Мировая песочница - Станислав Янков Страница 12

* * *

Улим в который раз эмоционально выругался после общения со строптивым ребенком. На этот раз коммуникатор остался цел.

Сроки обновления нейросетей не просто поджимали. Они горели ярким пламенем. Что не улучшило его авторитет среди совета компании.

Еще и супруга постоянно капала на нервы по поводу недавнего скандала.

Сверху навалилась головная боль.

Сняв с переносицы новые очки в тонкой оправе, мужчина потер уставшие глаза и откинулся в кресле.

Небольшой оздоровительный отпуск лишь сильнее утомлял. На работе хотя бы был режим, были подчиненные, которые постоянно уточняли различные вопросы, и были фазы отдыха во время обеда и дороги. Дома он терял счет времени, работая в своем полуподвальном кабине до тех пор, пока перед глазами не начинало двоиться. При этом поглощал кофе чашка за чашкой.

О перебоях с пульсом Улим не стал говорить супруге. Ей хватило недавних переживаний из-за нарушения зрения. Но употребление кофе ограничил, переходя на чай.

Требования дочери его возмутили в первую очередь своим нахальством. Мужчина понимал, что ребенка они с супругой не баловали, но именно потому, что не хотели разбаловать. Вышло так, что они воспитали жмота.

— Слишком много хочет, — проворчал он, просматривая доступные данные о персонаже.

На самом деле восстановление ресурсов можно было спихнуть на подчиненных. Как и все остальную возню с Шурой. Но Улиму захотелось решить данный вопрос самостоятельно.

Проблему он не решил, а лишь схалтурил, когда увидел списки всего барахла, накопленного дочерью за годы игры. Такому богатству могли позавидовать большинство гильдий, тогда как мужчина тихо выругался, считая в голове время на воссоздание всего этого добра.

Прикинув за и против, он настрочил дочери сообщение с предложением компромисса. Стыдно было отрицать, что персонажа он сломал.

На удвоение суммы компенсации Шура была не согласна. Свой отказ девушка подкрепила несколькими ругательствами.

Психанув, Улим набрал в комме ее контакт.

— Да? — ответила та спокойным и сытым тоном. Что обнадеживало.

— Ты понимаешь, что восемь миллионов золотых могут повлиять на игровую экономику?

— Я тебя умоляю. Это капля в море. Мажорчики за раз вливают побольше.

— Нет, не вливают. По крайней мере, не единоразово. Насколько помню, есть ограничения на переводы.

— Да? Не знала, — хмыкнула Шура. — Тебе нужен номер моего лицевого счета?

— Я хочу сказать: ты понимаешь, насколько много просишь? Восемьдесят тысяч златых, Сандра. Это огромная сумма.

— Мне это известно. Также известен твой достаток и нынешний курс акций Скрытого Мира. Я отталкиваюсь не от того, сколько получу, а от того, сколько от тебя убудет.

Улим замер на несколько секунд.

— Угу. Эквивалент, значит. Понимаю, — хмыкнул он. И ехидно добавил: — Но ты же видела мой счет. Должна понимать, что с такой суммой от меня не особо убудет.

— Угу. И даже эти деньги ты зажал для меня, — не менее ехидно ответила Шура.

— Дело не в том, что мне жалко…

— Да нет. Именно в этом, — перебила она.

На что Улим вздохнул и пояснил:

— Я не хочу тебя разбаловать.

— Не-а. Тебе жалко для меня копейки.

— Копейки!? Восемьдесят тысяч!? Для тебя это копейки?

— Для меня это невероятные деньги, а для тебя — копейки, жадный ты жмот. Тебе без разницы будет ли это восемь копеек, или восемь лямов, ты все равно зажлобишься дать их мне! Как всегда жлобился!

После чего девушка снова сбросила вызов.

На этот раз мужчина не удержался от того, чтобы швырнуть трубку в многострадальный угол кабинета. Тем самым поставив свой личный рекорд — три разбитых комма за луну.

Гнев быстро сменился досадой и стыдом за собственные действия.

Правду говорила Тори. Характером дочь пошла в него. Такая же упрямая и невыносимая. Такая же вспыльчивая и раздражительная. И так же не умевшая держать язык за зубами.

У него был один единственный ребенок, который до мелочей повторял его собственный характер. С такими условиями нужно было радоваться и по щелчку пальцев находить взаимопонимание, а не вот это вот все.

Вспомнив ее летнюю драку с кузеном, Улим невольно рассмеялся.

Так как рабочего комма под рукой больше не было, пришлось звонить с терминала.

— Что ты собираешься делать с данной суммой? — поинтересовался он с легкой ухмылкой.

— Оставлю на будущее, пока не пойму, во что хочу вложиться, — спокойно ответила девушка.

Попытку подключения видеотрансляции она тут же сбросила. На что ее собеседник фыркнул и не удержался от комментария:

— Вы с Аском настолько шифруетесь о том, куда от нас спрятались, что даже не хотите показывать свое окружение?

— Да без проблем, — ответила та и сама нажала на камеру. — Вот. Видишь? Ничего интересного.

— Угу, — ухмыльнулся мужчина, наблюдая на фоне довольно интересные детали, включавшие приемного сына, полулежавшего с планшетом в кресле и лениво тыкавшего ему факел. — Мрачновато у вас.

— Туман стоит, — округлила глаза Шура.

— Аску привет.

— Ясь, тебе привет.

— Ему того же, — ровным тоном отозвался парень, не отрываясь от планшета.

— Тебе привет, — с ехидцей улыбнулась маленькая азиатка. — Будем дальше обмениваться любезностями?

— Возможно, вместо денег, всей суммой которых ты все равно не сможешь воспользоваться, я могу предложить тебе что-то другое?

— О как завернул, — хмыкнула она, скривив личико. — Ты мог бы подарить мне больше бесполезного барахла, как недавно сделала мать. А, нет — не можешь — ты не знаешь, где мы. Ха!

— Так… Из того того, что Леля выбрала, тебе ничего не понравилось?

— Разве что запасные полотенца и пледы. Остальное — хлам для пожилых домохозяек. Возможно, она выбирала себе? Позже могу вернуть. Это не сложно.

— Как великодушно с твоей стороны. Думаю, Леля может купить данные вещи, если они ей нужны.

— У тебя все?

— Сандра, мне нужно это обновление. И тем не менее, я считаю, что сумма, которую ты просишь, для тебя слишком велика. Не потому что мне жаль для тебя средств, а из-за твоего возраста. Ты пока не умеешь обращаться с деньгами.

— Научи, — пожала та плечами. — Подай пример. Или ты способен только ругаться и отказывать?

На несколько секунд Улим задумался над ее словами. Смысл таился не в предложении научить чему-то одному. Суть крылась в том, что по большей части он почти не занимался педагогической частью своего отцовства. Если бы не долгие сеансы с психологом, то так бы и не заметил своих недочетов.

С каждым днем приходило понимание, насколько они с Лелей отстали в родительском марафоне. Наверстать дистанцию казалось чем-то