Александра Смирнова - Вместо рая Страница 11

— Мне она верит сильнее — она всегда повторяла все за мной. Нет, у меня все получиться! — сам себя подбодрил я. Силона улыбнулась.

— Это хорошо, что ты не боишься. Доминга говорил, что это нормально — он тоже всегда боялся ошибок. Но я помогу, всегда, знай. Он скоро тоже сюда придет, на собрание Безымянных.

— Когда?

— Через восемь дней. Если сможешь, приди, это было бы неплохо. Вот, тут Доминга тебе передал…

На кровать плюхнулась бархатная, синяя тетрадочка. Я открыл рот, поражаясь, как он мог это доверить мне?

— Но… Как? Разве ему не нужно?

— Он считает, что его дневник может помочь. Может, памяти будет недостаточно, и дневник сыграет ставку. Мы не можем оступиться. У нас просто нет такого права. Кстати, ты будешь рад узнать, что твой соотечественник, второй архангел, пришел в себя. Его состояние тяжелое, но жить будет. Доминга имеет на него отдельные планы, он его отправит сюда потом, когда ты уже обоснуешься. Архангел как раз к тому времени поправиться.

— Да, я рад это слышать, — задумчиво проговорил я, все же не решаясь коснуться синего бархата, словно это была какая-то святыня. Все же когда я читал его, хоть и выборочно, там, на Земле, это было одно, да и Доминга там был рядом, и это не смущало. Читать чужой дневник — это не хорошо, очень нехорошо. Хотя, он скорее напоминает познавательную лекцию, чем дневник, и его чувств там почти не выражается, а где таковые и имеются, я пропускал такие места, прочитывая только факты. Да и времени тогда было мало.

— Ну, Рено, что еще скажешь? — спросила она, приглаживая непослушные волосы. Хоть они и были еще слишком короткими, но уже пытались лезть в глаза и, видимо, щекотали ей лоб.

— Доминга говорил об энергии, которая исходит от людей. Расскажи мне об этом, — попросил я. Да, мне было интересно, хотя бы по описанию, какой вкус имеет другая энергия, не та, которая исходит от веры. Я слышал об этом, но никогда не пробовал. Потом, при первом же случае, я попробую, дал я себе слово.

— Ну-у, это просто так не описать, — задумалась она. — Это… ну… Хм, я даже не знаю с чем сравнить. Ты как относишься к амброзии? Хотя это тоже не подойдет. Представь, что вдруг ты смог взять куда больше энергии с источника, чем позволял твой организм. От этого ты сразу чувствуешь прилив сил, все чувства обостряются, и эмоции проявляются куда сильнее. Кажется, что ты покорил новую высоту. Вот это испытываешь, когда разная энергия наполняет тебя. Она словно отодвигает границы твоих возможностей, будто бы поднимает тебя на уровень. Энергия, отданная от сердца с четким осознанием, укореняется в душе, а не…хм, в резерве, в твоей силе. Ей нет предела, по крайней мере, мне так кажется. Я этому не вижу предела, хотя Доминга говорит, что предела можно достигнуть. Для небожителей с таким же даром, как у него, с неограниченным лимитом, это позволяет использовать все свои способности, не опасаясь быстро истощиться. Именно благодаря этому мы можем всю ночь противостоять темнякам, не падая замертво после нескольких часов непрерывной волшбы.

— А какие они на вкус?

— Ну… Любовь, к примеру, оставляет впечатление самой сладкой конфеты в мире, но от нее не ломит зубы, и не хочется пить. Нет, это просто… сладость. Благодарность имеет вид улыбки, она будто бы вместо приятного, вкусного сока, или прохладного шампанского — бурлит, пьянит. Простая радость — вкус свежего горного ручья, освещенного солнцем, или утренняя свежеть в горах, или запах дождя, когда светит солнце… я не знаю, как это по-другому выразить, это очень трудно передать словами. Вот Эл может тебе сказать, каково это на самом деле. Я лишь могу утверждать, что чудесно. Как маленький рай. Доминга, когда ему плохо, просто ходит по улицам городов, обращаясь со словами к людям, чем-то помогая. Это позволяет ему почувствовать их настроение, он успокаивается и снова становиться самим собой — непоколебимым, насмешливым, вечно улыбающимся, дарящим тепло и заботу. Он для меня… как старший брат, который всегда защитит…

Особняк семьи Даррнолий, дом Вилоу, 18 октября, 11.00

Итак, все наконец-то собрались. Собрание проходило в узком кругу, никого лишнего, только для тех, кто знает все и больше. Это не для основных масс, это для верхушки, для главного, так сказать, ума. К сожалению, Рено не смог вырваться из-под присмотра своей сестры, которая считала, что братцу нужен усиленный отдых. Зато, что было очень радостно воспринято Элом, Серин несколько раз заходил к Рено. Можно было предположить, что контакт налажен. Так же Силона сообщила, что еще несколько архангелов постоянно навещают Рено, а сам он говорит, что нашел то, что нужно. Правда, он огорчился, что его сестра думает, будто он совсем свихнулся от переживаний, но ничего, он её обязательно переубедит.

Доминга вальяжно развалился в кресле, со свойственной ему спокойностью, неспешно оглядывал каждого небожителя. Цинну пригласил присесть рядом с собой — девочка была вне себя от счастья. Вилоу, как и положено хозяйке, готовилась подать обед, но Эл предупредил её, что это только отвлечет от темы. Но на легкий чай согласился.

В это время, Лион, как опытный шпион, распластался в камне, настолько слившись с ним, что ловил себя на мысли, что ощущает легкое касание паутины в верхнем углу, будто бы на коже. Что поделаешь, подслушивать на таком уровне можно только так, иначе даже близко не подойти. Лион с нетерпением ждал, когда же этот Совет Триады закончиться, и он сможет присоединиться к друзьям, которые его давно ждали, наверное. Ему уже порядком надоела сидеть в стене.

— Это создает дополнительные проблемы для нас, — закончил свою внушительную и громоздкую сравнениями и метафорами речь один из старших советников. — Если мы не найдем другого способа приструнить их, эти игрушки могут зайти слишком далеко. Народ уже шепчется, что из тюрьмы можно запросто сбежать, что власть ни на что не способна, даже удержать преступников, — говорил он, точно выговаривая каждое окончание, от чего создавалось впечатление, будто он печатает на машинке: только ритмичного постукивания клавиш не хватало.

— Разве нельзя вновь опросить тех доносчиков? — недоуменно спросил какой-то молоденький советник, новенький видать.

— После выступления этого изменника Доминги они и в мыслях подобного не будут держать. Во второй раз они так не поступят — под впечатлением от него, — сказал Представитель. Кстати, его имя было Гимальдин Зайде' Дэвош, его род был одним из самых древнейших, почти как и Коср. Дэвош славились искусством слова, их стихи и баллады считались лучшими, и большинство выходцев их этой семьи становились поэтами, бардами, именно туда их тянуло, в искусство, пока сдуру не полезли в политику.