Ральф Шеппард - Зло Валузии Страница 12

Новый вздох ужаса пронесся по рядам тварей. Скрюченный, иссохший труп медленно распрямлялся. Вот зашевелилась голова, увенчанная короной, сверкающей во тьме, и жуткий мертвец открыл глаза, На Конана глядели раскосые желтые глаза с неподвижным, вертикальным зрачком. Существо сделало несколько шагов вперед и очутилось рядом с варваром. Он не успел даже отпрянуть — как костлявая рука ожившего мертвеца протянулась к нему.

Внезапно обоих охватило облако красного света, столь ослепительно-яркого, что монстры, оторопело взиравшие на воскресение своего божества, взвыв от боли, попадали ниц, тщетно пытаясь укрыться от обжигающего сияния. А когда пришли в себя, красное облако уже рассеялось,— но ни странного существа в короне, ни киммерийца в зале не было. И только осколки зеленого саркофага таинственно мерцали во тьме.

Конан открыл глаза. Красное облако, окружавшее его рассеялось, и — о, чудо! — в лицо ему ударил сноп солнечного света. Он был на поверхности!

— Б-р-р-р,— киммериец затряс головой, убеждаясь, что это не сон и не наваждение.

Но нет, вокруг не было ни подземелий, ни мерзких тварей.

Он находился на склоне холма, поросшего кустарником и соснами. Оглянувшись, Конан увидел далеко позади чернеющую гряду скал. Шум прибоя говорил, что именно в той стороне находится море Вилайет, по которому он прибыл в этот удивительный край. И туда, к морю, петляя меж бугрившимися тут и там холмами, текла неширокая, но бурная река.

«Рангхха-а» — неожиданно раздалось прямо в голове у Конана. Слово было каким-то странным, чужеродным, по-змеиному шипящим...

Киммериец рывком обернулся. Перед ним стояло то самое странное существо, которое Конан, вольно или невольно, освободил из дремотных объятий зеленого саркофага. Едва подобная мысль мелькнула в голове Конана, как ожившая мумия откликнулась.

«Ты прав-ф-ф.— Слова, звучавшие прямо в мозгу, отдавались эхом, в котором улавливалось гадючье шипение.— Ты разбудил меня, воин! Разбудил от тысячелетнего с-сна-а-а...»

Конан еще раз оторопело мотнул головой, как бы стряхивая с себя морок:

— Да что же это за тварь такая?! Стоявшее перед ним существо в общих чертах походило на обычного человека, разве что было на полголовы выше совсем не маленького киммерийца. На ожившей мумии не было и следа одежды — и лишь удивительно абсолютный, причудливой формы череп венчала давешняя корона.

Кожа незнакомца была лоснящейся, зеленовато-коричневого оттенка, тело поражало неестественной худобой, Но это не была худоба умирающего от голода нищего или вендийского отшельника-аскета, сознательно доведшего себя до такого состояния фанатичным самоистязанием. Это была скорее естественная поджарость хищного ящера, и в ней сквозила огромная, сверхчеловеческая сила.

Голова, в общих пропорциях также схожая с человеческой, все же во многом рознилась от нее. Ее отличали сильно развитые лобные доли, свидетельствовавшие о могучем интеллекте, слаборазвитый затылок, плавно переходивший в длинную шею, и сильно выдвинутая вперед лицевая часть.

Носа и ушей в человеческом понимании не было вовсе, вместо них имелись едва различимые щели; челюсти напоминали клюв или змеиную пасть. Из-под сильно выдающегося козырька, образованного гигантским лбом, начисто лишенного надбровных дуг, искрились желтым холодным светом большие раскосые немигающие глаза.

«Кром!— мелькнуло в голове у Конана.— Да это же человекозмей, из древней Валузии!»

«Да-а-а,— сразу же отозвалось змеиное шипение.— Я — змей! Так вы называете нас-с, теплокровные потомки обезьяны. Нас-с — рас-су наагоф-ф!»

Конану порядком надоел этот внутренний голос, «голос без спросу вторгавшийся в его мысли», и он, выругавшись, обернулся к разумному ящеру:

— Слушай, как там тебя... нааг! Ты что, не можешь разговаривать со мной по-человечески? Или у вас нет языка? Но что-то я ни разу в жизни не видел безъязыкой змеи!

«На каком языке с тобой говори-ить? — вновь раздалось в голове у варвара.— На наречии Ахерона, или предпочитаешь речь атлантов? А может, с тобой общаться на языке сгинувшей Лемурии?»

«Эге!— смекнул Конан.— Да этот Сетов родич, похоже, ни одного нынешнего языка не знает. Долго же он спал!»

Впрочем, сие не слишком поразило варвара: ему знакомы были повадки удавов и питонов, которые, сожрав крупную добычу, могли дрыхнуть месяц, а то и все полгода. Этот, правда, заснул на добрые три тысячи лет в своем зеленом гробу,— но особой разницы киммериец тут не видел!

— Тебя, я вижу, трудно чем-то удивить, Конан из Киммерии,— вновь услышал варвар надоедливое шипение в мозгу.— Ну, не злис-сь, с-скоро я с-смогу говорить на твоем родном языке. В нем немало общего с атлантс-ским. Я понял это из твоих мыс-слей. Думать на родном языке похвально для человека, так долго с-странствовавшего в чужих краях.— А за комплимент с-спасибо, человек...

Конан даже не сразу понял, что к нему наконец-то обратились вслух, и к тому же — на чистом киммерийском, без малейшего акцента. Голос говорившего, правда, звучал странно — сухой, шелестящий, с присвистом и пощелкиванием... но что возьмешь со змея?

— С-спасибо, Конан,— продолжал нааг,— что назвал меня родичем Отца С-сета. Большая чес-сть для меня... И с-судьбы наши похожи. С-святая плоть Великого Змея ныне пребывает в с-саркофаге, подобном моему, в потаенной пещере на болотах южной С-стигии. Его тело пленено там, а бессмертный дух витает вдали от нашего мира и лишь изредка может являться на землю. О, если бы нашелся кто-нибудь, кто вызволил бы Отца С-сета из проклятых оков,— и тогда он вернулс-ся бы в наш мир! С-смею надеяться, что на этот с-святой саркофаг когда-нибудь наткнется богатырь, подобный тебе, Конан!

— По части комплиментов ты, конечно, мастак,— мрачно осклабился Конан.— Но лично я буду молить Крома, а в придачу Митру, Асуру, Бела и Иштар, чтобы ни один недоумок не напоролся на эту проклятую могилу!

Змей неожиданно рассмеялся шипящим смехом. Похоже, у змеелюдей, несмотря на их хладнокровие, с юмором было все в порядке.

— О, не надо с-столько огня, человек! Я знаю, какой уж-жас внуш-шает вашей рас-се наш Влас-стелин, ес-сли не ужас-с внушает с-стигийских жрецов. Да и те пока не ос-с- смелились и помыс-слить о том, чтобы пробудить божество. Ну, да я не с-сужу их с-строго! Ведь они вс-сего лишь люди хотя и лучшие с-среди вас-с. Да и час-с Владыки пока не нас-стал! Ну, да забудем пока об этом. У наагов есть и иные проблемы...

— А что, остались и другие нааги, кроме тебя?— угрюмо осведомился Конан, уже не радуясь, что выбрался из подземелья с помощью волшбы проклятого нелюдя.