Сергей Синякин - Журнал «Если» №10 2010 Страница 11

— Простое какое-то устройство, — проворчал рыжий, протягивая руку к моим очкам и явно намереваясь стянуть их с моего носа. — Примитивное.

— Полегче на поворотах, — я попятился. — Он настроен на мои биоритмы. Снимешь, вся настройка полетит. Два часа потом возиться. Жалобу подам за самоуправство.

— Жалобу, — скривился брюнет.

— Ну, если вы по-другому не понимаете?

Рыжий между тем разглядывал очки.

— Тонкая техника, — заметил он. — А с виду почти обычные стекляшки — я такие у своей бабушки помню.

— В этом вся фишка — под старину, — небрежно бросил я. — Стиль ретро.

Мультик почти поверил.

— Хочу себе такой же. Ты где его брал?

— Налоговую декларацию тоже тебе подавать? — поинтересовался я.

— Сказать жалко, что ли?

— В Сети посмотришь. Может, тот портал уже и закрылся. Увеличителю год. Старенький…

— Действительно древность, — согласился рыжий. — Менять пора.

— Ты, видать, любитель старины? — поинтересовался брюнет.

— Есть немного, — как бы смущенно признал я.

— Так недолго и в лапы отщепенцам попасть. Они любят таких заманивать. Кстати, мне почему-то лицо твое знакомо. Не в ориентировках ли я его видел?

— А ты проверь, — поморщился я. — Только поторопись, недосуг мне.

— Ладно, иди уж…

Я и пошел. Незачем лишний раз давать им возможность узнать мой профессиональный скилл. Тут уже не отделаешься пустыми угрозами и блефом. Очки запотели, но я не хотел на виду у патрульных снимать их и протирать стекла. Мультики никогда бы не поверили, что такой дорогой гаджет производится без антизапотевающего покрытия.

— Постойте!

Крик раздался сзади, и я слегка вздрогнул. Первой реакцией вновь оказалось желание задать стрекача. До арки-металлоискателя оставалась всего пара шагов, а за нее патрульных сразу не пропустят. Пока искин арки распознает гостей, я успею скрыться в лабиринтах офисных стоэтажек. Сами по себе мультики, конечно, не страшны, но незачем попадать к ним на заметку как потенциальному антику. Не пользуешься мультифункциональными гаджетами и имплантированными мультиустройствами — значит, враг общества. А быть врагом общества всегда плохо…

— Пепел Клааса стучит в мое сердце! — продолжил преследователь.

— Что вы сказали? — с оттенком недоумения поинтересовался я, обернувшись.

— Пепел Клааса стучит в мое сердце, — снова повторил брюнет. — Я свой.

— Не понимаю. Какой еще «свой»?

— Все вы понимаете, — усмехнулся тот. — Я просто подошел, чтобы предупредить — не рискуйте больше с очками. Не все такие дубины, как мой напарник. И не всегда с ними в паре ходит традиционалист.

— Не понимаю, о чем вы.

— Что же вы остановились на пассворд?

— Какой еще «пассворд»?

— На «пепел».

— Я остановился, поскольку вы кричали «постойте». Последнюю фразу я вовсе не расслышал, — мой тон стал ледяным.

— Ладно, не настаиваю. Но будьте внимательны. Бдительны! Словом, будьте… Кстати, если бы я хотел доставить вам неприятности, то просто проверил бы мобильный идентификатор, которого у вас нет.

На душе у меня стало тоскливо. Действительно ли второй патрульный из антиков или он провоцировал меня? Но откуда ему известен пароль на этот месяц? Неужели у нас завелся «крот»? Занятно…

Кабинет Дантиста находился на шестидесятом этаже. Не слишком высоко, поэтому дорогому скоростному лифту с компенсатором я предпочел бесплатный муниципальный. К сожалению, он оказался под самую завязку загружен социальными роликами о вреде примитивного отношения к вещам.

Ты — то, чем ты пользуешься. Будь инновационным, — навязчивый долби-звук, казалось, ввинчивался в каждую косточку, заставляя ее вибрировать в такт голосу.

Цезаристы были достойными преемниками своих предшественников пропагандистов — их агитация отличалась назойливостью и была всепроникающей. Подъем в лифте занял около двух минут, и за это время я успел привести мысли в порядок, отгородившись от рекламы ментальным щитом. Когда дежурный на этаже радушно здоровался со мной, я был уже практически весел и жизнерадостен.

— Здравствуйте, господин… — тут он замялся, глядя на экран перед собой. Сканер имени ничем не мог помочь ему, ведь у меня не было при себе идентификатора. Нехорошо, молодой дежурный легко мог насторожиться. — Вы к кому?

Необходимости в присутствии человека на этаже не было. Электроника легко справлялась с обязанностями консьержа, просто само существование живого портье существенно повышало престижность бизнес-центра.

— Добрый вечер, Роман, — мне сканер не требовался, в отличие от нынешней молодежи я имел хорошую память на имена. — Я, как обычно по средам, к дантисту.

То, что я без труда назвал его имя, сразу успокоило парня, решившего, видимо, что его прибор барахлит, не поддерживает двустороннюю связь. Досадно, конечно, но случается часто.

— Рад вас видеть, — Роман снова широко улыбнулся. — Слышали новости о новом указе президента?

С тех пор как климат стал более или менее регулируемым, характер вежливых разговоров между незнакомыми людьми сместился из области погоды в сферу политики.

— О статусе инноваций? — уточнил я. Мне не очень хотелось болтать с ним, но приличия требовали.

— Он самый, — закивал Роман. — Ох, и прижмем мы сейчас вражин! Я сам давно хочу записаться в добровольную дружину.

— Так вроде бы указ пока не принят. Ходят разговоры, что будет объявлен референдум, — осторожно заметил я, благоразумно решив не уточнять, кого имел в виду дежурный под «врагами». — Да и вы вроде бы не подросток, чтобы подаваться в патрульные.

— Мне всего двадцать пять, — с некоторой обидой в голосе заметил Роман. — Да и возраст не главное в этом деле, важно душевное единение. Ведь так?

— Конечно. Так и есть, — с готовностью подтвердил я.

— Вот и я говорю, — удовлетворенно заметил дежурный. Он хотел сказать что-то еще, но я уже уходил по коридору. Останавливать меня портье не решился.

По большому счету, парень был прав. В правительстве давно обсуждался законопроект о стратификации населения по так называемому модернизационному критерию. Те жители страны, что активно поддерживали усилия государства по внедрению инноваций, получали ряд социально-экономических привилегий. Зато пассивно относящиеся к нововведениям и тем более противодействующие им лишались каких-либо дотаций и даже частично поражались в гражданских правах. Закон усиленно лоббировался мультиками, и термин «обсуждался» вряд ли можно было применять к нему. Вся политическая верхушка поддерживала его единогласно, задержка была лишь стандартно-процедурной.