Личный врач Кощеюшки (СИ) - Хилинская Любовь Страница 12

- Повторим? – вкрадчиво осведомился сидевший ближе всех ко мне близнец. – Кстати, давай познакомимся. Твое имя мы знаем, а меня зовут Валидуб.

Я чуть не подавилась куском мяса. Валидуб, надо же! И с интересом перевела взгляд на братьев напротив.

- Я – Валигор, - приосанился второй.

- А я Валидол! – подмигнул третий.

И тут я не выдержала и захохотала. Ой, не могу! Валидол! Ну и фантазия у родителей Горыныча была. Надо же, так детей обозвать!

- И не смешно вовсе, - буркнул Валидол. – Смешно ей. Сама-то свое имя давно слышала? Дульсинея, блин, Тобосская!

Обиделся парень, сразу видно! Я утерла слезы и кашлянула.

- Я не с обидой, Валидол, - хихикнула, не сдержалась, - я ж сама из таких вот, с чудным именем.

- Ну, вздрогнули за имена! – Валигор был немногословен, поднимая стопку.

А и вздрогнули! А что-то разошлась, щедро опрокинув в себя самогон и опять закашлялась и будто огнем во рту полыхнуло, зато сразу и закуску подали и похлопали между лопаток.

Мир чуть покачнулся, а я будто поплыла куда-то, так легко и свободно стало.

Парни обсуждали свою недавнюю вылазку в соседнее царство, как девок пугали и за каким-то бородатым мужиком по полю гонялись, требуя выдать, где золото хранит, а я слушала и блаженно улыбалась – хорошо! И чего я раньше не пила?

За второй последовала третья, за ней четвертая стопка, потом я уже не считала. Увлеклась рассказом о своих студенческих буднях, как мне, будущему ЛОРу, пришлось по анатомии делать препарат из нижней конечности. Конечно, тогда я еще не подозревала, какую специальность выберу, но сейчас это почему-то было смешно. Мы ржали как стая сумасшедших, потом решили спеть песню, но, как оказалось, те, что знала я, не знали Горынычи, а их песни не знала я. Наконец, нашли одну общую и затянули в четыре голоса:

- Шумеээээл камыыыыыш, дереээээвья гнуууулись.

- А нооооочка темнаяяаааа былаааа.

И в разгар этой слезливой песни про поруганную девичью честь распахнулась дверь комнаты, шандарахнув по стене. Я поморщилась – кто там такой сердитый?

- О, Костей… Кощфей… Коша! Ик! – пьяно заулыбалась я, радостная, что вижу этого нахала с синими глазами. – А мы тут плюшками балуемся!

- Вижу я, чем вы тут балуетесь, - буркнул Его Бессмертие, подходя ближе.

Почему-то его я тоже видела в трех экземплярах.

- А тебя тоже тры? Ик! – выставив перед собой руку, я пыталась показать три пальца, но почему-то выходил лишь кукиш.

- Угу! – Кощей приблизился ко мне, наклонился и взял за руку, пытаясь поднять, но тело отчего-то было как кисель и слушаться не хотело совершенно.

Я выскальзывала и пьяно хихикала, потешаясь над его неуклюжестью.

- Ну я же соскальзываю! – томно выдохнула я в лицо Коши с интонацией русалки из современного мультика, когда он, наконец, подхватил меня подмышки и поднял на ноги.

Отчего-то конечности не желали слушаться и подгибались.

Горынычи тоже смеялись над попытками хозяина дома привести меня в вертикальное положение, успевая одновременно опрокинуть в себя еще по стопке самогона.

- Зря ты, Кощей, отказался с нами посидеть. Ишь как душевно спели! Ах, не однаааааа трава помяаааааата, помятааааа девичья красааааааа. – Запел опять Валидол.

Кощей зло выругался, обозвал нас алкашами, а потом взвалил меня на плечо, как куль с сахаром и поволок из комнаты. Дальше сознание мое отключилось.

16

Было ли у вас когда-нибудь ощущение, что во рту кошки нас… нагадили? Вот у меня оно возникло, едва я продрала глаза утром. Ну, как утром… Скорее в обед, да и то время я вычислила по бьющим прямо в глаза солнечным лучам. Собственно, они-то меня и разбудили.

Повернув голову, я ощутила в ней взрыв сотен каменных шахт. Осколки булыжников разлетелись по черепной коробке, каждым своим кусочком шмякая и вызывая боль. Вот же е-мое, что это такое?

Кое-как усевшись на кровати и спустив ноги вниз, я наклонилась, зажав голову руками и даже, кажется, замычала от боли. Может, у меня опухоль мозга, и от этого так все болит? А что, все сходится – опухоль росла незаметно, потом – бац! – я в коме, мне чудится всякое непотребство с тройным Горынычем, с которым я еще и пила самогон. О, точно, самогон!

При этом воспоминании боль стала сильнее, а к горлу подступила тошнота. Едва успев добежать до туалета, я склонилась к унитазу и повторила подвиг моих однокурсников после получения дипломов – принялась звать Ихтиандра. О, как же мне было плохо! Внутри все переворачивалось и казалось, что с очередным спазмом и я сама вывернусь, как перчатка. Наконец, кое-как организм успокоился, извергнув из себя тонны желчи и желудочного сока, а я уселась на пол рядом с унитазом и пригорюнилась – вот так сказка. А где ж волшебное зелье от похмелья? Какой-нибудь шурум-бурум, крекс-пекс-фекс или еще что подобное, чтоб резко полегчало?

На самой жалельной ноте послышался сначала стук в дверь, потом раздался голос Кощея:

- Дульче, ты там как? Жива?

- Сдохла, -мрачно отозвалась я, ощущая себя не просто умершей, а еще и разложившейся.

- Можно войти? – в голосе этого нахала послышались нотки смеха.

- Попробуй, коль не шутишь, - все также мрачно ответила ему и попыталась подняться, но потерпела неудачу – ноги отказывались слушаться.

Вошедший холеный красавчик, свеженький, как огурчик, гладко выбритый, причесанный, в костюме с иголочки навевал мысли об убийстве.

- Кто это у нас тут такой страдалец? – иронично выгнул бровь мой мучитель, присаживаясь рядом со мной на корточки. – Кто это у нас тут такой больной?

- Уйди, постылая морда! – в голосе моем слышалось кровожадное желание покончить с Кощеем на месте, без ломания яиц и игл.

- Тебе не хочется лекарства? – он поднялся на ноги. – Ну ладно, я тогда пошел, у меня там еще троица одинаковых с лица твоих собутыльников.

Переведя на мужчину взгляд, я прищурилась – в руке у него и в самом деле был стаканчик с какой-то жидкостью, уж больно по мутности напоминающей самогон. Буээээ! Изогнувшись, я исторгла в унитаз очередную порцию глупости и вернулась в исходное положение, смерив еще раз взглядом отвратительного хозяина дома. Он что, издевается? Не буду я пить больше никогда это адское пойло!

- Лекарство! – пропел Кощей и потряс рукой.

- Уйди, а? – жалобно проскрипела я. – Никакого алкоголя больше!

- А меньше? – нет, эта скотина издевается?

Вот сейчас как встану, как тресну по лбу! Будет знать, как бедных девочек обижать!

В тот момент, когда я пыталась собрать в кучу свои обычно прекрасно слушающиеся ноги, послышался тройной рев с улицы.

- О, Горыныч в себя пришел! – восхитился Кощей. – Давай шустрее, надо еще проверить, как он там, а то разнесет двор. Кстати, у меня для тебя сюрприз – пока вы там вчера отмечали знакомство, я работал над прахом известного тебе страдальца. И у меня кое-что получилось. Андрей!

- Слушаюсь, мой господин! – послышался скрипучий голос почившего скелета, а следом появился и он сам. – О, барышня, вам нельзя на полу сидеть!

Андрюшенька пробрякал пятками до меня и легко поднял на ноги, схватив своими костлявыми ручками меня подмышки. Ууу, гадкий Кощей! Все-то он предусмотрел!

- Нельзя барышням на холодном полу, у вас все самое важное в том месте, которым вы сидите, а вам еще деток рожать, - причитал Андрюшенька, отряхивая меня со всех сторон.

Я только сейчас сообразила, что на мне только трусы и майка, ни штанов, ни лифчика нет! Расширившимися глазами посмотрела на Кощея и увидела усмешку в глазах.

- Ты настаивала раздеть тебя полностью, говорила, что привыкла спать голой, но я с трудом уговорил тебя остаться хотя бы в этом, - пояснил он.

- Блин! Я не могла такого сказать, я сплю в пижаме! – возмутилась я столь наглой лжи.

От злости даже голова стала меньше токать. Сама от себя не ожидая, топнула ногой:

- Точно не могло такого быть!

Кощей покачал головой, прикрыв лицо рукой, а Андрюшенька суетился рядом, стянув в ванной халат и прикрывая меня: