Пепел и перо - Кейн Рейчел Страница 12

– Рассуждайте об этом так, – сказал Джесс. – С нашей помощью вы сможете пошатнуть власть Библиотеки куда сильнее, чем от простого уничтожения книг.

– Это правда, – сказал Томас. – Как обесценить государственную валюту? Печатать все больше и больше денег до тех пор, пока они не обесценятся. Знания являются главной валютой Великой библиотеки. Если сделать так, что книги станут общедоступными без ограничений, Библиотека потеряет над вами власть. Потеряет власть над всеми.

Непроницаемое выражение лица Бека – суровое – не изменилось, и Джесс поймал себя на мысли, что этот мужчина, возможно, либо очень глуп, либо очень умело держит свои козыри при себе. Учитывая, как ему удается так долго выживать и оставаться предводителем поджигателей, ответ, скорее всего, кроется во втором варианте. Рука Бека потянулась к ручке на столе, и он начал вертеть ее между пальцами, когда он уселся обратно в кресло, глядя в упор на Джесса – только на Джесса – и о чем-то раздумывая.

– Я вас услышал, – произнес он наконец. Явно тянул время. – Очень любопытно.

Джесс вздохнул и сказал:

– Давайте ближе к сути.

Беку определенно не нравилось, когда его подгоняют. Ему, вероятно, хотелось сделать вид, что он всерьез размышляет над предложением, однако Джесс понимал, что решение мужчина уже принял. Так что вопреки своему суровому выражению лица, Бек вскоре продолжил:

– У нас нет возможности отправить книги, сколько бы вы их ни создали, за пределы стен города. Если, конечно, у вас нет какого-то магического решения для их транспортировки… с помощью вашей скрывательницы, например…

«Пусть не впутывает сюда Морган», – подумал Джесс, однако не знал, какой знак подойдет, чтобы сообщить об этом без слов Томасу.

Да это оказалось и не нужно.

– Вы не улавливаете сути, – сказал Томас, не моргнув и глазом. – Мы предлагаем способ, в котором необходимость в скрывателях отпадает вовсе. Мы построим для вас механизм и предоставим чертежи, по которым можно будет построить еще больше таких механизмов из простейших составляющих, которые можно раздобыть где угодно. Отправьте за стены города чертежи, не книги. Создайте книжные издательства в каждом уголке мира.

Теперь жадную искорку в глазах Уиллингеру скрыть все же не удалось, она проскользнула сквозь суровую маску на его лице на долю секунды, а затем исчезла бесследно, вновь вернув ему его профессионально скучающий вид.

– Для начала мне нужно увидеть подобное чудо в действии.

– Разумеется, – ответил Джесс. – И увидите, если предоставите нам инструменты и возможность построить машину.

– И вы предоставите письменные инструкции по строительству этой машины в обмен на что именно?

– Свободу, – сказал Джесс. – В обмен вы освободите нас и всех наших друзей.

В ответ на это Бек невесело усмехнулся и произнес:

– Я не могу отпустить на свободу за пределы наших стен даже своих собственных людей. С чего вы взяли, что я могу пообещать подобное вам?

– Он имеет в виду то, что вы гарантируете нам свободу здесь, в Филадельфии, – сказал Томас. Он включился в беседу так легко и непринужденно, что Джесс даже не понял, ожидал ли Томас, что Бек начнет спорить, или же просто быстро среагировал. – Никаких больше тюремных камер. Вы будете нас кормить и позволите жить, как пожелаем. На свободе.

Теперь Бек рассмеялся уже в голос, однако коротко и безрадостно, и тут же сказал:

– Нет, – отрезал он. – Вы, должно быть, считаете меня мямлей и идиотом. Отпустить на свободу ученых и солдат, чтобы они разрушили наш город? Да я скорее продам вас библиотечным войскам!

Этого Джессу с друзьями точно не хотелось. Он думал, что как только в Библиотеке выяснят, что профессор Вульф и его студенты выжили в битве в Лондоне и оказались в ловушке в Филадельфии, архивариусу не составит труда сообразить, что к чему: пора уничтожить весь город. И убить их в процессе. Удобно и вдвойне выгодно.

– Сделка с библиотечными войсками не принесет вам ни капли выгоды в отличие от сделки с моей семьей, – сказал Джесс, тем самым ставя точку в их спорах. – Полагаю, вы знаете моего отца. Каллума Брайтвелла.

Джесс точно увидел, когда мировоззрение Уиллингера Бека переменилось. Глаза мужчины распахнулись шире, он моргнул. В этот самый момент он уже и не выглядел как человек, умеющий играть в игры, требующие навыка блефовать.

– Брайтвелл, – повторил Уиллингер так, словно не верил своим ушам. – Брайтвелл. – Второй раз имя прозвучало с нескрываемым огорчением.

– Вижу, вы с ним знакомы, – продолжил Джесс. – Предположу, что вам приходится работать с контрабандистами, чтобы выжить тут. Возможно, будет ошибкой с вашей стороны ссориться с одной из самых влиятельных семей ради глупой ошибки, которую можно предотвратить.

Выражение лица Бека застыло, а щеки покрыли красные пятна. И все-таки он был не из тех, кто торопит события. Он задумался. И пока он думал, Джесс покосился на Томаса, который в ответ молча вскинул, а затем опустил брови. Удивился? Забеспокоился? Сложно сказать.

Вскоре Бек снова совладал со своими эмоциями. Голос его зазвучал опять ровно, но напряжение, опасное, как клыки у акулы, все же по-прежнему проскальзывало в нем:

– А я и не заметил сходства. Да, я знаком с твоим знаменитым отцом и не менее выдающимся братом.

«Ну разумеется», – подумал Джесс.

– Моего знаменитого отца и не менее выдающегося брата подставили ваши люди у реки в Лондоне, – сказал Джесс. – Отец будет не в лучшем расположении духа. И не станет терпеть очередное оскорбление своей семьи.

– Никогда не слышал, что у него есть сын в библиотечной форме. Мне любопытно, а ты по-прежнему считаешься частью семьи?

Слова Бека задели за живое, ужалили. Однако Джесс лишь улыбнулся, чтобы скрыть это, и ответил:

– О-о, Каллум Брайтвелл отлично осведомлен о том, какая на мне форма. Гарантирую вам, отправить меня в Библиотеку было его идеей. – И то и другое было правдой. Эти две фразы не совсем точно описывали положение дел, тем не менее Джесс заметил, что Бек начал сомневаться в своей правоте.

В конце концов Уиллингер решил избрать осторожную тактику и сказал:

– Он всегда вел с нами дела честно. Даже симпатизировал нам. Думаю, я могу полагаться на него в нашем бизнесе, каковы бы ни были… твои обстоятельства.

– Мой отец превыше всего ценит две вещи: свой бизнес и свою семью. Для него и то и другое одинаково важно. И если вы обидите меня, его сына, – или же моих друзей, то могу поклясться, он воспримет все на свой счет.

Бек не спешил с ответом, обдумывая свое решение. Он вновь поднялся, подошел к окну и выглянул, сложив за спиной руки. С падавшим ему на лицо мягким светом он походил на искусный портрет политика. Джесс задумался, а не специально ли он так встал – чтобы произвести впечатление.

– Мне следует делать то, что в интересах моих людей, разумеется, – наконец заговорил Бек. – И вражда с Брайтвеллами, пожалуй, не в их интересах.

– Здравая мысль, – сказал Джесс. Он был не против и похвалить человека, когда тот говорит очевидные факты, и если эти факты играют Джессу на пользу. – Я бы посоветовал вам дать мне возможность написать отцу письмо и все ему объяснить.

Бек ничего на это не ответил. Он еще долго смотрел в окно, пока в полной тишине кабинета тикали часы, а затем повернулся к Джессу с Томасом с внезапной улыбкой на лице. Слишком уж широкой улыбкой. Слишком уж теплой.

– Нет, – сказал он. – Думаю, я лучше напишу ему сам. Не сомневаюсь, что пока ты находишься в Филадельфии с нами, он охотно захочет нам помогать. И, конечно же, я приветствую идею создания этой машины, о которой вы говорите. Мы можем обсудить некоторые небольшие привилегии для ваших друзей на время вашей работы. – Затем он обратился к Томасу и добавил: – Вас это устраивает, профессор Шрайбер?

Такая речь, подумал Джесс, немного удивляла. Здесь одновременно и признание, что они в заложниках, и обещание привилегий, и, точно вишенка на торте, обращение к Томасу с по праву заслуженным званием. Званием, которое поджигатели обычно используют в качестве насмешки.