Александр Зотов - Ещё одна фентезийная игра Страница 11

— Кет, ты не плач, — начала Втри, — мы купим тебе нового минотавра. А этот уже был старый…он прожил долгую…

Тут Втри поймала себя на том, что говорит о минотавре так, как будто бы он был домашней зверюшкой Кетрин, в то время как, по всей видимости, он был разумным существом, хоть и с телячьей головой. Она мгновенно исправилась:

— Кет, ты не плач. Он был сильным воином и как все сильные воины не хотел умереть старым и одиноким в своей постели. Он хотел пасть в бою.

— Как, — произнесла Кетрин, — как это случилось?

— Ну, понимаешь, он хотел открыть дверь, но споткнулся. Знаешь, как это бывает.

— А почему у него все спина обгорела и руки нет?

— Когда спотыкаешься, всякое бывает… но, в любом случае, ты ему уже ничем не поможешь. Так что пошли отсюда.

Все время, пока Втри успокаивала Кетрин, Майклус стоял у входа в секретную комнату, не торопясь подходить поближе, так как опасался, что из-за упокоений и объяснений Втри, Кетрин взорвется, и изничтожит все в радиусе боевого топора своей разрушительной силой боевого гнома, которую ему приходилось видеть воочию. Повернув слегка затекшую шею, Майклус увидел кого-то в темно-синем костюме, со светлыми шелковистыми волосами, ниспадающими на плечи, правильными чертами лица и явственно заостренными ушами. В руках он держал полотенце.

"А он-то откуда здесь?…" — промелькнуло в мозгу Майклуса. — "стоило заговорить о Древней империи и тут, на тебе — Древний".

— Здравствуйте. Что вы здесь делаете? Надеюсь, вы не еще один монстр? — решил завязать разговор Майклус. Однако вместо нормального человеческого ответа, над головой представителя давно исчезнувшей империи появился уже порядком надоевший Майклусу черный прямоугольник.

"Госпожа, вы просили принести вам полотенце, когда вы помоетесь" — извещала надпись в прямоугольнике.

— Кет, это что, твой Лег? — бесцеремонно тыкая пальцем в Древнего, уточнил Майклус.

Гном, не столько успокоенный увещеваниями блондинки, сколько понявший, что стенания бесполезны и минотавр мертв, поднялся на ноги, устремив свой взгляд в пустоту. Услышав вопрос Майклуса, Кетрин повернулась в его сторону и увидела эльфа, стоящего на пороге и протягивающего ей полотенце, которое она просила принести.

— Да, — спокойно ответила она, — это мой Лег. Только попробуй сделать ему больно.

— И что будет? — не удержалась Втри.

Гном посмотрел на блондинку мрачным взглядом, предвещающим жестокие пытки и страшную смерть тому, кто причинит вред представителю исчезающего вида.

— Лег, спасибо. Оно мне больше не нужно.

— Нам и правда пора идти, — сообщил Майклус, подойдя к телу минотавра.

— Да, — вздохнув, согласилась Кетрин. Однако вместо того, чтобы отправиться в сторону выхода, Кетрин направилась к входу в "сокровищницу", как про себя окрестила ее Втри, скрывшись внутри и утащив с собой Древнего.

Спустя несколько минут напряженного ожидания, оглашенного подозрительными звуками, доносившимся из "сокровищницы" и повелительными возгласами Кетрин, взору Майклуса и Втри предстало нечто невероятное.

Из сокровищницы вышел Лег, на плечах которого восседал гном. По-видимому, Кетрин заботилась о здоровье представителя вымирающей расы исключительно в эгоистических силах. Проблема была в том, что утонченный Древний, может, еще смог бы без вреда для здоровья покатать на собственном горбу миниатюрное тело Кетрин, но вес боевого гнома наверняка был для него роковым и если не грозил мгновенным переломом позвоночника, то грыжа была обеспечена.

"Интересно, что бы сказали Древние, узнав, что их собрат катает гнома и прислуживает ему?" — промелькнул в голове Майклуса вопрос, на который он сам тут же ответил, — наверное, убили бы всех, кто мог видеть это оскорбительное для высшей расы зрелище. Ну, или бы просто не поверили своим глазам".

— Ну, пошли, — поравнявшись с Майклусом, на которого теперь смотрела с высоты, произнесла Кетрин.

— Мы ничего не забыли? — спросил, скорее у самого себя, чем у кого-то, Майклус, когда они уже вышли из "темной пещеры" навстречу рассвету.

— Выковырять драгоценный камень? — предположила Втри.

— Да нет, думаю, что ничего помимо того, что здесь предназначено для того, чтобы его брали, взять здесь нельзя, даже если воспользоваться ломом. Я про другое… точно, Шус! Что с ним?

— Да он вроде так и остался там, у стеночки. А он разве не умер?

— Так, Втри, ты должна немедленно отправиться обратно и без него не возвращаться.

— Эй, а почему это я?!

— Потому что никто, кроме тебя не сможет исцелить его.

— Но там же темно и страшно.

— Ничего. Там никого не осталось, а дорогу ты знаешь. И не спорь. Один я не справлюсь, и без Шуса все мы отправимся к темным богам. Да и не хорошо так бросать его.

Поняв, что спорить бесполезно, а сила не на ее стороне, Втри недовольно потопала в глубину "темной пещеры", теша себя мыслью о том, что так отпинает Шуса, что тот встанет, даже если при этом будет живым мертвецом.

Спустя несколько минут, которые показались для Майклуса и Кетрин довольно тягостными, из пещеры вышла Рубетикса, за которой плелся Вонан, согнутый под неподъемной для нормального человека ношей, коей являлась гигантская волосатая рука.

— Шус, — осторожно начал Майклус уже после того, как они начали спускаться с "каменной горы", — тебе не тяжело?

— Нет, что ты. Это тело на редкость сильное, но если хочешь помочь, то я не откажусь.

— Прости, но нет. Лучше ответь, зачем она тебе?

— Рука? Ну нам ведь надо что-то есть?

— Все-таки иногда у меня складывается впечатление, что ты думаешь желудком, а не головой. Или это затеяла Втри?

— Просто я забочусь о нашем будущем, — многозначительно ответила идущая впереди Втри, — то яблоко из "сокровищницы" и правда оказалось редкостной гадостью, так что я не нашла ничего лучшего.

— Это рука минотавра? — на всякий случай уточнил Майклус.

— Ну да, ему она все равно не нужна, — как ни в чем не бывало ответила Втри.

— Сколько раз тебе повторять, что я более чем уверен, что есть здесь у тебя не получится.

— Сколько раз тебе повторять, что если не хочешь, то можешь не есть, — передразнивая интонации Майклуса, ответила ему Втри.

Так, понемногу переругиваясь, они вернулись в деревню. Кетрин, вопреки обычному своему поведению, не проронила ни слова, гарцуя на представителе древней, но отнюдь не лошадиной, расы где-то впереди. То ли до сих пор оплакивала своего минотавра, то ли не желала принимать участия в разговорах, касающихся разделки его туши.