Алексей Пехов - Ветер полыни Страница 12

Теперь Рован улыбался не столь приветливо.

— С чего это ты так решила?

— Дай подумать… — Проклятая состроила задумчивую физиономию. — Э-э-э… Ну, например с того, что Воронье Гнездо создавал Скульптор, а он никогда ничего не строил спустя рукава. А также потому, что наши армии и союзнички-набаторцы не пошли мимо Орлиного Гнезда и Кабана, братьев этой цитадели, а отчего-то решили добраться до Лестницы Висельника через Перешейки Лины, потеряв в боях несколько тысяч солдат и четыре десятка избранных. Большая плата, не находишь? Ну и, наконец, потому, что только благодаря хитрости Тальки и расторопности Митифы удалось взять Врата Шести Башен. Так что позволь повторить вопрос — в чем хитрость?

— Пусть это останется моей маленькой тайной, — процедил Чахотка, и его пальцы сжали рукоять меча — первый признак начинавшегося гнева. — Я не за этим вызвал тебя.

— Как тебе будет угодно. Тайна, так тайна, — пожала плечами Тиа, решившая, что не стоит выводить его из себя. — Только если ты не ждал, что я разделю с тобой радость от победы, то к чему затеял сегодняшний разговор, Рован? Неужели еще что-то заботит твои думы, кроме нашей маленькой победоносной войны? Разве не ради этого ты пришел в Империю?

Он нахмурил светлые брови, и карие глаза почернели. Тиф видела, что собеседник сдерживается с трудом. Больше пяти сотен лет они были врагами, не ладя с тех самых пор, как веселый и улыбчивый Ретар подарил Тиа свою любовь. Рован этого ей не простил, но угроза ссоры с братом заставила его молчать и ненавидеть тихо. Когда Лихорадка погиб, спасая Тиф от смерти, Чахотка счел, что больше не стоит скрывать свою ненависть. Она сжигала его, превращая в выжженную злобную пустышку, но он так и не решился бросить вызов — Тальки и Гинора были против этого поединка. К тому же, даже такой урод, как Рован не мог не понимать, что с Тиф так просто не справиться.

— Сбавь тон, Тиа! — Грозно рявкнул Рован. — Иначе мы зайдем слишком далеко, и один из нас может не вернуться. — А затем продолжил спокойнее. — Нет нужды ссориться. Я просто, по-дружески, решил предупредить тебя о своем грядущем приходе. Моя армия на марше. Если все будет хорошо, через два дня я буду под стенами Альсгары.

— Жду тебя с нетерпением.

— Ты не будешь рада меня видеть? — насмешливо спросил он.

— А ты помнишь такое время, когда я была рада? — холодно осведомилась она. — Давай оставим игры в кошки-мышки для возни с Митифой. Мы друг друга не любим, это знают все, включая тебя и меня.

— Как скажешь, — он вытащил из ножен окровавленный кинжал. — Видишь, что на клинке?

— Кровь. За оружием нужно ухаживать.

— Тебя не спросил! Это кровь Ходящей.

— Великое достижение, — фыркнула Тиа. — Ты убивал их и раньше. Что с того?

— Я убью их еще больше, если ты мне поможешь. И очищу Башню. Мы вновь войдем в нее, как в стародавние времена. Плечом к плечу. Ты ведь еще в Альсгаре? Жду, что ты откроешь мне ворота внешней стены.

— Я не вижу, почему мы должны впустую молоть уже перемолотую муку. Ведь этот вопрос мы давно обсудили. Я сделаю все, что смогу.

— Чудесно, — он сверкнул ослепительной улыбкой и убрал оружие в ножны, перед этим хорошо протерев. — Не смею больше тебя задерживать. Ах, да! — он сделал вид, будто только что вспомнил о чем-то незначительном. — Как на счет другого нашего соглашения?

— Никак.

Его глаза нехорошо прищурились, и Тиф испытала удовольствие оттого, что Чахотка пытается скрыть раздражение.

— Совсем? — все еще сдерживаясь, спросил он.

— Ага.

— Не играй со мной, Тиа! — он больше не улыбался, на скулах выступили бордовые пятна.

— Наконец-то передо мной настоящий Рован, а не его маска, — понимающе усмехнулась Проклятая. — Такой ты куда привычнее. Право жаль, что поблизости нет какой-нибудь йе-арре, и тебе не на ком выместить зло. Ты бы отрубил ей голову и перестал дуться.

Она знала, что не стоит играть с огнем, но сейчас у нее не было выбора. Нельзя показывать тому, кто сильнее тебя, собственную слабость. Следовало вести себя так же, как всегда, иначе Рован заподозрит неладное и сожрет ее вместе с потрохами.

— Не уводи разговор в сторону! — прорычал он. — Мне нужна эта книга!

— О, — понимающе закатила глаза Проклятая. — Представь себе, она нужна не только тебе, но и другим. Мне, например. А еще Тальки. И Митифе. Если Корь не полная дура, конечно же. — Лицо Тиа говорило о том, что она явно сомневается в наличии ума у Серой мышки. — Думаю, если б о записках Скульптора узнали Аленари и Лей, то и они не отказались бы. Как видишь, претендентов на старые бумажки гораздо больше твоего любимого и обожаемого «Я».

Дочь Ночи видела, как широкие крылья носа собеседника затрепетали от бешенства.

— Мы, кажется, договорились, — наконец процедил он. — Не заставляй меня думать, что ты нарушаешь слово.

— Мне все равно, что ты будешь думать. Так же, как и тебе все равно, что думаю я. В этом вопросе у нас полное взаимопонимание. Я помню о нашем договоре. Но я ничего не нашла. Альсгара слишком велика. На подобные поиски уйдут месяцы, если не годы. Коли Скульптор что-то спрятал, то сделал это очень хорошо.

— У меня нет месяцев! И ты это прекрасно знаешь! Через два дня я намерен штурмом взять Альсгару!

— Так возьми, — пожала плечами Тиа. — А после твоей грандиозной победы у нас будет много времени для того, чтобы найти то, что нам нужно. Никто не помешает.

На самом деле, Тиф вовсе не была уверена в «победе». Бросить Альсгару на колени не так-то просто. Тальки тоже предполагала, что Чахотка сломает о стены города свои красивые зубки. И все же Проказа исподволь заставила его принять нужное ей решение и отправиться на штурм крепкого орешка. Причина сего была видна невооруженным глазом. Рован хороший полководец, отличный воин и… большой сумасшедший. Его больной мозг изъеден могильными червями, пускай и в образном смысле. На основном фронте, кроме пользы, Проклятый, скорее, принесет неприятности. Никто не знает, что и когда он выкинет в следующий момент. Лей вполне способен справиться с ситуацией самостоятельно, не деля власть с братом Ретара. А если что-то пойдет не так, на помощь Чуме всегда придет Оспа. Чахотка — пятое колесо в этой хорошо смазанной телеге.

Но заставить Рована бросить одно из его любимейших дел — воевать — нереально. С этим могла справиться только такая хитрая змея, как Тальки. Она ловко сыграла на тщеславии Чахотки и его жажде власти, предоставив тому возможность восславить себя в веках среди воинов мира Хары — завоевать то, что никогда не было завоевано.

Альсгару.

— Я не могу штурмовать город, не зная, в каком месте спрятаны записи о Лепестках Пути. Это слишком рискованно!