Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой Страница 11

— Наэ-кун, Сатоми-кун, — скомандовал Ютаро, — добивайте старых «Биг папасов». Руднев-сан, прикрывайте нас. Марина-кун, Готон-сан, Асахико-кун, вперёд! Атакуем с флангов!

Они двинули свои доспехи на врага, охватывая его с флангов. Я встал так, чтобы не перекрывать линию огня Сатоми и Наэ, поднял руку с авиапушкой и принялся, тщательно прицеливаясь, стрелять по новым «Биг папасам». Они лупили в ответ из пулемётов, но огонь они сосредоточили на атакующих их доспехах. Потому я чувствовал себя совершенно безнаказанным, и это в сочетании с эйфорией от ощущения почти полного единения с доспехом не просто пилотом, едва ли не самим доспехом, дало весьма негативный результат. Я успел вывести из строя два новых «Биг папаса» и повредить ещё один, прежде чем враг подошёл достаточно близко. Часть «Биг папасов» отражали атаки с флангов, остальные вплотную занялись нашей троицей. Я сумел каким-то чудом уклониться от первых очередей, хлестнувших по нам свинцом, выстрелил в ответ из ДШК, добив сильно повреждённого «Биг папу» старой модели. Но тут меня зажали в клещи длинными очередями с двух сторон. Я дёрнул свой доспех назад, пытаясь уйти от них, но было поздно. Даже с новым уровнем контроля над доспехом я не успел этого сделать. Пули вонзились в броню «Коммуниста», а мне показалось, что прямо мне в грудь. Я захлебнулся надсадным кашлем, в горле заклокотало, как будто кровь пошла, глаза застил багровый туман. Тут же тренировочный доспех открылся, и я буквально вывалился из него, скрючившись на полу, выкашливая из себя какую-то мокроту пополам с кровью.

Ко мне подбежала Кавори, которая была младшим билетёром театра. В руках она держала натуральный докторский чемоданчик. Она перевернула меня на спину, влила в рот какую-то микстуру. От неё я начал кашлять ещё сильней, но кашель быстро прекратился. Уже через пару минут я сумел подняться на ноги. Заботливая Кавори подала мне несколько бумажных салфеток — вытереть лицо. К нам подошёл Накадзо.

— Теперь вы убедились, Руднев-сан, — сказал он, — насколько опасно слияние с доспехом. Почему вы не доложили о нём?

— Эйфория, — начал оправдываться я, — гигантом себя почувствовал. Героем из легенд.

— Это часто бывает, — кивнул Накадзо. — Я намерено не стал прерывать боя, хотя приборы зарегистрировали вашу эйфорию. В следующий раз, надеюсь, вы обязательно доложите мне о вхождении в это состояние.

— Так точно, — ответил я. — Разрешите вернуться в строй?

— Нет, — отмахнулся Накадзо. — Даже с учётом вашего выхода из боя, отряду удалось одолеть врага. А вам сегодня, Руднев-сан, нельзя больше садиться за рычаги доспеха духа. Это может пагубно сказаться на вашем здоровье. Вы, видимо, забыли или выбросили из головы мои слова относительно судьбы первого отряда.

— Прошу прощения, — мрачно ответил я.

— Результаты вашего слияния с доспехом очень велики, — сказал Накадзо, — приборы просто зашкаливало. Потому вам придётся проводить вдвое больше времени с Рюхэем-сан.

— Вас понял, — кивнул я.

— Вот и отлично, — кивнул Накадзо в ответ. — На сегодня для вас тренировки заканчиваются. Ступайте отдыхать, Руднев-сан.

Я дождался окончания тренировочного сражения. Доложил Ютаро о том, что не могу больше принимать участия в тренировке и по приказу Накадзо-тайса отправляюсь на отдых.

— Мы продолжим отрабатывать предложенную вами тактику, — сказал юноша.

Я попрощался со всеми и отправился наверх, в театр.

Глава 2

Утро следующего дня началось для меня несколько неожиданно. Буддист Рюхэй явился ко мне в полпятого утра и разбудил негромким, но настойчивым стуком в дверь. Я открыл ему, но монах входить отказался, а пригласил меня следовать за ним.

— Я живу не в театре, — сказал он. — Мой дом в Асакусе при храме Сэнсодзи. Там мы и начнём работу с вами. Она займёт достаточно продолжительное время. Я уже сообщил Накадзо-тайса о том, что на неделю или две вы будете полностью выключены из тренировок отряда.

Мы сели в полупустой по раннему утреннему времени трамвай и он покатил в Асакусу.

— В чём именно будет заключаться ваша работа со мной? — спросил я у монаха, чтобы не терять времени на объяснения в храме.

— Вам, Руднев-сан, — ответил Рюхэй, — надо научиться сохранять контроль над телом и духом. Отключаться от полного слияния с доспехом духа, но не до конца, тогда потеряется весь смысл кристалла.

— Сохранить такого рода баланс, — сказал я, — будет непросто.

— В вашем, Руднев-сан, случае особенно, — произнёс Рюхэй. — Степень вашего слияния с кристаллом близка к абсолютной, даже остаточных явлений его хватило на то, чтобы почувствовать тренировочный доспех своим телом. Это — большая редкость, грозящая вам большой опасностью. Но, думаю, вы степень её уже осознали.

— Да, я вполне осознал опасность, — кивнул я. — Я ведь вполне мог и не пережить вчерашнего тренировочного боя.

— Если бы в доспехе был установлен кристалл духа, — спокойно ответил Рюхэй, — то так бы и случилось.

И то ли от этих слов, то ли от спокойного тона монаха, меня по коже мороз продрал.

— Наша остановка, — кивнул Рюхэй, поднимаясь.

Я встал вместе с ним и вышел из трамвая. Мы прошли по длинной улице до большого храма, ворота которого охраняла пара жутких статуй, изображающих каких-то божеств или воинов. И на улице, и во дворе храма было достаточно много народу, несмотря на утро буднего дня. Мы прошли к небольшой боковой двери в храм, и Рюхэй проводил меня в маленькое помещение с небольшим ручьём, кустиком бамбука, растущим в углу, изречениями на стенах и внушительной стопкой ароматических палочек.

— Садитесь, где вам удобно, — сказал мне Рюхэй, направляясь к стопке палочек.

Я снял куртку, положил прямо на пол, вешалок тут не было, и сел рядом. Рюхэй порылся какое-то время в стопке палочек, установил выбранные в небольшие бронзовые подставки, которые расставил по залу, подстилая под каждую бумажную салфетку. Я усмехнулся такой предусмотрительности, и подумал, что Рюхэй, скорее всего, чисто подметёт помещение, чтобы убедиться, что никакого мусора нет. Этим японцы меня всегда поражали. Расставив их, он поджёг каждую — помещение начало наполняться сизым ароматным дымком.

— Садитесь, как вам удобно, — почти повторил свою предыдущую фразу Рюхэй, опускаясь на пол и садясь в позу лотоса.

Я видел, как опускался на пол в такой позе наш тренер Сан Саныч, когда начинал занятие по традиции с краткой лекции о дзюдо и мотивам применения его приёмов. Мы садились напротив него, стараясь принять ту же позу, но обычно получалось только сесть по-турецки. Вот и сейчас я сел также, сложив руки на коленях.