Юлия Фирсанова - Точное попадание Страница 12

Приседая на полусогнутых и лучась своей лучшей улыбкой, кому-то, может, и показавшейся очаровательной, но по мне больше походящей на оскал больного бешенством пса, хозяин попытался усадить меня на лавку в самом центре залы. Так, чтобы любопытствующему народу, потихоньку потягивающему спиртное из кружек, лучше было видать магеву.

— Мне это место не нравится, аура у него плохая, — отказалась я от почетного права поиграть в рождественскую елочку, — лучше вот в том углу слева присяду. Туда мне и компот свой с пирожками тащи, попробую, стоит ли у тебя задерживаться.

Трактирщик не стал настаивать, убоявшись, что я вовсе уйду, умчался лично собрать почтенной магеве на стол. Я как раз успела бросить сумку на вторую свободную лавку у своего места, когда он водрузил на стол целое блюдо со сдобными румяными пирогами, запотевший кувшин ягодника только из погреба и не кружку (мамочки, щедрость и честь какая!) — медный пузатый бокал к нему.

Вежливо кивнув мужику, дескать, ступай, дядя, нечего мне в рот заглядывать, наполнила бокал синеватым прохладным соком, пригубила. Вкусно! Точно голубики и ежевики одновременно в рот взяла, холодит и язык чуть-чуть пощипывает. Не раздражает, а так, в самый раз, поддразнивает, чтобы еще глоточек сделать захотелось. Взяла первый пирожок, смотрящий на меня, и откусила. Ха, рубленое яйцо, печенка и какая-то душистая трава. Очень неплохо! Набивший рот одновременно со мной сильф восторженно вострепетал крылами и попытался расплыться в улыбке, одновременно пережевывая угощение. У талантливого парня получилось.

Так мы с ним в два рта и четыре руки принялись создавать рекламу местной ресторации. Да уж, не знаю, как другие заведения общепита в этом мире, но данный захолустный трактирчик своей кухней не уступал никакой нашенской пирожковой, переделанной в кафе-бар или ресторан быстрого обслуживания.

Люди пили, ели, исподтишка бросали на меня заинтересованные взгляды. Но поскольку угол я для себя выбрала самый укромный, а занимать ближайшие столы никто не решался (вдруг я огнем плеваться начну или ядом!), то и ощущения микроба под микроскопом я не испытывала. Они кушают, я кушаю, они пытаются меня украдкой разглядеть в полумраке, я открыто пялюсь на них. Еще неизвестно, кто на кого смотреть пришел!

И так мы ели, а зал постепенно наполнялся народом, шум усиливался. Тем временем сильф, опробовавший все разновидности пирожков у меня на тарелке, решил поразмяться и проинспектировать кухню. Известив меня о своих намерениях, он кометой взмыл под потолок и был таков.

В общем гаме я даже не расслышала, как по лестнице спустился еще один человек и мягко опустился за свободный стол слева от меня. Надо же, нашелся храбрец. Мужчина или парень, — сразу не разобрать, поскольку худощавый, невысокого роста, а маленькая собачка, как известно, до старости щенок, — оказался рыжим. Это бы первый рыжий, которого я увидела в здешних пенатах. Вот только если мои волосы отливали темной медью, то его отличались светлой рыжиной молодого лисовина.

Мне почему-то сразу захотелось их потрогать. Но лапать посторонних мужчин даже с самыми благородными намерениями проверки качества волосяного покрова — как-то не совсем прилично. Уж на что я нахалка, а тут почему-то смутилась и отвернулась, но слышала краем уха, как парень позвал одну из девиц, обслуживающих зал, потом, обильно пересыпая речь шутками и комплиментами, заказал еду.

Я сунула нос в кружку, словно проверяя, осталось ли что на дне, и задумалась, съесть еще один пирожок или сразу подсесть к рыжему познакомиться. Он, судя по всему, нездешний, может, что полезное для себя узнаю и с симпатичным парнем потреплюсь. Действительно симпатичным, если судить на мой вкус, а уж что мои представления о прекрасном ни капельки не соответствуют общепринятым, я давно убедилась и ничуть, кстати, об этом не жалела. А что жалеть! Если на то, что по вкусу приходится, меньший спрос, так в этом для меня только польза, свободнее зона охоты! Всегда мне нравились худощавые, жилистые парни с неправильными чертами лица. Вот у этого лисовина даже длинный нос не портил обаятельной хитроватой физиономии, скорее еще больше делал его похожим на лиса, только глаза — не зеленые, как положено зверю, а голубые, посверкивали.

Решив для себя начать действовать после пирожка, впилась зубками в сдобный, сочащийся мясным соком бочок и едва не подавилась от сдавленного шипения и звонкого вопля: «Вор!» — раздавшихся слева от меня с одновременным бряцанием и бумканьем (это на пол свалилась моя «маленькая сумочка»).

Рыжий не пытался бежать, он зажимал на ладони широкий порез и глядел на меня отчаянно-дерзким взглядом загнанного в угол зверя. Над ним вился Фаль, так и норовя крохотными кулачками измордовать человека. Что удивительно, тот видел моего мотылька и пытался увернуться. Сложив два плюс два, я начала действовать. Подняла с пола сумку и водрузила ее на стол, загораживая обзор любопытным, дернула парня за рукав блекло-зеленой рубахи с глухим воротом, усадила на лавку подле себя, отмахнулась от зудящего и ярящегося сильфа, кивнула в сторону собравшегося было мчаться ко мне на всех парах трактирщика и потребовала у вора:

— Дай руку.

Рыжий прикусил губу, но руку протянул решительно, словно к огню притронуться собирался. Мои пальцы схватили теплую ладонь, уложили ее на столешницу, глаза машинально отметили длинные тонкие пальцы. В памяти всплыли полыхающие знаки рун. Выбрав одну из них, шепнула:

— Иса, — призывая силу руны, попыталась остановить кровь. Ток живительной влаги постепенно превратился в редкие алые бусины, а потом и вовсе иссяк. С моих губ слетели названия трех целительных рун, и широкий порез затянулся красной корочкой шрама, которая побледнела и истончилась прямо на глазах.

— Фаль, — не отпуская руку парня, позвала сосредоточенно пыхтящего у меня на плече и обижающегося, что ему не позволили закончить бой, сильфа, — а почему он тебя видит? Неужто тоже маг?

— Нет, — пренебрежительно зафыркал мотылек. — Этот ворюга, о, прекрасная Оса, всего лишь на четверть эльф, потому и имеет дар зреть волшебные создания.

— Ответ принят, — кивнула я, приняв к сведению новую информацию, и обернулась к напряженно изучающему поверхность стола новому знакомцу.

— Зачем ты полез ко мне в сумку? Неужто решил, что я тут самая подходящая жертва?

— Любопытство проклятое, — скривил губы рыжий, изумленно изучая исцеленную руку, сжимая и разжимая кулак, вертя ее во все стороны, — не мог удержаться. Ни разу к магам в сумки заглядывать не доводилось, а тут такой шанс представился. Вот в ловушку и угодил…