Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — грандпринц Страница 12

Она продолжала орудовать ложечкой в замке, как умелый завоеватель, что пробил ворота и теперь расширяет проход для вторжения. От холодного мороженого на щеках проступил нежнейший румянец, алые губы покраснели еще больше.

— Вы рассказываете сказки, — произнесла она, не глядя на меня, — но так умело, что я не могу почувствовать лжи…

— А вообще-то можете?

Она снова даже не повела взглядом в мою сторону.

— Как и вы.

— Вы это знаете?

— Ощутила, — ответила она сдержанно. — Но меня этому обучали долго. Как было с вами… не представляю. Может, вы все-таки избранный?

— Когда бьют по голове, — пробормотал я, — учишься быстро. Это вас там только пряниками.

Она сказала негромко:

— Наставники у дочерей императора всегда строже, чем у дочерей королей.

— А у дочерей королей, — сказал я, — строже, чем у дочерей герцогов?.. Так в идеале, ваше высочество, но не в реальности.

— У нас так было и в реальности, — сказала она с достоинством. — Потому во мне ничего не осталось от того существа, каким я появилась на свет.

Она произнесла настолько спокойно и ровно, что даже слишком, чтобы поверило и самое недоверчивое существо, но я вот самое-самое и даже самейшее.

— Вам повезло, — заметил я, — а то, знаете ли, среди полных идиотов, частичных и просто дураков все еще в ходу их дурацкий лозунг «Принимайте меня таким, какой я есть!».

Она произнесла с недоверием:

— Такое невозможно даже для дураков. Мало кто признается, что полностью неспособен к обучению и воспитанию!

— Ха, — сказал я, — таких не много, а весьма ого! Как только в подурневшем обществе признали, что дураки тоже люди и пользуются всеми правами… да-да, я сам бы в такое не поверил!., то дураки своей дурости стесняться перестали, чесс слово!.. А умные старались не морщиться, когда приходилось общаться с дураками, чтобы не выглядеть грубыми, как вот я.

— Это у вас такие шуточки? — спросила она с неодобрением. — Я не могу себе представить такое общество.

— Мир велик, — я ощутил, что изрекаю банальность, а тем самым становлюсь похожим на всех ее предыдущих кавалеров, все мы одинаковы. — В нем всему есть место.

— Но люди должны избегать таких мест, — произнесла она холодно. — По крайней мере, достойные люди. Легкие дороги… почему-то не самые лучшие.

Я посмотрел на нее с удивлением.

— Откуда вы это знаете, ваше высочество?.. Вы еще так молоды… Я бы даже сказал, юны…

— У меня были старые наставники, — ответила она ясно, — и мудрые.

— Гм, — произнес я в смущении, ее ответ чем-то похож на мое «старые книги читал», — ваше высочество продолжает меня поражать в самое сердце. Нет, даже в голову. Нет, все-таки в сердце и голову, но пока никуда больше.

Она пробормотала:

— Постараюсь печень оставить в покое.

— Я пытаюсь, — сказал я, — идти по правильной дороге, хотя жизнь постоянно старается столкнуть меня на легкую.

— Всех старается, — ответила она, — а вас как именно?.. Женщины, вино, охота, подвиги, завоевания…

Я помотал головой.

— Нет, от этого я сумел найти способы, но тогда мне подбросили на дороге соблазны помощнее.

— Ваше высочество?

— Всякие вещички древних, — пояснил я.

Она посмотрела с интересом.

— И что?

— Я уже поднялся, — объяснил я с достоинством, — или решил, что поднялся, что почти одно и то же, на более высокую ступень, стратегическую. А вещички в виде зачарованных мечей предлагают мне совершать личные подвиги, спасая принцесс из лап драконов или злых колдунов, творить изысканные лакомства и предаваться обжорству и пьянству, а еще и угощать друзей, бахвалясь… Это шаг вниз!

Она смотрела с еще большим интересом.

— И как вы поступили?

Я сказал нехотя:

— Иногда бахвалюсь по мелочи, как вот сейчас, угощая вас пирожными, которых вы даже никогда не видели, но по большей части все спрятал и даже не смотрю в ту сторону. Мне нужно улучшить жизнь моих подданных! А что может сделать для этого меч, которым могу убить тысячу человек? Только полные идиоты мечтают найти такие мечи…

Ее губы дрогнули в улыбке, но показалась она мне чуточку невеселой.

— Ваше высочество, о таких мечах мечтают все мужчины.

— Что делать, — буркнул я, — в мужской семье не без урода. Не без уродов.

Она произнесла задумчиво:

— Это потому, что вы уже правитель. Настоящий.

Я посмотрел на нее искоса, подозревая где-то упрятанное острейшее жало.

— Ну спасибо.

— За что? — спросила она.

— Что не вдарили, — пояснил я.

Она улыбнулась чуть живее.

— Да, случай подворачивался не один. Но вы так подставлялись, что с моей стороны было бы нечестно воспользоваться. Пусть у женщин нет рыцарского благородства, но принцессы — не женщины. Другое дело, когда заносились и бахвалились.

Я вскрикнул обиженно:

— Заносился?

— И часто, — ответила она. — Но неужели вам не попадались вещи, что могли бы помочь жить, а не убивать?

Я добросовестно подумал, покачал головой.

— В основном это мечи, топоры… был молот, есть лук, арбалет, кастет, всякие штуки наподобие Небесных Игл и Костяных Решеток… В сокровищнице короля Леопольда отыскалось немало древних штук, маги их уже выгребли и вряд ли вернут… что делать, издержки войны, еще у горных эльфов я нагло спер целый ворох всяких вещичек…

Она пробормотала с холодком:

— Воровать нехорошо, вас этому не учили?

— Меня держали там в плену, — возразил я. — И приставили служить на кухне!

— А, — сказала она с облегчением, — тогда можно. Это не ворованное, а трофеи. И что за штуки?

— Могу показать, — предложил я, дернулся, сообразив, что никому еще не показывал свои сокровища, но поздно, воробей вылетел, добавил нехотя, — если, конечно, вам возжелается тратить время на такую недостойную дочери великого императора ерунду.

— Возжелается, — ответила она ясным голосом и посмотрела мне в глаза. — Сейчас?

— Если вам это будет угодно, — ответил я кисло, — но не сейчас вот сразу. И руками не дам трогать.

Она холодно улыбнулась.

— Вы предусмотрительны, однако недостаточно.

— Ваше высочество?

Она произнесла так же холодно:

— Есть вещи, к которым не обязательно притрагиваться. Достаточно посмотреть и произнести заклятие для этой вещи.

— Завязать вам глаза, — сказал я с сомнением, — и связать руки? Нет, лучше заткнуть кляпом рот. А глаза развязать. В смысле, убрать повязку, но держать перед ними кулак… Ладно, пойдемте. Сто бед — один ответ. Что оттягивать конец…