Лорел Гамильтон - Обнаженная натура Страница 12

Я посмотрела на Граймса и увидела, что приятная мина несколько изменилась. Стали видны какие-то внутренние переживания. Боль потери и, быть может, намек на злость, от которой нам никуда не деться.

— Ничего я не могу сделать такого, что их бы вернуло. Но я сделаю все, чтобы убить вампира, который в этом виноват.

— Наше дело — спасать жизнь, маршал, а не отнимать, — возразил Граймс.

Я открыла было рот, но заговорила не сразу, думая, что бы такое сказать, чтобы его не расстроить сильнее.

— Я не спасаю жизнь, лейтенант. Я ее отнимаю.

— Вы верите, что, убивая вампиров, спасаете их будущих жертв?

Это спросил Рокко.

Секунду подумав, я мотнула головой:

— Думала когда-то. Может быть, это даже и правда, но ощущение — я просто убиваю.

— Убиваете — как людей? А не уничтожаете, как монстров?

— Когда-то я считала, что они монстры и есть.

— А сейчас? — спросил Рокко.

Я пожала плечами и отвернулась. Передо мной тянулись пустыри, начинали появляться моллы. Наверное, Вегас, но выглядело это как Где-Угодно, США.

— Не хотите ли вы сказать, что скандально знаменитая Анита Блейк дает слабину? — подал голос Хупер.

— Хупер! — одернул его Граймс таким тоном, что было ясно: босс им недоволен.

Хупер не стал извиняться:

— Вы мне сказали, что моя группа в ее распоряжении. Мне нужно знать, лейтенант. Всем нам нужно.

Рокко не шевельнулся, далее не вздрогнул, он просто застыл, будто не очень понимал, что будет дальше. Одна эта реакция мне уже показала, что своему лейтенанту они задают вопросы редко или никогда. То, что Хупер сейчас на это решился, показывало, как их вывела из себя гибель товарищей и попадание группы в больницу. В данный момент Хупер так выражал свое горе.

Я сидела рядом с Рокко и не пыталась прервать тяжелое молчание. Следуя примеру сержанта.

Наконец Граймс ответил:

— Задавая человеку вопросы, ты не узнаешь, можно ли ему доверять, Сонни.

— Знаю, лейтенант. Но ни на что другое у нас нет времени.

Я почувствовала, что сидящий рядом со мной Рокко уже не так напряжен, и сочла это за хороший знак.

Граймс обернулся ко мне:

— Мы не можем спросить вас, не даете ли вы слабину, маршал. Это было бы грубо, и вы наверняка ответили бы, как каждый из нас: нет.

Я улыбнулась и покачала головой:

— Этих ваших вампиров я убью, Граймс. И убью всех, кто им помогает. Всех, кого разрешает мне убивать мой ордер. Отомщу за ваших людей.

— Нас месть не интересует, — сказал он.

— А меня интересует, — ответила я.

Граймс посмотрел вниз, на большую свою руку, лежащую на сиденье. Поднял на меня карие глаза на печальном лице.

— Мы не можем позволить себе мстить, маршал Блейк. Мы полиция. Мы хорошие парни. Месть — это только для преступников. Мы поддерживаем закон — месть его отменяет.

Я посмотрела ему в глаза и поняла, что он говорит искренне, из самой глубины души.

— Мужественное и чудесное чувство, лейтенант. Но люди, которых я любила, умирали у меня на руках, убитые этими тварями. Я видела разрушенные семьи… — Я мотнула головой. — Витторио — зло. Не потому что он вампир, а потому что серийный убийца. Он получает удовольствие от страданий и смертей. Он будет убивать, пока его не остановят. Закон дает мне юридическое право это сделать. Если вы не хотите, чтобы это была месть за ваших людей, то это ваши внутренние вопросы. Он будет мертв, за чью бы смерть я ни мстила ему.

— И за чью смерть вы ему будете мстить? — спросил Хупер,

На этот раз никто не мешал ему задать вопрос.

Я подумала и нашла ответ:

— За Мельбурна и Болдуина.

— Двое полицейских из СВАТ, погибших в Сент-Луисе, — сказал Граймс.

Я кивнула.

— Это были ваши близкие друзья? — спросил он.

Я покачала головой:

— Виделись однажды.

— Зачем вам мстить за людей, которых раз в жизни видели? — спросил Рокко, и от него потекла первая струйка энергии. Он опустил свои экстрасенсорные щиты — чуть-чуть. Эмпат, который хочет знать, что я чувствую на самом деле?

Машина подъехала к стоянке, Хупер стал парковаться. Я поглядела в темные глаза Рокко — темнее, чем у лейтенанта. Настолько темные, что ближе, пожалуй, к черным. От этого зрачки терялись в радужках, как у вампира, когда сила начинает заполнять его глаза — сплошь цвета радужки и без зрачка.

— Какая у вас порода?

— Порода чего?

— Вы слишком уже большой, чтобы жеманиться, сержант.

Он улыбнулся:

— Я эмпат.

Я прищурилась, разглядывая его лицо. У него зачастил пульс — чуть-чуть, слегка приоткрылись губы. Я лизнула нижнюю губу и сказала:

— На вкус — вранье.

— Я — эмпат, — повторил он очень твердо.

— И? — спросила я.

— Что «и»?

— Эмпат и?..

Мы смотрели друг на друга в упор, воздух между нами густел, тяжелел по мере того, как мы опускали щиты.

— Может быть, зайдем внутрь? — спросил Граймс.

— Да, сэр, — ответил Рокко.

— Конечно, — согласилась я.

— Вы согласны, чтобы он прочел ваши эмоции?

— Граймс сказал, что вопросы не дадут вам ответа, понты у меня или мне можно доверять реально. Но что-то говорит мне, что Рокко, который не только эмпат, сможет рассказать нам куда как больше.

— Мы хотим знать о вашей последней охоте на вампиров, маршал. Вы готовы это открыть?

На Граймса я даже не посмотрела, не оторвалась от темного упорного взгляда коллеги-экстрасенса, потому что я знала то, что вряд ли знал о своем сержанте лейтенант. Рокко рвался меня испытать. Отчасти это был мужской инстинкт — выяснить, кто в лесу медведь, — но не только. Его сила рвалась в дело, и был в этом рвении оттенок голода. Я не могла найти вежливый способ спросить: не питаются ли его экстрасенсорные способности собираемыми воспоминаниями? Если да, то я не единственный живой вампир в Вегасе.

Мы с Рокко снова подняли щиты, как надевает человек на себя куртку пожатием плеч. Оба, значит, профессионалы. Приятно.

— Давай проезжай через гараж, — сказал Граймс Хуперу. — Зал совещаний уже должен быть готов.

Хупер выехал с парковки и вырулил к двери гаража, по-настоящему большой. Весь внедорожник въехал внутрь, и вдруг я поняла, почему так велика дверь.

Я бы сказала, что гараж был набит грузовиками, но это слово их слабо характеризует. Я видала технику, которая есть у СВАТ Сент-Луиса, и сейчас меня заполнила серьезная зависть к местной технике.

Мы все вышли. Я заметила слева нечто вроде гимнастического зала, но в основном я рассматривала машины. Узнала броневик «Lenco B.E.A.R.», потому что такой есть и в Сент-Луисе, но остальное было для меня ново. Два грузовика поменьше, похожие на младших братьев броневика, — каковыми они, вероятно, и были, — но про остальные я и понятия не имела. В смысле, могла догадаться, что они делают, но не как их зовут. И еще здесь был самый большой рекреационный фургон, который я в жизни видела. Сами машины выглядели грозными и странно мужественными. Обычно мужчины о своих любимых машинах говорят как о красивых женщинах, но ни в чем, стоящем в этом гараже, и капли женственности не было.