Феликс Крес - Король темных просторов Страница 11

— Почти.

— Ты его боишься, — заметила она.

— Я не знаю никого, кто бы его не боялся. Бесстрашный Демон. Это не обычное военное прозвище. Этот человек и в самом деле стал демоном. Я уже почти не в состоянии с ним разговаривать. С каждым месяцем, с каждой неделей все хуже и хуже. Может, дело в том камне, Гееркото. Не знаю. Он тебя не узнал. — Эхаден развел руками и беспомощно покачал головой. — Не узнал… — повторил он.

— Я лишилась глаза, — тихо напомнила девушка.

Он все еще качал головой.

— Ридарета, он тебя не узнал. Не узнал лица единственной женщины за всю свою жизнь, которую любил. Понимаешь? Смотри, — он показал на собственное лицо, — я на нее похож, даже теперь, после стольких лет. Да или нет? И ты на меня похожа, очень похожа. Он этого не заметил.

— Мама рассказывала…

Эхаден не слушал.

— Он одел тебя в платье, заставил пройтись… А до этого видел тебя обнаженной. У тебя ее рост, ее фигура, такие же волосы… — говорил он словно сам с собой. — Ты выглядишь точно так же, как выглядела она лет пятнадцать назад. Ведь я видел ее с детства, мы всегда были вместе… когда ей было десять лет — и шестнадцать, как тебе сейчас… Не спорь со мной, — добавил он, хотя девушка молчала — Если чье-то лицо и запомнилось мне на всю жизнь, то это лицо моей собственной сестры… Впрочем, что ты можешь об этом знать… — Он махнул рукой.

Ридарета молчала.

— А от него у тебя подбородок и рот, — добавил Эхаден. — Этого он тоже не заметил.

— Скажи ему, — тихо, но решительно попросила она.

— Нет! — резко возразил он. — Ты не знаешь, о чем говоришь, я уже пытался тебе это… Он тебя убьет, попросту убьет! Он не владеет собой, пойми! Он по-настоящему любит своих моряков, и что? Мне еще раз тебе рассказать, что он вчера приказал сделать с тем глуповатым матросиком?

Девушка покачала головой. Матроса протащили под килем. За мелкий, очень мелкий проступок. Он умер.

— Он тебя убьет, — повторил Эхаден. — Это армектанец. Он им был, есть и будет. Он не поверит! Уже шестнадцать лет он убежден, что Агенея ему изменила, сбежала, бросила… Это армектанец! — повторил он. — Он не поверит, что высокорожденную гаррийку, забеременевшую от армектанского офицера морской стражи, лишь по этой причине могли держать взаперти в доме собственного отца в течение двенадцати лет! И тем более он не поверит, что после ее смерти тебя выгнали на улицу, как собаку! Это не по-армектански, понимаешь? Шернь, как же я все это ненавидел! — бросил он, — «Священная борьба за независимость Гарры»! Священная, столетняя ненависть к Армекту и армектанцам! Да, нас завоевали! Да, когда-то была война! Но на этом проклятом острове просто невозможно жить, и виноваты в том старые идиоты вроде моего отца! Твоего деда! — взорвался он. — Который проклял меня и лишил наследства лишь за то, что я нашел настоящего друга в лице армектанского солдата. Я тебе говорю, Ридарета, если бы завтра утром мне было суждено умереть, эта дружба стоила бы много больше, чем что-либо иное в моей жизни! Агенея это понимала. Как же я рад, — воскликнул он, — что этот старый дурак наконец умер! Шернь, а таких, как я и Рапис, называют преступниками!

— Перестань, — тихо сказала девушка. — Ты кричишь.

Эхаден сглотнул слюну.

— Да, кричу.

Он потер ладонями лицо.

— Рапис тебя убьет, — еще раз повторил он. — И меня вместе с тобой. Он не поверит, даже не попытается понять. Он не узнал тебя, понимаешь? Он решил, что ему изменила женщина, и вбивал себе это в голову шестнадцать лет. Он не узнал тебя. Он сделал все возможное, чтобы забыть о той измене, и ему это удалось. Он и в самом деле все забыл.

— Ведь он знает твою историю, значит, может быть…

— Да, он знает мою историю, но в нее не верит, — прервал он ее. — А может быть, даже и верит, но… — Он беспомощно развел руками. — Тебе известно о существовании Полос Шерни, и все это знают. И что с того? Тебе понятно, в чем их суть? Ты знаешь, на чем зиждется Шернь? Так и тут. Рапис знает мою историю, но ничего в ней не понимает. Что, пойдешь теперь к нему и что скажешь? Что ты путешествовала с бедным торговцем, что оказалась на острове как раз тогда, когда?.. А перед этим о восстании и о том, что Агенея… — Он снова развел руками. — Сама слышишь, как все это звучит. И что с того, что правда именно такова?

Они замолчали.

— Спи, — наконец сказал он.

Она лишь грустно улыбнулась в ответ.

Эхаден лег рядом с девушкой и повернулся к ней спиной. Однако он не мог заснуть до самого утра. Он понимал, сколь большое влияние на судьбы отдельных людей могут оказать события далекого прошлого. Жизнь Ридареты, жизнь Раписа, его собственная жизнь, наконец… Все было решено еще тогда, когда никого из них даже не было на свете.

Гарра была завоевана не без причин. Властитель королевства Армект мог еще терпеть обременительные нападения пиратов с Островов на южноармектанские селения, однако после захвата Дартана король Армекта стал владыкой Вечной империи и не мог смотреть сквозь пальцы на опустошения в новообретенных, самых богатых провинциях. Архипелагами Закрытого моря нелегко было завладеть, еще труднее было их контролировать и удерживать. Из отстоящего на сотни миль Кирлана Острова казались лежащими на краю света, хотя до них было не дальше, чем до северных границ Громбеларда или юго-восточных — Дартана. Однако в Громбеларде и Дартане находились имперские легионы, власть же осуществляли имперские князья-представители. Тем временем из сотен и тысяч островов Закрытого моря ни один не годился в качестве центра, откуда можно было бы контролировать столь обширную морскую территорию. Единственным подходящим для этого местом была Гарра. Следует признать, что первым шагом империи была попытка заключить вооруженное перемирие с заморским королевством; в конце концов, обитавшие на островах разбойники одинаково докучали как армектанцам, так и гаррийцам. Но перемирие заключено не было…

Еще ни одна война не была для Армекта столь кровавой.

Первое предупреждение прозвучало, едва было завоевано Закрытое море. Островки рыбаков-пиратов, у самых берегов континента, удалось усмирить без особого труда. Дальше, однако, простиралось Закрытое море, зажатое в клещи многочисленных архипелагов, вытянувшихся двумя огромными грядами. Корабли пиратов с Островов топили один имперский парусник за другим. Победа была в конце концов одержана, но лишь потому, что морские разбойники не в состоянии были заключить друг с другом какой-либо союз: их просто раздавили по очереди.

А потом пришла война с Гаррой. Морские сражения империя проиграла — все до единого. За несколько лет, ушедших на восстановление почти полностью уничтоженного флота, была потеряна половина с таким трудом добытых островов. Морские силы империи были перевооружены — основным кораблем стал фрегат, построенный по образцу гаррийского корабля; тяжелые, с глубокой осадкой, малоповоротливые барки совершенно не годились для военных действий в окружавших Гарру самых предательских водах мира. Могучая армада с солдатами на борту вновь отправилась завоевывать заморский край. В крупнейшем морском сражении всех времен парусники гаррийцев устроили новым имперским фрегатам настоящее побоище. Однако часть транспортных кораблей все же добралась до Гарры. Сухопутные силы острова были слабыми, их командование — неумелым. Имперские легионеры, действуя в невероятно трудных условиях, на чужой территории, лишенные помощи и снабжения, сумели, однако, занять крупные портовые города. Флот гаррийцев, в распоряжении которого остались лишь случайные пристани, не приспособленные для того, чтобы принимать военные корабли, можно было уже не рассматривать как решающую силу…