Урсула Ле Гуин - Одиночество Страница 12

Одиночество спасает душу. Нет даже искуса прибегнуть к злой магии. А от скуки и отупения спасает умение осознавать. Когда живешь, осознавая все, что делаешь, то никогда не устаешь, и тебе никогда не бывает скучно. Даже дело, которое тебе не нравится и раздражает, при правильном осознании его никогда не наскучит. А если ты занимаешься чем-то приятным, радость поселяется в тебе надолго. Я убеждена, что осознание – самая трудная работа для души.

Я помогала Хиуру при родах, и она родила девочку. Потом я часто приходила с ней поиграть. А еще пару лет спустя я извлекла свой имплантат. Сначала оставшуюся крошечную дырочку я зашила суровой ниткой, а когда все поджило, подвесила на нее старинное украшение, которое я нашла в руинах во время странствий. Я вспомнила, что когда-то на корабле видела нечто подобное у одного из мужчин. Я прицепила серьгу перед тем, как отправиться на холмы за ягодами, но я не пошла в долину Красных Камней. Живший там мужчина вел себя так, словно он имеет на меня какие-то права. Я все еще любила его, но мне не нравился исходящий от него запах магии, его воображаемой власти надо мной. На сей раз я пошла на север.

Где-то одновременно со мной в нашем поселении появились два новых мужчины; они поселились в Северном Доме вдвоем. Юноши на Территории довольно часто разбиваются по парочкам и потом, возмужав, поселяются вместе. Это помогает им выжить. Некоторых из них действительно связывает секс, некоторых – вопрос выживания, поэтому, уходя с Территории, некоторые пары расстаются. И прошлым летом один из них ушел с другим мужчиной. Того, что остался, нельзя было назвать красивым, но я заметила его. В его коренастом сильном теле было нечто, вселяющее уверенность. Я уже несколько раз заглядывала к нему, но он был слишком робок. В тот день Серебряной Поры, когда туман плотно укутал реку, он увидел висящее у меня в ухе украшение, и глаза его потеплели.

– Правда, красиво? – спросила я.

Он кивнул.

– Я надела его, чтобы ты хоть раз взглянул на меня.

Но он до того засмущался, что я уже в открытую добавила:

– Если тебе нравится секс только с мужчинами, так и скажи. – Честно говоря, я сильно побаивалась, что так и есть.

– Нет, нет, – наконец, заикаясь, выдавил он из себя. – Нет. – А затем вдруг бросился бежать по тропинке, но у поворота остановился и оглянулся. Я медленно пошла за ним, не понимая, чего же он хочет на самом деле: чтобы я шла за ним или чтобы я оставила его в покое.

Он все же ждал меня. А рядом под корнями красного дерева была вырыта небольшая землянка. Ветви, спускавшиеся до самой земли, полностью прикрывали ее, можно было пройти рядом на расстоянии вытянутой руки и ничего не заметить. А внутри она была вся выстелена пышной свежей травой, все еще пахнущей летним солнцем. Вход был таким низким, что войти можно было только пригнувшись. Я вошла и села на охапку пахнущей летом травы. Он все еще стоял снаружи.

– Заходи, – позвала я, и он зашел.

– Я сделал ее для тебя, – признался он.

– Ну а теперь сделай мне еще и ребенка, – сказала я.

И мы это сделали. Может быть, в тот же самый день, а может, и в какой другой.

А теперь я скажу вам, почему я все же после стольких лет вызвала корабль, даже не зная, есть он еще на орбите или улетел, и попросила прислать за мной на пустоши катер.

Рождение дочери было воплощением всех моих надежд и стремлений и завершением моей души. Но когда в прошлом году родился сын, это уже не имело к душе никакого отношения. Он вырастет и уйдет, чтобы сражаться и терпеть нужду, чтобы жить и умереть, как мужчина. А моя дочка – Еднеке, Листочек (я назвала ее в честь мамы), сама выберет: улететь ей или остаться. Но что бы она ни выбрала, я все равно останусь одна. И я очень надеюсь, что так оно и будет. Но я разрываюсь между двумя мирами: я личность этого мира, но я еще и женщина из народа моей матери. И я обязана передать свое знание детям ее народа. Вот поэтому я и вызвала катер. На корабле мне дали прочитать отчет моей матери, а затем я надиктовала в их машины свой отчет для тех, кто хочет узнать один из путей создания собственной души. К ним, к детям, я обращаюсь: «Вслушивайся! Берегись магии! Осознавай!»