Курьер и Тьма - Александр Георгиевич Шавкунов Страница 12

— Ах, мальчик. У тебя есть дело и долг. Неужели илмирит отринет всё это ради... девки?

Кулак сжался с такой силой, что ногти впились в кожу. Нога оторвалась от земли с такой скоростью, что свистнул воздух. Удар пришёлся в висок, но прошёл сквозь голову, будто через туман. Луниса вновь засмеялась и исчезла. Курьер рухнул у костра, тяжело дыша и прижимая руки к груди. Осмысление приходит медленно, проникает в мозг и заполняет.

Он ударил бога.

Без колебаний и раздумий, желая убить. Богиню.

Обхватил голову руками и начал раскачиваться, почти ныряя лицом в огонь. Бриллиант ёрзает на груди, отклоняется и стучит по мышцам.

— Это... было впечатляюще. Глупо, импульсивно, но впечатляюще.

Голос звучит прямо в голове, перекрывает мысли и отметает в стороны как сухие листья. Эллион остановился, глубоко вдохнул и посмотрел на ногу. На внешней стороне ступни, которой ударял, темнеет красное пятно. Кожа загрубела и сморщилась.

— Ударил бога... — Пробормотал Эллион.

— Ну, могу успокоить тебя.

— Чем же?

— Боги совсем не то, что ты думаешь.

— А что?

Бриллиант промолчал. Курьер опустил взгляд, но кристалл потускнел и превратился в странное, для мужчины, украшение.

***

Роан проснулся от мелкого дождя, подгрёб к себе Тишь и накрыл плащом. Огляделся. Паломники спят вокруг потухших костров, а меж них ходят монахи. Мимо прошёл один, не заметив, что парень проснулся. В опущенной руке держит кадильницу, дым от которой волнами опускается на землю и растекается. Пахнет водой, сырой землёй и грибами. Голова кружится, а вместе с этим пропадает чувство реальности.

Парень свободной рукой взялся за меч, лежащий под ним.

Сознание затуманилось, но рука сжалась сильнее...

Очнулся утром, с противным горьким привкусом на кончике языка. Служка склонился над ним, натянуто улыбнулся и поставил миску каши рядом. Торопливо удалился к следующему костру, толкая тележку с котелком.

Роан сел, посмотрел на Тишь. Девушка сидит у костра и активно уплетает кашу. Напротив сидит наёмник и задумчиво смотрит на парня.

— А ты молодец, прошёл первое испытание.

— Какое... — Пролепетал Роан, закашлялся и скривился от поднявшейся мокроты.

— Бдительность. — Наёмник указал на плащ.

Роан скосил взгляд и заморгал, увидев мазок белой краской у шеи. Наёмник указал на такой же у себя, криво улыбнулся.

— Они проверяют кто чуток, предварительно окуривая нас дымом из смеси трав и грибов. Что бы особо чуткие не подняли тревогу. Взялся за оружие, молодец и прошёл.

— И на что это влияет?

— Да особо не на что, у них десятки мелких испытаний, многие даже не замечают.

Роан кивнул, осторожно взял тарелку и зачерпнул ложкой. Внимательно оглядел склизкую массу, далёкую от той божественной пищи, что раздали в первый день. Вздохнул и отправил в рот. Еда есть еда и, возможно, это тоже мелкая проверка.

Глава 8

Младшая Сестра кокетливо приближается к Старшей, а звёзды почтительно сторонятся их. Мерцают, будто хлопая в ладоши, выбивая ритм. Роан чувствует, как тело становится легче, а спину покрывают колючие мурашки. Обе луны заливают долину серебряным светом, что ярче солнечного, но холодный, как ледяной клинок. Паломники выстраиваются вдоль стены храма-крепости и с благоговением взирают на начало Танца. Дует сырой ветер, бросает в лица водяную пыль, треплет пламя костров. Пахнет мокрой землёй, прелыми листьями и травами. Пахнет осенью.

На стенах монахи бьют в барабаны, мощные гортанный хор тянет песню без слов. Каждый звук бьёт по нервам, а рука тянется к мечу, сердце ускоряет бег. Нагнетает кровь в мышцы, побуждает броситься в бой один против всех. Роан прикусил губу и огляделся. У всех, кроме него и Тишь, одинаково восторженно-возбуждённые лица. На щеках играет лихорадочный румянец, а губы и пальцы подрагивают. Стальной свет Сестёр искажает перспективу, превращая ряды паломников в боевые порядки, готовые к последней схватке.

В дальнем конце подхватили песнь монахов, волна покатилась, усиливаясь и поднимаясь до лун. Мгновение, и Роан обнаружил, что и сам поёт, прижав левую ладонь к груди и впившись ногтями в плоть через одежду. Будто стремясь сдавить сердце.

Тишь жмётся к жениху и оглядывается, тонкие бровки сдвигаются к переносице, а губы сжались в исчезающую линию.

Кажется, что луны стали вдвое больше. Роан может разглядеть высохшие русла рек и озёра. Будто раньше на Сёстрах были полноводные реки и моря, а сейчас только мёртвые скалы. Тело стало совсем невесомым, прыгни и улетишь на Старшую. Вдали на холмах клубится туман, пробуждает тревожные воспоминания, сползает в низины и заполняет их молочным маревом.

Старшая заслонила Младшую, Танец начался.

Глубоко под землёй нечто пришло в движение, потянулось наружу, и долину наполнил странный запах. Во рту появился металлический привкус. Песня смолкла, и паломники молча наблюдают, как Младшая с ускорением вылетает из-за сестры. Обе луны кружат вокруг общего центра, а небо под ними переливается призрачным свечением.

Туман выстреливает с холмов аморфными столбами, достигает границы облаков и сливаются с их ошмётками. Верхняя часть загибается в обратную сторону и истончается, будто сдуваемая чудовищным ветром. В толще земли гремит гром, поверхность подрагивает и Роан с опаской покосился на башни. Не упадут ли на паломников? Монахи на стенах вздымают руки, барабаны молчат.

Между лунами появилась точка из чистого света, крошечная, едва заметная. Роан прикусил губу, силясь разглядеть. Раньше её не видел... но честности ради, времени любоваться Танцем не было. В родном полисе внимание отвлекали танцоры и музыканты, а во время пути монстры.

Точка меньше булавочного прокола, но такая яркая... глаза слезятся. Роан торопливо опустил взгляд и глянул на старого наёмника. Тот молча смотрит на ворота и постукивает указательным пальцем по ножнам, что покачиваются и касаются бедра.

Младшая ускоряется, пересекает диск Старшей за двести ударов сердца, сто ударов, шестьдесят... Роан поёжился, волосы встают дыбом, внутренний зверь кричит в ужасе. Сейчас она сорвётся и ударит прямо по крепости!

— Да... — С нервным смешком протянул наёмник, натянуто улыбаясь. — В этом году Младшая в ударе.

— Я вообще впервые это вижу... — Пролепетал Роан.

— Разве? — Брови наёмника взлетели на середину лба. — Каждый год такое, сёстры радуются скорой зиме и отдыху.

— Да как-то... то облака, то танцовщицы красивые...

Мужчина накрыл рот тыльной стороной ладони и сдавленно засмеялся. Широко улыбнулся и указал на Младшую, что успела пересечь больше половины диска, оставляя за собой искрящийся след.

— Зря ты, такие Танцы куда