Андрей Смирнов - Владыка Ядов Страница 12

— Значит, имеющиеся корабли сделают несколько рейсов.

— Не успеют. Зима.

— Перевезут столько, сколько успеют.

Магистры переглянулись.

— Атаковать Ильсивар без надлежащей подготовки, в спешке — это безумие, — сухо произнес Элгар. — Бросать вызов организации, состоящей из нескольких десятков бессмертных, полагаясь только на одного демона, происхождение и верность которого по-прежнему остаются под вопросом — это безумие вдвойне. Мой Орден в этом участвовать не будет. Мы клялись в верности, а не в том, что будем поддерживать любую авантюру, которая только взбредет в голову потомку Катольда!

Энклед прищурился.

— Осторожнее, сир. Право говорить свободно не означает права оскорблять короля.

Элгар сжал губы и ничего не ответил. Энклед бросил беглый взгляд на остальных. Они не были настроены так же решительно, как глава Полумесяца, но чувствовалось, что в случае прямого конфликта поддержат бессмертного, а не монарха. Они слишком привыкли к тому, что здесь, на Эн-Тике, именно пять Орденов являлись самой могущественной силой, подчиненной короне лишь номинально, и даже продемонстрированная несколько минут назад мощь Гхадабайна не была достаточной, чтобы их в этом переубедить. Продолжать давить сейчас было бы ошибкой.

— Я полагаю, на сегодня мы уже достаточно поговорили, — сказал Энклед. — Я понимаю, вам требуется время, чтобы все обдумать. Обсудите услышанное и увиденное со своими кардиналами. Но знайте: этот поход будет предпринят с вашей помощью или без нее. Отомстить за унизительное поражение, завоевать славу и земли — или же прослыть трусами и изменниками, решать вам. Благодарю за беседу, господа.

Он двинулся к выходу из залы, легко улыбаясь и зная, что как только закроется дверь за его спиной, в его адрес прозвучит немало нелестных эпитетов, а все его косточки будут перемыты самым тщательным образом. Но уже через несколько шагов Энклед перестал улыбаться. Атфитрит путал все карты. С ним нужно было что-то делать.

***

Элгар Атфитрит, лунный бессмертный, посвященный Древа Иссохшей Молнии и Лабиринта Безысходности, устало откинулся в кресле. Был поздний вечер. Оруженосец Магистра, Катаус Фейн, приготовил своему господину горячее вино. Элгар пригубил вино, отослал Катауса и тяжело вздохнул. Отвратительный, длинный день, заполненный неприятными сюрпризами, долгими спорами и дурными предчувствиями. Король Эн-Тике сошел с ума и связался с демонами. Он грезит завоеваниями, не понимая, что сам слишком слаб, чтобы быть чем-то большим, чем пешкой в чужой игре. Энклед обречен, но плохо то, что он тащит на дно вместе с собой Ордена и весь остров. Уничтожить Школу Железного Листа? Как бы ни был силен Гхадабайн, это невозможно. Кроме того, Элгар отчасти сочувствовал целям тайного ильсильварского ордена смертных и бессмертных, поставивших своей задачей освободить человечество от рабства Темным и Светлым Князьям. Из-за бисуритов религии боги обрели огромную власть, но образовавшаяся связь имеет и иное свойство: если теперь вера в миродержцев иссякнет, они станут слабее, чем были до того, как связали себя с человечеством. И если это произойдет, оковы, некогда наложенные Солнцем на силу Серебряной Госпожи и ее детей, Лунных Князяй, ослабнут, и они сумеют вырваться из темницы. Поэтому, даже будь уничтожение Школы возможно, Элгар не пошел бы в этот поход за своим королем. Впрочем, в полной мере «своими королями» правителей Эн-Тике Элгар Атфитрит никогда всерьез не считал — не смотря на то, что, как и остальные Магистры, приносил клятву верности каждому из них после Катольда. Кто ему эти короли? Бабочки-однодневки перед лицом бессмертного...

Вернулся Катаус Фейн. Элгар вопросительно посмотрел на него. Катаус выглядел смущенным.

— Что тебе? — Спросил Магистр.

— Господин мой... я давно хотел сказать... я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали.

Элгар задумчиво посмотрел на юношу. Несколько дней назад Катаус опять завел разговор о том, чтобы стать рыцарем. Элгар пресек эти разговоры — резче, чем в предыдущий раз. Мальчик не понимал, что иногда министериал имеет большее значение, чем кардинал. Элгару не нужен был амбициозный помошник, ему требовался слуга, точно выполняющий указания, верный и знающий свое место. Катаус, как ему казалось, подходил на эту роль, но в последнее время он начал в этом сомневаться. Сможет ли юноша довольствоваться тем, что есть? И что означала его реплика? Это была попытка сообщить Элгару о том, что он все понял и готов оставить свои амбиции? Или же это была обыкновенная лесть, нацеленная на то, чтобы заслужить расположение господина, а затем выпросить желаемое посвящение?

Элгар чуть кивнул Фейну, показывая — я тебя услышал, можешь идти. Но юноша не уходил.

— Для меня большая честь находиться в Ордене. — Катаус замолчал, подыскивая слова. — Здесь вся моя жизнь. Не так уж важно, кто я — рыцарь или простой оруженосец... Главное, что я могу... приносить пользу Ордену. Я буду делать то... что мне доверено... так хорошо, как только смогу, сир. Спасибо, что... помогли мне понять.

Катаус шагнул к Магистру и, опустившись на колено, поцеловал его кисть, расслабленно лежащую на подлокотнике кресла. Элгар ощутил раздражение. Достаточно было бы и того, чтобы мальчик уяснил все это молча, а не вываливал сейчас перед ним свои переживания вкупе с демонстрацией преданности. Черт возьми, разговорами был заполнен весь день! Элгару просто хотелось посидеть одному, в тишине.

Он уже открыл рот, чтобы приказать Катаусу Фейну покинуть комнату — тем более, что юноша припал к руке так пылко, что до сих пор не мог от нее оторваться и это уже, в конце концов, становилось неприличным — когда Катаус повернул голову и внезапно впился в кисть зубами. Ощутив боль, Элгар попытался вырвать руку, но Катаус сжимал челюсти с предельным усилием, и Элгару пришлось дважды ударить его, прежде чем челюсти оруженосца разжались. Катаус упал на пол, но успел упереться рукой в пол. Он поднял голову, глядя на магистра безумным веселым взглядом. Сломанная Элгаром челюсть нелепо топорщилась с одной стороны, и рот кривился, с другой же стороны краешки окровавленных губ в ухмылке поднимались вверх. Элгар произнес заклятье, которое должно было обездвижить Катауса, но тот продолжал тянуться к нему, и Элгар поразился тому, насколько слабыми и неуверенными вышли его чары. Спятивший оруженосец не мог представлять никакой угрозы для бессмертного, но... было что-то еще. Что-то, пугавшее Элгара до дрожи, что-то, незримо присуствовавшее в это комнате, что-то, делавшее бессмысленные действия Катауса наполненными каким-то особым, недоступным для Элгара значением. Заклятье не оказало эффекта, юноша тянулся к господину, Элгар хотел ударить его еще раз, оттолкнуть, отскочить — но не смог сделать ни первого, ни второго, ни третьего, а лицо Катауса вскипало и текло, словно беловатая каша, обретая новые черты...