Олаф Бьорн Локнит - Талисман всадника Страница 12

– Постойте-ка, – я обернулся на голос. Оказывается, наш разговор слушали. Принц Тараск остановился неподалеку и теперь мерил меня оценивающим взглядом. – Капитан, пропустите этого месьора. А вы, сударь, подойдите.

Я и подошел. Тараск скользнул взглядом по моему плащу и гербовому колету, оценил древний символ Монбронов – крылатый меч на алом геральдическом щите, каковой поддерживают дракон и единорог – остановился на графской короне, украшавшей намет, и запросто вопросил:

– Чем обязан, граф? Не ждал, что столь печальное событие заинтересует аквилонского дворянина. Или просто решили посмотреть на пожар? Вот уж действительно, подобное зрелище никогда не приедается.

Это был первый раз в моей жизни, когда я видел принца Тараска настолько близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Молва не лгала: молод, высок, красив, взгляд умный и чуточку хитрый, почти как у Конана. И в глазах Тараска есть нечто такое, что заставляет быть осторожным – взгляд кобры тоже безопасен, но вот сама кобра… Одним словом, он сразу показался мне весьма интересным человеком, а вовсе не бездельным повесой, каким обычно казался высшему свету Немедии.

За спиной его светлости немедля возникла высокая, поджарая девица. Гладкие черные волосы, ровная челка, из-под нее смотрят настороженные серые глаза. С мужской точки зрения я оценил бы ее такими словами: диковатая привлекательность. Не знаю, как сказать лучше. Именно такие решительные дамы обычно ходят в охране купеческих караванов или верховодят в разбойных шайках на полуночи Немедии и Бритунии – красивые, уверенные в своей силе и почти недоступные. Зена, Дженна, Зенобия. Телохранительница и фаворитка господина протектора. Но, как утверждают, отнюдь не любовница, а просто подруга. Добавим к облику торчащую из-за левого плеча рукоять добротного клинка (судя по навершию – нордхеймского, предназначенного лишь для рубящих ударов) и тем завершим картину.

– Приветствую вашу светлость, – я поклонился, как того требуют правила куртуазии. – Позволю себе представиться. Маэль, сорок второй граф Монброн Танасульский.

– Весьма рад, – сухо бросил Тараск. – Может быть, соизволишь объяснить причины своего появления здесь?

Врать не хотелось. Так или иначе, ложь раскроют, если Тараск мною заинтересуется. Как учил хитромудрый барон Гленнор? Правильно: правда – сильнейшее оружие. Но полуправда еще сильнее.

А ну, рискнем прибегнуть к поддержке громких имен. Может, получится ввести Тараска в смущение?

– Прошу взглянуть, – я вытащил из складок колета посольскую бумагу. – Я представляю в Бельверусе Его величество Конана Аквилонского.

– И что? – вздернул бровь Тараск.

– Его светлость герцог Мораддин много лет являлся личным другом моего короля, – тяжелый взгляд принца явно заставлял меня отвести глаза в сторону, но я придал себе наивозможно независимый вид, стараясь не стушеваться. Кто такой, в конце концов, этот Тараск? Военный управитель города, не больше! Да, безусловно, он принц, но следует вспомнить, что в Монбронах тоже течет королевская кровь, а наша династия постарше семьи Эльсдорфов лет эдак на двести! – Я приехал в Бельверус с личным посланием от короля к месьору Мораддину. И я уверен, что Конан Канах, наш государь, будет обеспокоен произошедшим. Надеюсь, вашей светлости известно, каковы последствия… э-э… беспокойства нашего короля.

– Да уж наслышаны, – странно, но Зенобия заговорила без разрешения. Голос у нее оказался мелодичный и низкий, слова она произносила чуть нараспев, с легким акцентом. Такое впечатление, что дочь презренного торговца из захолустного Пограничья чувствовала себя на равных с принцем короны и иностранным графом. – Насколько знаю, последний раз беспокойство Конана Канах обернулось для короля Страбонуса Кофийского потерей венца и головы.

Кофийские телохранители Тараска изобразили на лицах каменное выражение, сам Тараск скривился, а Зенобия послала ему ядовитенькую ухмылку. Чувство юмора у девочки прямо-таки варварское. Мне подумалось, что она слишком много себе позволяет, хотя Тараск пытается не замечать вольностей своей волчицы.

Принц пожевал губами, вежливо улыбнулся и широким жестом пригласил меня следовать за собой, сказав:

– Что ж, если угодно взглянуть на плачевные последствия мятежа – прошу. Зрелище, скажу откровенно, препротивнейшее.

Да, здесь Тараск прав непогрешимо.

Семь жутко обгоревших трупов. Еще два мертвеца, которых огонь не задел – у обоих множество ран от холодного оружия. Тело большой серой собаки, зачем-то уложенное рядом с людьми – я узнал принадлежавшего герцогу Мораддину горского волкодава. Кажется, его звали Бриан?

Один из гвардейцев подбежал к Тараску, поприветствовал по-немедийски (сжатая в кулак правая ладонь брошена к сердцу) и отрапортовал:

– Ваша светлость, нашелся свидетель! Домоправительница герцога Эрде по имени Хейд, дочь Ланы. Привести?

– Да, – коротко ответил принц. – Она наверняка способна опознать своих хозяев.

Я сомневался, что можно узнать хоть одно пострадавшее от огня тело, однако…

В Латеране новых конфидентов всегда учили прежде всего смотреть на свидетеля – именно смотреть, не слушать. Подмечать малейшие изменения в его интонациях, выражении лица, жестах. В соответствии с требованиями ремесла я пристально уставился на мельком виденную несколько дней назад пожилую толстуху, приведенную гвардейцами. Не сказать, что Хейд сотрясается от горя – конечно, она печальна, но держится отлично. Видать, герцог замечательно вымуштровал свою прислугу.

– Госпожа, – Тараск тихо обратился к домоправительнице, чье платье не носило даже малейших следов огня. Видимо, успела выскочить из дома раньше, чем обрушился второй этаж. – Я, как протектор столицы, занимающийся расследованием случившегося здесь поджога и нападения на усадьбу герцога Мораддина, прошу осмотреть эти мертвые тела и ответить, есть ли среди них люди, тебе известные.

Дородная Хейд первым делом взглянула на два необожженных трупа и, как мне показалось, вздрогнула.

– Это – Вестри, сын его светлости, – обронила домоправительница, указывая на молодого человека, убитого несколькими ударами в грудь и шею.

– Подтверждаю, – кивнул один из гвардейских стражей. – Вестри Эрде служил во дворце, только не в моем платунге, а в Четвертом.

– Запишите, – бросил Тараск через плечо секретарю в коричневой мантии. – Одно тело опознано. Можешь продолжать, почтенная Хейд.

– Узнаю господина Дорнода, – Хейд справилась с чувствами и кивнула на второй труп. – Помощник хозяина. С остальными будет посложнее, слишком уж трачены огнем.