Елена Прудникова - Мост через огненную реку Страница 12

– Хоть что-то хорошее… – вздохнул генерал. – Кажется, этические вопросы мы выяснили. Теперь, может быть, займемся делом? Я хочу сегодня еще хоть немного поспать…

Соединенными усилиями генерала Галена и армии Трогар-марка ольвийцев все-таки погнали, и они втянулись на территорию Мойзельберга, куда союзным армиям ходу не было. В обход, по балийской подкове, преследователи теряли не меньше недели, но тут уж ничего не поделаешь.

Они двинулись было к морю, но вечером первого же дня Бейсингема пригласили к Галену. С того памятного инцидента на совете генерал был с ним безупречно вежлив, хотя по-прежнему сух. Однако для Энтони этой скудной вежливости было более чем достаточно. Полководческий талант «цыганского барона» он за прошедшие двенадцать дней оценил вполне и предпочитал следовать его планам, лишь бы тот вел себя корректно. Набиваться же ему в друзья Энтони не собирался.

Бейсингем примерно представлял, зачем он понадобился союзному командующему. В тот день к ним приехал человек, которого мучительно недоставало в действующей армии, – полномочный представитель балийского герцога. Маркиз Актэфорца был пятидесяти лет от роду, толст, разговорчив и имел генеральское звание, за всю жизнь не поучаствовав ни в одной войне. Его уже представили обоим штабам, он со всеми раскланялся, обменялся рукопожатиями, угостил каждого изысканным вином из еще более изысканных серебряных стаканчиков и теперь мирно спал в своей палатке. По-видимому, кроме собственной персоны, он привез и какие-то новости.

Так оно и оказалось.

– Прочтите, – Гален бросил на стол письмо. – Полагаю, завтра или послезавтра вы получите такое же.

– Забавно! – хмыкнул Бейсингем, прочитав бумагу. – Редко когда удается уложить столько мух одной хлопушкой!

В письме говорилось о дополнительном соглашении между Балиа и Трогармарком. Вместо того чтобы идти по подкове, их армии предписывалось пройти вдоль Аккад с юго-западной, трогарской, стороны. Это была территория Мойзельберга – граница пролегала дальше, по реке Сане. Непостижимая страна была по-прежнему непостижима: ее правители отдавали Трогармарку земли от Аккад до Саны, проводя границу по первому горному хребту, в обмен на обязательство очистить край от герильясов и впредь поддерживать там порядок. Поэтому вместо того чтобы двигаться по приморской стороне подковы, армии предстояло пройти двести миль вдоль Аккад, поставить гарнизоны в орденских замках и выйти к Триру с юго-запада.

Хорошо было всем. Трогармарк задешево получал новые земли. Балиа избавляло свои приморские городки от присутствия военных: ясно ведь, что марш действующей армии, даже собственной, радости не приносит. Мойзельберг, по-видимому, тоже имел свою выгоду, хотя и непонятно, какую. Хорошо было всем, кроме армии: вместо приятной прогулки по богатому побережью их ожидал тяжелый марш по безлюдным предгорьям, с большим обозом, поскольку продовольствие и фураж придется везти с собой. Марш, кроме того, бессмысленный: для того чтобы разобраться с герильясами, достаточно двух полков, и вовсе незачем тащить туда двадцатитысячное войско.

– Я уверен, что это Марренкур постарался, – поморщился Энтони. От одной мысли о балийском герцоге у него начинало ломить зубы. – Не хочет пускать нас на побережье.

– Если вы что-нибудь понимаете, то объясните мне, что вообще происходит? С чего вдруг Мойзельберг решил разбрасываться территориями? – пожал плечами Гален.

Бейсингем рассмеялся.

– Проще простого. Это иллюстрация к той истине, что нет ничего бесполезного в мире. Иной раз и от суеверий бывает толк. Дело в том, что земли между Саной и Аккадами пользуются дурной славой. Там хорошие пастбища, высокая трава, но ни мойзельские овечьи пастухи, ни их коневоды не хотят в этих местах селиться. Виной тому какие-то местные суеверия. В Мойзельберге суеверны все, от последнего пастуха до короля, так что земли эти для них бесполезны, нет такой силы, которая заставит их скотоводов перевалить хребет. Зато трогарцы давно перешли Сану и разводят коней в тамошней степи. По сути, эти земли уже наши.

Что же касается пресловутых герильясов – то никакие это не герильясы, а самые обыкновенные разбойники. Через Сану им ходить трудно, к степным жителям тоже не подступишься – они далеко не овечки, да и пограничная стража у нас хорошая. Поэтому грабят они в основном Мойзельберг. Судя по письму, они стоят в орденских замках – впрочем, больше и негде, деревень там нет…

– Что за замки? – прервал его Гален.

– Лет девятьсот назад, когда людей было еще не так много, как теперь, эти земли облюбовал Орден мейерских братьев. Слышали о таком?

– Разумеется. – Голос Галена отчего-то дрогнул. – Мейер-ские братья, жители Аркенайна – горной страны мертвых, где не бывает солнца… Но ведь это легенда!

– Нисколько, – снова засмеялся Энтони. – Любая легенда имеет свое разумное зерно, если знать ее язык. Аркенайн – древнее название юго-западной стороны Аккад, Торкенайн называли их северо-восточную сторону. А страна, где не бывает солнца – на языке поэтов того времени это всего-навсего север. Аккады находились на севере Империи, так что все объяснимо. Неужели вы этого не знали?

Гален лишь молча покачал головой. Энтони подивился выражению его лица: цыган, не отрываясь, смотрел на него расширенными неподвижными глазами, как ребенок, услышавший начало сказки. Он даже дыхание, кажется, затаил.

– А почему тогда Аркенайн называют страной мертвых?

– Поэты изрядно все затуманили, – улыбнулся Бейсингем, чувствуя себя обладателем волшебной шкатулки. – Если хотите, я расскажу вам то, что записано в наших хрониках. Историей ордена мы с братьями зачитывались с детства, и любимыми нашими играми были игры в Полуденные войны…

– Историю Полуденных войн я знаю, разумеется, – несколько обиженно сказал цыган.

– Тогда вы должны знать и то, почему они так быстро закончились, – отпарировал Энтони…

…Никто так толком и не разобрался, с чего начались Великие Полуденные войны. На южной границе Империи всегда было неспокойно, и, по-видимому, чья-то капля переполнила чашу. То ли охотники за рабами из Дар-Эзры и Тай-Ли слишком зачастили на территорию Империи, то ли имперские грабители излишне рьяно гуляли по той стороне. Обычно эти конфликты решались по мере возникновения – и вдруг полыхнуло по всей границе. Сплоченные армии Юга двинулись на имперскую территорию, и оказалось, что противопоставить им нечего. Баронские дружины действовали разрозненно, да и боевой дух у них был слабоват. Смуглые воины шли по стране, оставляя после себя лишь пепел. Земли им были не нужны. Сильных мужчин и красивых женщин угоняли в рабство, города и деревни грабили и сжигали дотла вместе с остальными жителями, и не было силы, способной остановить нашествие.