Проклятые сны (СИ) - Литвинова Анна Страница 12

И увиденное меня воодушевляло все больше…

Высокий, широкоплечий — такой сожмет и не дернешься, покорившись. Длинные ноги, шикарная фигура — наличие облегающих штанов больше показывало, чем скрывало, а обнаженный торс заставил сглотнуть набежавшую слюну… вот только стоял незнакомец ко мне спиной, не позволяя разглядеть все в подробностях, хотя от нетерпения я только не подпрыгивала уже. Вдобавок ко всему по ту сторону зеркала царил сумрак, скрадывая и так уже раздражающий дефицит деталей…

Еще несколько мгновений и «суженый» вздыхает, будто разом устав от всего на свете — тоскливо и вымученно, отозвавшись непонятным чувством в груди. Оглядывается — и я замечаю длинные, до подбородка, пряди, выбившиеся, судя по всему, из хвоста на затылке, чуть с горбинкой нос и волевой подбородок. И взгляд, на секунду царапнувший чем-то необъяснимым. А затем…

Я все-таки вскочила на ноги.

Быстро и почти ловко, до упора стиснув челюсти от резкой боли в затекших от долгого нахождения в одной позе ногах. Но почти сразу забыла о ней, собравшись пружиной для максимально эффективной атаки.

Вместо загадочного мужчины ко мне повернулся монстр.

И то, что он отличался от тех демонов, что с упорным постоянством демонстрировались нам в каждом учебнике и пособии последние несколько лет, как утюг от газонокосилки, не делало его менее опасным или более дружелюбным.

Теперь мы смотрели друг на друга в упор, будто изучая. Впрочем, я действительно изучала его — зеркало создавало ту самую иллюзию защищенности, которая позволяла проявить и любопытство, и удивление. Этот демон имел всего четыре конечности — мощные, мускулистые, но все же больше похожие на лапы огромного животного, чем на странные бесформенные вытянутые отростки, множеством которых могли похвастаться известные нам чудовища. Вполне узнаваемый гладкий хвост с наростом на конце, вытянутая уродливая морда с десятком глаз, симметрично вытянувшиеся по ней в два ряда, клыки, выступающие из сомкнутой пока пасти, четыре непонятных щупальца с каждой стороны на манер усов у кошки… И никакой ядовитой черной субстанции, стекающей по всему телу и капающей из пасти, никаких провалов вместо глаз и зловонных язв, через которые просвечивают внутренности…

Этот демон был явно совершеннее и, что уж скрывать, симпатичнее.

И, несомненно, опаснее.

Смертоноснее…

И в этот момент чудовище, втянув широкими ноздрями воздух, словно решилось на что-то. И уверенно сделало два шага вперед…

А я едва не завизжала.

Потому что зеркало оказалось явно односторонней преградой.

Для меня.

И передняя левая лапа того, с кем, если верить этому проклятому гаданию, мне следовало жить долго и счастливо, с острейшими даже в полумраке когтями, царапнула по тому самому паркету, которым так гордились родители Ирмы. И, судя по тому, что каждый коготь был длиннее моей стопы минимум на десяток сантиметров, шансов выжить у меня оставалось чуть меньше, чем ноль…

Я дернулась, но тут же застыла на месте снова, едва ли отступив на шаг. Демон замер вместе со мной, снова начав принюхиваться, а я, чувствуя, как паника сбирается удушливым комком, перекрывая доступ к кислороду, судорожно пыталась сообразить, что делать.

Вот зачем я разделась⁈ Джинсы и футболка с носками от когтей, даже, если они заденут меня вскользь, не спасут, а маленький складной нож, который я носила в качестве средства самообороны «на всякий случай» остался во внутреннем кармане куртки. Невелика защита, но хоть что-то! Да у меня даже шпильки в волосах не было, не говоря уже о чем-то серьезнее!

Еще раз, впрочем, без особой надежды, быстро оглянулась по сторонам. Нет, ничего не изменилось, разве что ограничение пространства стало куда нагляднее — теперь вместо стен отчетливо клубился густой светлый серый туман, совершенно не добавляя мне уверенности и храбрости.

И даже мебели в обозримом пространстве не оказалось. Только проклятое зеркало, снова сделавший вперед небольшой шаг демон и свеча…

Точно!

Свеча!

В последний момент, не выдержав осознания перспективы закапать дорогущий паркет красно-черным воском, Ирма притащила небольшие металлические подставки с ручками, напомнившие мне обычные подстаканники. Но свечи в них встали идеально, а большего и не нужно было.

И сейчас это оказалось, как нельзя более кстати.

Возможно, идея была глупой. Но ни умных, ни вообще каких-нибудь, в голове больше не обнаружилось.

Поэтому, быстро наклонившись и не позволив сомнениям просочиться в разум, я схватила «подстаканник» и, не утруждаясь выниманием начавшей заметно чадить свечи, резко размахнулась и швырнула всю конструкцию вперед…

Подумать о том, что будет, если не получится, успела. А вот испугаться, хвала небесам, нет. И так уровень стресса бил все рекорды, куда уж сильнее…

А еще через мгновение громкий звон рассыпающегося стекла заполнил помещение, всколыхнув реальность куда ощутимее взрывной волны. Пол вздрогнул так, что я покачнулась в попытке удержать равновесие. А затем — качнулась еще раз, когда от оглушительного рева демона заложило уши. И стекающий красный воск по деревянной поверхности рамы уничтоженного зеркала слишком сильно напоминал кровь, чтобы не отпечататься в сознании куда ярче фотографии…

Вот только чья же это должна была быть кровь?..

Додумать я не успела.

Один выдох.

Одно движение век в попытке сморгнуть страшную картинку перед глазами.

И реальность в который раз за сегодняшний, чересчур долгий день, растворяется вокруг меня, рождая ощущение, что я схожу с ума.

— Дара! — Распахиваю глаза от того, что меня весьма неласково дергают за локоть. — Дара! Очнись!

— А? — Вырывается непроизвольно и так хрипло, что не узнаю свой голос.

— Что с тобой? Тебе плохо? — Ирма, несмотря на раздражение, которое ей не удается скрыть, все же больше беспокоится за меня, чем сердится.

Сердится?

За что?

— Нет, не плохо, — откашливаюсь, как грузчик с тяжелого бодунища, пытаясь одновременно оглядеться.

— Тогда зачем ты это сделала? Что за дурацкая выходка? — Вот теперь мой локоть отпускают. И подруга отступает на шаг, складывая на груди руки.

А я понимаю, что снова нахожусь в ее квартире. В круге из коряво начерченных странных рун. И никакого тумана вместо стен больше нет, а звуки с улицы густо перемешиваются с тиканьем часов, шуршанием одежды, возмущенным сопением подруг и гулом в моей собственной голове. Состояние такое, будто меня по ней знатно приложили — не то кружится, не то болит, но соображает откровенно плохо, а ощущение подташнивания не позволяет сосредоточиться.

А через секунду я резко выдыхаю, понимая, что еще чуть-чуть и завою в самой настоящей истерике.

Потому что зеркало никуда не делось.

Точнее, его остатки.

Осколки некогда блестящей поверхности густым крошевом укрыло тот самый паркет, которому, похоже, уже ничего не страшно после сегодняшнего. А на раме застыли красные потеки. Именно так, как я запомнила…

Но тут Ирма едва слышно, хотя и этот звук показался мне оглушительным в сравнении с той гнетущей тишиной, разрывавшей мои барабанные перепонки всего несколько минут назад, топнула ногой. Видимо, в нетерпении. Но и этого мне хватило, чтобы «очнуться».

И понять, что объяснений все-таки избежать не получится.

Но хотелось ли?

Страх все еще тугой плетенкой сидел внутри, настойчиво заставляя искать такую необходимую сейчас поддержку…

— Дара! — Ирма моих объяснений не дождалась, всплеснув руками от распиравших эмоций. — Я все понимаю, ты не хотела идти, не хотела гадать! Но портить-то все зачем? И что я скажу теперь родителям?

— Прости, — с сожалением выдохнула я, испытывая небывалое чувство вины. Делать вид, что не понимаю, о чем она говорит, не стала. — Я не специально. Честно. Точнее, специально, но не… Черт!

С чувством зарылась пальцами в волосы, массируя все сильнее гудевшую голову. А затем и вовсе сдернула резинку, удерживающую волосы, с удовольствием ощутив наступившее облегчение.