Осколки времени - Эльденберт Марина Страница 12

– Мне по душе средиземноморье. Большую часть времени я провожу на Мальте, у меня вилла в Зуррике. Часто бываю в Великобритании и Франции, реже в Скандинавских странах. В мире много интересного.

– Откуда вы? – Ульяна невольно подалась вперед.

– Я родом из Шотландии.

– Какая она?

– Разная, – она уловила небольшое замешательство. – Порой мрачная и нелюдимая, порой – яркая и сумасбродная. Но неизменно гордая.

Сэм говорил о своей стране, как о любимой женщине, оставшейся в прошлом – с теплом и легким оттенком грусти. Ульяна представляла горы, старинные замки и тяжелое серое небо. Не такое как в Петербурге – гораздо шире, растянувшееся над высокими утесами и суровым морем. Пробивающееся сквозь разрывы плотных туч солнце, добавляющее в яркие цвета теплых красок. Бескрайние зеленые луга и озера с прозрачной, как слезы, но холодной водой. Ей снова отчаянно захотелось рисовать, и Ульяна всерьез задумалась о том, чтобы разыскать пылящийся невесть где после переезда планшет.

– Там много дождей, но холодов почти не бывает, – он на удивление мягко улыбнулся, и она подавила желание коснуться его руки.

– Дождями меня не напугаешь, – она рассмеялась и внимательно посмотрела на него, – в Питере если сейчас не дождь, то скоро будет.

Сэм объехал весь мир – невероятно! Сама она и правда мало где успела побывать – родители были слишком заняты, и все поездки ограничивались Москвой и Сочи. Со Стасом они побывали на Ямайке, а в последнее время ему было некогда. Эту неделю на Шри-Ланке и то урвали каким-то чудом.

Стас! Она вдруг поняла, что их разговор настолько далек от темы, насколько это возможно. Ульяна опустила глаза и принялась за еду, изредка посматривая в окно. Плотные облака не спешили расступаться, из-за них на улице было темнее.

– Ульяна, – Сэм словно прочел ее мысли. – Расскажите мне о Станиславе.

Он перешел к делу, но его голос звучал по-прежнему мягко, будто они продолжали говорить о путешествиях и погоде. Разве что теперь он не улыбался. Так должен был начаться их разговор, но теперь, когда это произошло, Ульяна вся напряглась. Похоже, пережитой кошмар останется с ней навсегда.

– О чем именно? – удивительно, но голос даже не дрогнул.

Взгляд Сэма стал сосредоточенным.

– Он сотрудничает с нами. Мне нужно знать, какой он человек.

С чего вдруг такие вопросы? Стас ничего не говорил о полиции, даже не ездил туда больше. Или просто ей не говорил, чтобы не волновать?

– Вы хотите сказать, как свидетель? – осторожно спросила она.

– Как внештатный сотрудник. Есть дело, в котором он может нам помочь.

Смысл сказанного дошел до нее не сразу. Значит, ничего еще не кончено.

Внутри все сжалось, стало трудно дышать. Ульяна уставилась на какую-то пальму в кадке, потом перевела взгляд на висящее на стене зеркало в позолоченной раме под старину.

Почему Стас ничего ей не сказал?

– Чем я могу помочь? – через силу выдавила она.

– Просто расскажите о нем. Уверен, вы знаете его лучше, чем кто-либо.

– Он серьезный. Требовательный к себе и к другим. Во всем, за что берется, выкладывается на сто процентов. Настойчивый, упорный. Всегда добивается своего.

Ульяна рассказала о том, сколько Стасу приходится работать и чего ему стоило вырваться на самый верх. Говорила немного, но искренне: вспоминала все хорошее, начиная со дня первой встречи. Когда замолчала, воцарилась пауза. Ей уже пора было возвращаться на работу, но Ульяна не представляла, что будет там делать. Дико разболелась голова, а таблетки закончились – она обнаружила это сегодня утром, когда после совещания накрыло очередным приступом.

– Ульяна, – Сэм поймал ее взгляд. – Вас что-нибудь настораживает в его поведении? Что-нибудь изменилось в последние дни?

На что он намекает? Она убрала руки под стол, сжала кулаки.

– Мы стали меньше видеться, – Ульяна не хотела язвить, но в голос невольно ворвались издевательские нотки. – Или вас что-то конкретное интересует? Так спросите прямо. Только учтите, что мы говорим о мужчине, за которого я собираюсь замуж.

– Я хочу быть уверен, что Станиславу больше ничего не угрожает. Не стоит видеть во мне врага.

– А ведете себя так, словно он главный подозреваемый.

Она достала карточку и резко поднялась.

– Извините, но я уже опаздываю.

– Подождите, – в невозмутимой мягкости его голоса было что-то гипнотическое, все произошедшее на краткий миг показалось далеким и несущественным.

Шеппард поднялся и на удивление проворно перехватил ее. Прикосновение обожгло, сердце забилось сильнее. Его ладонь была теплой, в том, как легко он сжимал ее руку, чувствовались уверенность и сила. Он провел пальцами по ее ладони к запястью – и наваждение взорвалось запертыми глубоко внутри осколками жаркого сна. Ульяна вздрогнула, отпрянула и пулей вылетела из ресторана. Она бежала, не останавливаясь и не оглядываясь, как будто на нее спустили свору собак. Только нырнув в метро, поняла, что все еще сжимает карточку и вспомнила, что забыла оплатить обед.

***

Ульяна сидела на подушке, скрестив ноги по-турецки, и наблюдала за подругой. Алиса застыла в какой-то загадочной асане – не пойми сидя не пойми лежа, лицом уткнулась в коленку вытянутой ноги, другая согнута, руки сцеплены за спиной. Когда-то и она сама пыталась изобразить что-то подобное и у нее даже получалось, но сейчас не помнила даже названий. Зато отлично помнила, как сорвалась на Сэма и сбежала из ресторана. Глупый, детский поступок, но тогда Ульяна ничего лучше не придумала. И до сих пор не придумала, как начать разговор со Стасом о его сотрудничестве с полицией. Вчера он вернулся ночью, а сегодня уехал рано утром – она проснулась, когда хлопнула входная дверь.

Алиса, как в замедленной съемке, вышла из позы, повернулась и внимательно посмотрела на нее.

– Ты с ним все-таки виделась. Молодчина!

– Я не хочу о нем говорить. Я вообще не хочу об этом говорить, давай просто это сделаем. Я узнаю, что у меня поехала крыша, и буду спать спокойно. Либо дома, либо в психушке.

– Одинцова, с тобой все в порядке…

Ульяна хмыкнула и изогнула бровь.

– Ну ладно, может не все. Но ты точно не сумасшедшая. Больше того – одна из самых нормальных людей, которых я знаю.

– Пока.

Начиналось все довольно безобидно, а потом пошло по нарастающей. Если так будет продолжаться, она и правда сойдет с ума.

– Хорошо, – Алиса потянулась и поднялась, – тогда выбирай место, где тебе будет проще расслабиться.

– Как?

– Сердцем. Где в моей квартире тебе нравится больше всего?

– На кухне, – фыркнула Ульяна. – Шучу. Обожаю твой балкон.

Балкон у Алисы и правда был потрясающий – меньше, чем у них со Стасом, но гораздо светлее и уютнее: ненавязчивый медово-цветочный аромат, на стенах – сувениры, которые подруга привозила из своих просветленных путешествий, а разноцветный лоскутный ковер с кисточками напоминал ковер-самолет из диснеевского мультика про Алладина.

– Значит пойдем туда.

Ульяна успела только подняться, когда раздался звонок в дверь. Алиса пожала плечами и вышла в прихожую. Раздался какой-то глухой звук, жалобно звякнули нити стеклянных штор, в комнату влетел Стас.

– Ульяна, ты почему здесь?

Она потеряла дар речи. Стасу случалось переходить на командный тон, но чтобы вот так ее контролировать? Ульяна переводила растерянный взгляд с него – на вошедшую Алису, и обратно. Стас плотно сжал губы, глаза потемнели, а лицо пошло красными пятнами – не самый хороший знак. Подруга же скрестила руки на груди и нахмурилась, между бровей залегла глубокая складка. Исповедующая всякие эзотерические мотивы, та придерживалась мнения, что все идет своим чередом, а все, что ни делается – к лучшему. Вывести ее из себя было практически невозможно: Алиса постигла какой-то высший уровень дзэна. Так что складка между бровей – это уже очень и очень серьезно.