Джон Толкин - Властелин колец Страница 12

– В–третьих, и в–последних, я хочу сделать объявление — Последнее слово он произнес таким значительным тоном и так громко, что заставил напряженно выпрямиться всех, кто к этому времени еще мог сидеть. — Должен с сожалением объявить, что хотя, как я уже сказал, мне маловато ста одиннадцати лет, прожитых в таком приятном обществе, пора заканчивать. Я ухожу. Покидаю вас. Сейчас же. Немедленно. Пока!

Он шагнул со стула и исчез. Тут же сверкнула ослепительная вспышка, гости зажмурились, а когда открыли глаза, Бильбо нигде не было. Все сто сорок четыре хоббита, утратив дар речи, откинулись на спинки стульев. Старый Одо Большеног с грохотом убрал ноги со стола. Некоторое время за столом царила полная тишина, а потом все эти Сумниксы, Умниксы, Туки, Брендискоки и прочие загомонили разом.

Общее мнение признало в шутке дурной вкус, и понадобилось немало еды и питья, чтобы сгладить потрясение и досаду. «Свихнутый! Точно! Я всегда говорил!» — слышалось отовсюду. Даже Туки, за редким исключением, сочли исчезновение нелепой выходкой.

Один старый Рори Брендискок, сохранивший, несмотря на обильные возлияния, способность трезво мыслить, сказал своей невестке Эсмеральде: «Что–то за этим кроется, помяни мое слово, дорогуша. Ведь этот шалый Сумникс опять намылился улизнуть. Экий пень старый! Да нам–то что с того? Съестное он ведь не с собой унес», — и Рори громко стал призывать Фродо, требуя вина.

Фродо единственный из присутствующих не произнес ни слова. Он сидел возле опустевшего стула Бильбо и, казалось, не замечал ни вопросов, ни недовольства хоббитов. Он знал о готовящейся шутке и порадовался, что она удалась, с трудом удержался от смеха, глядя на обескураженные физиономии гостей, но только сейчас с грустью почувствовал, как не хочется ему расставаться со старым дядюшкой. Он очень привязался к Бильбо, пожалуй, любил его больше всех остальных. Гости вернулись к еде и питью, Дерикуль–Сумниксы, осерчав, ушли, а Фродо, вдруг ощутив усталость от затянувшегося праздника, распорядился насчет вина, молча осушил бокал за здоровье Бильбо и незаметно выскользнул из павильона.

Произнося речь, Бильбо теребил в кармане золотое кольцо, то самое волшебное кольцо, которое он столько лет хранил в тайне от всех. Сходя со стула, он надел кольцо на палец, и больше его с тех пор в Хоббитоне не видел никто.

Он вернулся в дом, постоял, прислушиваясь к гомону на лугу, снял праздничную одежду, аккуратно сложил и убрал вышитый шелковый жилет. Потом быстро накинул старый камзол и подпоясался кожаным поясом. Пристегнул короткий меч в потертых черных ножнах. Открыл ключом ящик в комоде и извлек пахнущий нафталином сильно поношенный дорожный плащ с капюшоном. Несмотря на бережное хранение, плащ совершенно потерял первоначальный вид, даже цвет угадывался с трудом. Наверное, когда–то он был темно–зеленый. Одежда почему–то оказалась великоватой. В кабинете Бильбо достал из огромного стенного шкафа сверток, переплетенный в кожу том и большой конверт. Книгу и сверток уложил в объемистую котомку, в конверт опустил кольцо на тонкой цепочке, немного торопясь запечатал его и надписал крупно; «Фродо». Оглянувшись, он поставил конверт на каминную полку, но вдруг снова схватил и сунул в карман. В этот миг дверь отворилась, и вошел Гэндальф.

– Привет, — нервно сказал Бильбо. — А я как раз гадал: появишься ты или нет.

– Рад видеть тебя, — отвечал маг, усаживаясь в кресло. — Мне нужно было застать тебя и сказать пару слов. По–моему, ты считаешь, что все прошло превосходно, как ты и задумал, а?

– Пожалуй, — кивнул Бильбо. — Хотя вспышка была очень неожиданной. Даже я растерялся, а остальные — и подавно. Твоя работа?

– Моя, — согласился маг. — Все эти годы ты держал кольцо в тайне, и это было мудро. Ничего другого, чтобы объяснить твою выходку гостям, мне в голову не пришло.

– А шутку мне подпортил. И что тебя все время тянет лезть и чужие дела, — усмехнулся Бильбо. — Впрочем, ты, как всегда, все знаешь лучше других.

– Я лучше делаю, когда знаю, — без улыбки ответил маг. — А сейчас у меня уверенности нет. Ладно, дело к концу. Ты добился, чего хотел: напугал или озадачил всех своих родичей и подкинул всему Ширу тему для разговоров. Ее надолго хватит. А дальше?

– Мне нужен отдых, долгий отдых, Гэндальф. Я ведь говорил тебе раньше… Я вряд ли вернусь… да что там! Я ведь и не собираюсь возвращаться. Вот, все уже приготовил. Я старый. Да, знаю, по мне не скажешь, но вот внутри… — Бильбо помолчал. — «Хорошо сохранившийся!» — фыркнул он. — Вовсе нет. Во мне все как–то тает, словно натягивается что–то, если ты понимаешь, о чем я. Ну, как будто кусок масла размазывают, по слишком большому куску хлеба. Это же неправильно, да? Вот я и решил что–нибудь изменить.

Гэндальф пристально взглянул на хоббита.

– Да, — медленно проговорил он. — Это неправильно. После всего, что ты сказал, твой план представляется мне наилучшим.

– Ну вот я и решил. Горы снова увижу, а, Гэндальф? А потом найду тихое местечко и отдохну, и никаких тебе родственников, никаких нудных гостей у двери… Мне нужно закончить мою книгу. Я даже конец уже придумал. Вот послушай: «И с тех пор он жил счастливо до конца дней своих».

Гэндальф рассмеялся.

– Конец хорош. Да ведь никто же не прочтет ее, даже с таким концом.

– Ну… прочтут в свое время. Фродо вот уже читал. Ты приглядывай за ним хоть в полглаза, ладно?

– Ладно. Могу даже и двумя глазами.

– Если бы я сказал, он бы ушел со мной, — вздохнул Бильбо. — Да он сам предлагал вместе пойти, но это не по правде. Ему пока и здесь хорошо. А мне уж очень захотелось перед концом повидать дикие края и горы, горы в особенности. А Фродо Шир любит. Ему здесь все мило: и поля, и речушки, и перелески. Ему уютно здесь. Я ведь все ему оставляю, ну, разве что мелочи кое–какие… Пусть распоряжается, может, это ему счастье принесет. Теперь он сам себе хозяин.

– Все оставляешь, говоришь? — прищурившись, переспросил Гэндальф. — И кольцо, стало быть? Ты ведь так хотел?

– Ну да, это, значит, и кольцо… ага, — начал заикаться Бильбо.

– Где оно? — поинтересовался маг.

– В конверте, если уж тебе непременно знать надо, — быстро заговорил Бильбо. — Там, на камине. То есть — нет, тут оно, в кармане! — Видно было, что старого хоббита мучают сомнения. — Ведь мелочь же, — мягко сказал он, словно заговаривая сам себя. — Ну и что? Почему бы ему там не остаться?

Гэндальф задержал на Бильбо долгий взгляд, и глаза его сверкнули.

– Я думаю, Бильбо, лучше его оставить. Разве ты передумал?