распространил полтонны богословских трактатов и манной небесной нанес тяжелый урон атеистическому движению? Опять не его заслуга, а черта.

Однако говорить ничего не потребовалось. Двери кабинета широко распахнулись, и вошел Фома. На лице его блуждала странная улыбка. Улыбающийся бухгалтер, да еще перед собранием акционеров? «С ума сошел», — подумал Авразил.

— Что с тобой? — испуганно спросил у Фомы Господь. Видимо, Всевышнего посетила та же мысль.

— Помните ЗМ-3? — дергая физиономией, ответил Фома.

— Еще бы!

— Там, оказывается, такие пройды живут. Они успели скупить кучу наших акций. Курс подскочил на двадцать пунктов!

— Новость, конечно, приятная…

— Это не все! — перебил бухгалтер Бога, — они каким-то образом разузнали все подробности своего появления в Реальном Пространстве…

Фома умолк. Лицо его покраснело и напряглось.

— Да не тяни ты! — голос Господа предательски дрогнул.

— И жутко нам благодарны! — заорал Фома и закатился безумным смехом.

Господь совсем струхнул. Увидев, какое впечатление произвел его хохот на шефа, Фома осекся.

— Извините. Давно не смеялся. Отвык.

— Ты, значит, не того? — Бог выразительно покрутил пальцами.

— Кого? А-а, нет! — Фома опять коротко хохотнул и Господь попятился.

— Да вы что, не поняли? — Фома пошел за Богом, — ЗМ-3, один из крупнейших держателей наших акций, полностью за нас! Я, конечно, говорю про христиан. Но и этого вполне достаточно!

Бог, отступая, наткнулся на стол и замер. Замер и Фома. Странная улыбка бухгалтера начала появляться на лице шефа.

— Значит, все хорошо? — спросил Господь.

— Да!!

— И только поэтому ты хохочешь?

— Да!!! Страшно подумать, что бы с нами было бы, если бы не этот разгильдяй, алкаш и тунеядец, — Фома дернул головой в сторону Авразила, — Тогда Земля бы все еще была бы моделью и нам бы…

Фома еще долго неумело радовался, как до этого неумело смеялся. Авразил взглянул на сомнабулически улыбающегося Бога и пошел к себе.

Врата Хранилища Миров со скрипом закрылись. «Нужно смазать, — подумал старший ангел-хранитель Авразил, разгильдяй, алкаш и тунеядец, — Но сначала…»

Авразил выбрал в подсобке ведро побольше, наполнил его живой водой и, вооружившись тряпкой и шваброй, принялся убирать с пола Хранилища пыль веков грубого помола.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ: ДЕНЬ АНГЕЛА

«— Авразил, срочно пройдите к Господу Богу! Авразил, срочно пройдите к Господу Богу!

Громкоговоритель умолк, но эхо еще долго летало по этажам, заглядывая в самые укромные уголки. Хитроумная акустика Небес…»

Академик остановил магнитофон.

— Тебе знакомы эти имена? Отвечай!

Старший ангел-хранитель Липатий с трудом разорвал запекшиеся губы:

— Все равно ничего не скажу, — он снова бессильно обвис в электрических цепях.

— Позвать аспирантов с синхрофазотроном! Тридцать серий бомбардировок тяжелыми ядрами по пяткам! Я вырву у него тайны природы!

Академик встал, с грохотом обрушив стул, и вышел из лаборатории. В тусклом зеленом свете осциллоскопических трубок аспиранты торопливо устанавливали многокилометровую трубу ускорителя.

В коридоре возле академика возник референт.

— Запиши. У объекта на прослушивание записи реакции не наблюдалось.

— Может, он и в самом деле ничего не знает? — выдвинул гипотезу референт.

— Знает. И скажет, — задвинул гипотезу Академик. — Саквояж открыли?

— Нет.

— Проклятье! Достали ж из него эту кассету!

— Осмелюсь напомнить, она рядом в траве лежала, когда черта с ангелом захватили.

— Это наверняка была разведгруппа! Где сейчас лопухи, которые их упустили?

— Весь институт в полном составе сослан в подшефный колхоз на картофель без права публикаций.

— Добавить им морковь, свеклу и овощную базу!

Референт записал, содрогнувшись от изощренной жестокости Академика. И поспешил за ним в подвалы механической мастерской.

По изгрызенным Муркой останкам силовой клетки ползало десятка полтора кандидатов и докторов наук. При виде Академика они вытянулись по стойке смирно.

— Есть результаты?

— Так точно. Клетка разворочена чем-то вроде черной дыры.

— Они что ее, в кармане принесли?

— В отчете орбитальной станции сказано, что в момент приземления у ангела на спине был рюкзак. А недавно они же выловили в космосе магнитную банку для переноски черных дыр с пока не расшифрованной надписью «Кошкин дом». Сравнительный анализ экспертных оценок размеров банки и рюкзака с достаточной долей вероятности позволяет предположить…

— Их после задержания не обыскали?!

— Так точно. Никак нет.

— Идиоты! Кретины! Сгною на картошке! Два безмозглых пришельца с черной дырой за пазухой…

Академик вдруг замолчал и по-новому взглянул на разгром, учиненный Муркой.