Шестой знак. Том первый - Лисина Александра Страница 12

К счастью, дальше стало полегче – когда под ногами появилась более или менее твердая опора, а ряску сменил противно хлюпающий мох, скорость передвижения возросла. Но, несмотря на это, я все равно потратила немало времени, чтобы отыскать среди чахлых, перекрученных, как от неведомой болезни, и на редкость уродливых стволов хотя бы одно, относительно высокое дерево, которое не норовило покоситься или мерзко заскрипеть, грозя вот-вот развалиться на части, при попытке на него взобраться.

Согласитесь, это странно – когда ты пробуешь толкнуть плечом не самый тощий ствол, проверяя его на прочность, убеждаешься, что он стоит крепко, но в тот момент, как отрываешь вторую ногу от земли, дерево начинает содрогаться так, будто по нему лезет пятитонный слонопотам? Причем не один, не два раза, а все до одного! Прямо саботаж какой-то! Я насилу отыскала коренастое дерево, способное выдержать мой вес! Но и то – когда забралась примерно до середины, оно начало угрожающе потрескивать и явственно раскачиваться, несмотря на то, что лезла я аккуратно, а ветра не было и в помине.

Какое-то время я серьезно раздумывала, стоит ли рисковать дальше. Но дождавшись-таки, когда дерево успокоится, рискнула забраться на самую верхушку и очень осторожно, стараясь даже не дышать, завертела головой по сторонам.

Открывшаяся сверху картинка выглядела удручающе: болото, болото и еще раз болото без конца и края. Правда, довольно часто его, к моему удивлению, разбавляли такие же рощицы, как эта, но деревья в них выглядели столь же непрезентабельно – старые, кривые, большей частью уже иссохшие, с наполовину облетевшей, нездорового цвета листвой и высоко торчащими над мхом корнями. А между ними насколько хватало глаз тянулись непролазные топи, местами покрытые редкими кустиками, зарослями высокой, похожей на камыши травой, крохотными островками суши, образованными, как правило, давно поваленными деревьями, на которых умудрились зацепиться какие-то растения и клочки земли. Причем с высоты, на фоне плотно затянутыми тучами неба, за которыми почти не было видно солнца, эта картина смотрелась еще более грустно, чем снизу.

И только на северо-востоке обстановка немного менялась. Там, вдалеке, за целой группой из более плотно расположенных друг к другу хилых рощиц, виднелась какая-то непонятная темная масса. При виде которой я радостно вздрогнула и неожиданно поняла: лес! Самый настоящий лес! Высокий, пушистый, ароматный и сулящий хоть какую-то защиту! До него всего день пути… ну, может быть, два или два с половиной, если дорога будет плохой. Но все равно: лес – это прекрасно! Там я наверняка стану чувствовать себя лучше! Это цель! Надежда! Вода, наконец, и еда, без которой даже мой выносливый организм долго не протянет!

От облегчения я чуть не сверзилась вниз, неловко оступившись и тут же соскользнув с обманчиво крепкой ветки. Та, словно только и дожидалась моей ошибки, с поразительной готовностью согнулась и с таким злорадным треском обломилась у самого основания, что я едва не выругалась вслух. Хорошо, что успела ухватиться двумя руками за соседние ветки, иначе точно бы свалилась. А так только перчатку порвала, кожу на левой ладони оцарапала, да настроение едва не испортила. Хотя спустилась на землю без новых приключений. После чего, решив не терять времени даром, заторопилась прочь, надолго выкинув из памяти этот досадный инцидент.

Надо сказать, надежда – великая вещь. Обретя конкретную цель, я даже смогла ускорить шаг, несмотря на все неудобства и постепенно усиливающуюся усталость. Благодаря ей, я смогла встряхнуться, собраться и, с трудом отодвинув мысли о доме подальше, сосредоточиться на самом важном.

Однако идти все равно было тяжело, как ни стыдно это признавать. Непривычная нагрузка выматывала гораздо сильнее, чем я надеялась. Собственно, я вообще не ожидала, что всего через несколько часов стану похожа на выжатый лимон или что с меня, как в бытность простой смертной, когда-нибудь снова градом польет пот и появится одышка. Но вот случилось. В самый, можно сказать, неподходящий момент. И это заставило меня всерьез задуматься над тем, а не потеряла ли я во дворце форму. Конечно, я и там не пренебрегала нагрузками: девочки гоняли меня по залу ежедневно и без всяких скидок на высокий статус, но сам факт того, что этого оказалось недостаточно, откровенно удручал.

«Вернусь – выкрою еще пару оборотов на вечерние тренировки, – мрачно решила я, остановившись перевести дух. Мокрая как мышь под дождем, тяжело дышащая, но упрямо сжимающая свою палку. – И пусть девчонки гоняют меня ввосьмером. А то, может, еще парочку скаронов выпишу в довесок у Аса. Это же надо – раскиснуть всего за полдня? Правы были умные люди: к хорошему быстро привыкаешь. Вот и я, похоже, расслабилась в Валлионе. Пора снова браться за себя всерьез…»

Правда, о том, что следы на болоте долго не сохраняются, я все-таки не забыла, поэтому время от времени останавливалась и заботливо привязывала на ветки кустов кусочки ткани, старательно выдираемые из уже изуродованных рукавов. На тот случай, если спасательная экспедиция все-таки отыщет мой след и во всеоружии явится штурмовать эту трясину. В это же время старалась и отдохнуть, каждый раз малодушно отговариваясь тем, что, дескать, рукава можно портить и сидя.

– Вперед! – велела сама себе, поймав на этой коварной мысли. Как раз тогда, когда очередной кустик украсился белой… в смысле, грязно-серой ленточкой, а уставшие ноги с готовностью подогнулись, чтобы присесть на первую попавшуюся кочку. Затем сама же кивнула, мысленно наподдала себе под зад и, с трудом отогнав мысль об отдыхе, упрямо потопала дальше.

Судя по освещенности и редким просветам в тучах, времени еще совсем немного. Чуть-чуть за полдень или около того. Ну, может, часа два пополудни, но уж точно не больше. А до леса еще топать и топать, поэтому делать привал сейчас было неразумно. К тому же левая ладонь неожиданно решила проснуться и похолодеть. Вернее, она то холодела временами, как это было в Хароне, то снова теряла чувствительность. А с учетом того, что мне и так было не слишком уютно, имело смысл не просто поторопиться, но и обождать с привалом хотя бы до тех пор, пока на моем пути не попадется островок посуше. Честно говоря, сражаться с кем бы то ни было, стоя по колено, а то и по пояс в холодной жиже, сильно стесняющей движения, очень не хотелось. А сражаться с нежитью, чье присутствие, надо сказать, было весьма вероятным, не хотелось вдвойне – больно уж шустрые и коварные твари. Поэтому я торопилась как могла. И лишь когда идущий от Знаков холод стал чересчур силен и из пульсирующего превратился в постоянный, остановилась и внимательно огляделась по сторонам.

Вокруг по-прежнему не было никакого ветра, не слышался шелест листвы на кустах, поверху не летали птицы, не светило солнце, почти не меняли своего положения застывшие, будто на одном месте, тучи, а внизу, в камышах… и я только сейчас это заметила… совсем не квакали лягушки. Что удивительно, я ни разу за несколько часов не заметила следов змей или какой-то иной живности. Не услышала среди деревьев ни единого подозрительного шороха, ни чириканья, ни стука. Казалось, болото просто вымерло. Подверглось какой-то мощной радиации, из-за которой все живые отсюда стремительно сбежали. Хотя, возможно, именно поэтому мне было здесь так некомфортно: там, где нет жизни, нет места Иште. Вот и я ощущала себя тут совершенно чужой.

Неожиданно где-то неподалеку раздался тихий всплеск.

Я вздрогнула, повернувшись в ту сторону, и едва успела заметить, как покачнулась в полутора десятках шагов левее, будто от волны, густо растущая ряска. Всего секундой позже Знаки снова отреагировали ледяным уколом, явно предупреждая об опасности. А затем и укушенная некогда Тварью ступня занемела до самой лодыжки.

«Дожила-а, – с неуместным смешком подумала я, без промедления выпуская на свободу Эриол. – Кто-то ориентируется на чутье, зрение или слух, кто-то шестым чувством улавливает угрозу, а я ее чувствую левой пяткой…»