Михаил Успенский - Время Оно Страница 12

Демон повторил про племянника Мордреда.

— Так, — сказал Жихарь и вогнал топор в лесину. — Значит, там он младенец, а здесь уже зрелый муж-отравитель? Забавно получается. Не начал ли Мироед снова со Временем баловаться? Это мы обдумаем, а покуда читай дальше…

— «Круглый Стол по Вашему слову сооружен и пришелся моим рыцарям по вкусу — никто не чувствует себя униженным или обделенным. В назначенный день мы рассаживаемся вокруг Стола с утра и не приступаем к трапезе до тех пор, покуда кто-нибудь из моих героев не попотчует собрание рассказом об очередном своем пречудном и преудивительном подвиге, каковы есть: освобождение заколдованной принцессы, убиение великана-людоеда, расправа над разбойничьей шайкой, встреча со злой волшебницей с последующим ее разоблачением и тому подобное. То один, то другой рыцарь время от времени в одиночку отправляются искать подвигов; это наилучший способ создать непобедимое войско.

Когда Вы устроитесь в своем государстве надлежащим образом — полагаю, что у Вас это получится гораздо быстрее моего в силу Ваших неоспоримых достоинств, — непременно посетите мой веселый замок Камелот и порадуйте моих людей и меня самого рассказами о Ваших славных подвигах и свершениях, каковых, полагаю, со времени нашего расставания накопилось превеликое множество.

Засим остаюсь любящий и вечно верный Вам друг и брат, король логрийский Артур. Дано в Камелоте на Майский день.

Постскриптум: ежели случится Вам повстречать на своем пути сарацинского рыцаря сэра Джавдета, не убивайте его: он мой.

Постпостскриптум: наставник мой, славный чародей сэр Мерлин, велел попенять Вам, что до сих пор не удосужились Вы прибыть к его собрату, славному чародею сэру Беломору, с надлежащим отчетом о нашем победоносном походе, что несогласно с благородными правилами. Полагаю, Вы незамедлительно исправите это досадное упущение».

— Легко побратиму распоряжаться, — сказал Жихарь. — Вытащил меч из камня — вот уже и король. А тут словно кляча последняя… Да я и вправду Беломору не сподобился поклониться, свинство какое…

Демон тяжко вздохнул.

— У тебя-то что за беда? — спросил Жихарь.

— Дети, — прогудел Демон.

— Хворают? — встревожился богатырь.

— Хуже, — сказал Демон. — Еще не оперились, а уж ничего во всей природе благословить не хотят.

— Совсем ничего? — ужаснулся Жихарь.

— Совсем ничего, — подтвердил Демон. — Даже отца родного. И в кого они такие уродились?

— Действительно — в кого? — Богатырь сделал вид, что задумался. — Ну да жизнь их выучит, рога пообломает… Нет, в самом деле — прям-таки ничегошеньки?

Вместо ответа Демон изронил слезу. Плачут демоны крайне редко, зато слезы у них не простые, а горючие. Вроде смолы. Если поднести к изроненной слезе зажженную лучинку, то слеза загорится самым настоящим образом. Вот и сейчас она упала на землю, а земля была сырая, и демоническая слеза зашипела, пустив пар, и пошла в почву насквозь — прямиком в Адские Вертепы. Хорошо бы угодила она там прямо на макушку Мироеду. Пусть попрыгает!

— Эй, не сиди, работать надо! — послышался голос.

Невзор, оставив кабак на попечение дружка своего, румяного Бабуры, внимательно следил, чтобы кабальный богатырь без дела не оставался. Все работы на постоялом дворе уже давно были исполнены; теперь кабатчик напропалую отдавал Жихаря внаем за хорошие деньги. Богатырь уже вычистил все отхожие места в Столенграде, поставил десятка два домов взамен сгоревших в бунташное время, выкопал и оснастил срубами пару колодцев. Наниматели кормили работника сытно, и Святогорова сила помаленьку возвращалась.

Частенько приходилось Жихарю раздувать меха у Окула в кузнице. Там они за работой, под звон молота, судили и рядили о том, как бы побыстрее выкупиться из кабалы, какую бы гадость устроить Невзору, каким образом обойти и оставить с носом закон. Кое-что уже и надумали: ежели гибкую медную трубку, через которую Жихаря кормили во время смертного сна, приладить к котлу, а в котел налить простой бражки да начать кипятить ее, поливая трубку холодной водой, то из трубки должна закапать Мозголомная Брага. Такое хозяйство Жихарь видывал у Беломора. Когда же затея удастся, все люди из кабака переберутся за угощением к кузнецу, а Невзор пойдет по миру, как ему и полагается…

Но до этого следовало еще дожить.

— Нечем мне тебя отблагодарить за добрую весть, — вздохнув, сказал Жихарь Демону. — Вот один медный грош добрая старушка сунула, и всех денег…

Демон Костяные Уши поглядел на грош с презрением, и за дело.

— С оплаченным ответом, — сказал он.

— Покормить бы тебя, — сказал Жихарь, взвалил заостренное бревно на плечо и пошел к изгороди. Демон взлетел с плетня и сел на бревно, точно выбрав такое место, чтобы работник не утратил равновесия, бредя по грязи.

Вдвоем они быстро поставили бревно в заранее выкопанную яму и забили его поглубже с помощью копра, причем Демон поднимал каменную шар-бабу наверх с нечеловеческой легкостью.

Солнце уже клонилось к обеду.

Служивший в кабаке Бабура заворчал, что и самого-то Жихаря кормить не за что, не говоря уже о всяких крылатых проходимцах, но Демон молча царапнул когтем столешницу, Бабура оценил глубину царапины и заткнулся, выбросив на стол остатки вчерашнего угощения. Демон, надо сказать, и тому был рад.

После еды полагался отдых, и этому даже Невзор не смел противиться, хотя и шипел насчет лежебок и дармоедов.

Жихарь лежал на бревнах и думал, что же передать побратиму. Писать было нечем, не на чем да и не о чем: то-то Яр-Тур обрадуется, узнав, что сэр Джихар Золотая Ложка ходит в последних батраках!

— Передай на словах, — сказал он наконец, — что я в своем государстве тружусь за все про все. Меня, скажи, так в народе и прозвали: царь-плотник. Пальцы от работы закостенели, перо не удержат. Как всю работу переделаю, так непременно буду в гости. Не женился покуда, достойной себя не нашел. К Беломору наведаюсь днями, — добавил он с сомнением. — Братние клятвы помню и соблюдаю… — сказал он с еще большим сомнением. — От Лю Седьмого известий не было. Должно быть, отшельничает, как и собирался. Ну вот вроде и все. Повтори.

Демон повторил слово в слово, ободряюще похлопал его крылом по плечу, оттолкнулся от бревен и полетел на закат.

Дождик прекратился, и трава, казалось, полезла из земли прямо на глазах. Вернувшиеся птицы, склевывая с деревьев жуков и гусениц, взахлеб рассказывали друг дружке, в каких краях зимовали да что повидали. Жихарь пожалел, что на Разнозельной Делянке, встретившейся им с Яр-Туром в походе, среди множества полезных и чудесных трав не попалась ягода Сорочье Яйцо — ведь человек, съев такую, научался понимать все как есть на свете языки, хотя бы и птичьи.