Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования Страница 12

То, что там я увижу герцога, было делом для меня понятным, а вот его поведение удивило. Впервые в жизни я слышала от него похвалу.

— Что ж, видимо, я ошибался, и, как минимум, в экстренных ситуациях ты не безнадежна!

— Эм… Спасибо, что ли, — но моя слабая попытка благодарности улетела в молоко, потому что Эридан, мгновенно про меня забыв, резко развернулся к доктору и принялся устраивать разбор полетов.

— Кто разрешил перевести Трою из одной палаты в другую? — взревел он.

Врач, на которого вылилась вся эта буря негодования, казалось, вот — вот в обморок упадет. И так седые волосы старичка на глазах седели еще больше.

— В — в-ы! — заикаясь, ответил он и трясущимися руками извлек из воздуха какой‑то свиток.

Не дожидаясь, пока ему передадут бумагу, герцог вырвал сверток из рук врача, развернул, и с каждой прочитанной строкой и так не пышущее румянцем лицо Эридана бледнело все больше. Затем он резким движением скатал сверток и заставил бумагу исчезнуть в воздухе.

— Трою перевести в прежнюю палату! Никого к ней не впускать, кроме меня и лечащего врача! На все двери наложить оповещающие заклинания!

Пока Эридан раздавал приказы, врач даже по струнке вытянулся.

Сомнений не оставалось, приказ герцога выполнят со всей тщательностью.

— Через полчаса я вернусь и проверю, — бросил напоследок лекарю блондин,

а затем, вспомнив о существовании одной рыжей особы, соизволил повернуться ко мне лицом и, схватив за локоть, не тратя драгоценные секунды на бессмысленные разговоры, уволок в невидимую пустоту портала.

Этот портал был не таким как те, в которых я перемещалась ранее. Мои волосы не норовили встопорщиться в разные стороны, а после перемещения не пахло ни озоном, или электричеством. Это путешествие было похоже на мягкий толчок перед прыжком, а затем такое же мягкое приземление. Оно было никаким, как пустышка у младенца.

Но не сам портал меня так поразил, а комната, в которой я оказалась.

Холодная. Аскетичная. Очень мужская. Странное помещение. Лаконичное.

Стол, стул, диван, камин, куча оружия, развешанного по стенам. И все.

— Огонь, — приказал герцог, и в тот же миг яркое пламя взметнулось плясать по отсыревшему камину.

Дрова при этом гореть отказывались, и буйный огонек принялся стремительно угасать. Эридану такое самоуправство со стороны камина не понравилось, и мужчине пришлось поддержать капризный жар огненным заклинанием и новыми, сухими дровами, которые он теперь неторопливо подкидывал в камин.

Поведение злыдни — блондина казалось мне странным и одновременно нелогичным. Понятное дело. Приволок он меня сюда явно чтобы «задать»

пару ласковых вопросов. Так чего медлит тогда?

«Нет, а ты чего хотела? Чтобы он тебя заковал в кандалы? И принялся вгонять иглы под ногти?» — опять оживилось подсознание внутри моей головы.

«Не знаю чего я хотела… — мысленно протягиваю я, и тут же осекшись,

настороженно интересуюсь… — Слышь, ты? А с каких пор я разговариваю с собой, не как с собой, а как с тобой?»

«Сама‑то поняла, что сказала?» — огрызнулось второе «я», и тут же, давая заднюю передачу, поспешило меня успокоить. — «Каждый сходит с ума посвоему. Ты вот сама с собой беседы ведешь, а кто‑то коньяк хлещет!»

В этот момент мой взгляд, шарящий по комнате в поиске деталей, за которые можно зацепиться, наткнулся на почти пустую бутылку из‑под коньяка, стоящую посередине огромного каменного стола.

«Брутальная мебель! — оценило интерьер комнаты подсознание. — Может,

тебя Эриданчик сюда собутыльницей пригласил побыть?».

«Не мели чушь! Он меня допрашивать по — любому будет!»

«С чего ты это вообще взяла? Смотри, с Глебом ты пила вино… Мягкий

Глеб — мягкое вино, романтика под луной. А с герцогом коньяка хлебнешь!

Сурового, твердого, как и сам мужчина! Ты только не спейся! А то женский алкоголизм неизлечим».

Мне захотелось закатить глаза от полета своей безумной крыши. Она,

похоже, на полном серьезе отправилась в свободное плавание.

Чтобы хоть как‑то отвлечься от внутреннего диалога, я решила нарушить молчание.

— Что это за место?

Вообще, дурацкая ситуация с этим герцогом.

Сначала приволок меня в какую‑то комнату, оставил стоять посередине,

как памятник обиженным и лишенным, а сам полез огонь разводить.

«О, да! Точно, стремный мужик! Если быть до конца откровенными, то женщина — хранительница домашнего очага! Элька, он лезет занимать нашу социальную нишу!» — беспричинно истерило второе «я», что начинало порядком раздражать.

— Это мой кабинет! Присаживайся! — не поворачиваясь ко мне лицом,

милосердно разрешил герцог.

«Вот спасибо, облагодетельствовал!» — буркнула я про себя и потащилась к ближайшему стулу, который почему‑то был задвинут в самый дальний и темный угол кабинета.

Гости, видимо, здесь появлялись нечасто. Садиться же на диван мне не позволила совесть и правила приличия. Не укладывалась у меня в голове картина, где герцог будет меня допрашивать на диване.

И тут же усмехнулась, потому что в голову полезла тысяча пошлых мыслей о самой возможности быть допрошенной именно на диване.

— Ну и куда ты пошла? — поинтересовался мужчина, отвлекаясь от созерцания камина.

— За стулом, — пищу в ответ и, схватив оный за спинку, пытаюсь отволочь его поближе к каменному столу.

Ведь именно там, согласно моим представлениям и законам жанра, должен проходить допрос.

— Савойкина, а тебе не приходило в голову, что если стул стоит в углу,

значит, он там должен стоять?

Отрицательно помотала головой, потому что действительно не приходило.

Широкими шагами герцог преодолел расстояние до меня, забрал из рук дурацкий стул, а затем ткнул указательным пальцем на одну из его ножек.

Там вдоль мебельной конечности шла длинная, толстая трещина.

— Если хочешь с него рухнуть и, приземляясь, сломать себе спину, тогда я отдам его тебе. Согласна?

Я лишь фыркнула.

— Вот еще! С меня медпункта хватит!

— Савойкина, я сегодня тобой горжусь! — выдал мужчина. — Ты меня просто не перестаешь удивлять несвойственными тебе умными решениями. Потому что второй раз я бы туда тебя не поволок! Ползла бы сама!

«Козел!» — бурчало в глубине недовольное сознание и тут же поспешило обрадоваться. — «Зато наша попа будет сидеть на диване!»

На диван я уселась образцово — показательно — ножки ровно, спину прямо,

ручки терпеливо сложены на коленях. Ей — богу, воспитанница института благородных девиц. И не скажешь сразу, что фрейлина.