Олаф Бьорн Локнит - Тигры Хайбории Страница 12

Конан и сам был бы не против пообщаться этой ночью во-он с той темноволосой красоткой, которая откровенно строила варвару глазки на протяжении всего вечера, но вдруг понял: Веллана, с которым они делили комнату, еще можно выгнать, а вот Ранна – никак. Когда Конан был в его возрасте, ночами он спал как убитый, однако просыпался при малейшем шуме. Не выйдет развлечься. Вот Эртель, зараза, уже держит на коленях смазливую девицу с длинными пышными ресницами и томным взглядом. И Эмерт туда же. Здоровенный спокойный боссонец женщинам нравится именно из-за своей многозначительности.

Громыхнула дверь. Снова кто-то вошел. Гости Барли Бютта не обратили никакого внимания – очередной посетитель. Только Конан наметанным взглядом оценил вошедшего. Обычный деревенский мужик, темная с проседью борода, шуба из овчины. Только что это он под мышкой держит?

Зал ахнул. Веселящиеся посетители наконец-то рассмотрели, что к чему.

Кмет приволок с собой гуся. Обычного гуся. Серого. Только спрашивается, почему у птицы вместо одной головы змеится целый десяток таковых? Лишние головы гогочут, клюются, ссорятся меж собой.

– Потрясающе! – восхитился Тотлант и вскочил. – Клянусь ядовитыми клыками Сета, работа Бури Перемен! Я пойду посмотрю?

Мужик, ни слова не говоря, прошел к стойке, усадил многоголового гусака прямо под носом Барли Бютта и вдруг выставил деревянную плошку.

– Деньги хочет получить, – пояснил Веллан. – За всеобщее обозрение невиданного чуда. Тоже пойду гляну. За такое представление и кесарий не жалко отдать.

Заинтересовался и Конан. Варвар протиснулся к окруженной народом трактирной стойке и любопытно воззрился на странную птицу. Гусь гоготал в десять глоток, выгибал шеи и раздраженно махал крыльями. Рядом тихонько хмыкал Эмерт, обнимая правой рукой приглянувшуюся ему девицу. Плошка кмета понемногу наполнялась.

– Вчерась, добрые месьоры, все и произошло, – с крестьянской расстановкой вещал бородатый. – Как буря началась, птичник забеспокоился. Захожу, значит, утром, корму задать, а тут вижу – лучший гусак во дракона оборотился! Ну, я его в мешок. И сюдыть принес. Показать, значит. Кто еще когда подобное чудо узрит? Может, купит кто дивную птицу? Вот вы, благородный торговец!

Кмет глянул на толстяка аквилонца. Тот пожевал губами. В Университете Тарантии гуся приобретут за огромные деньги хотя бы потому, что ни один здравомыслящий колдун никогда не догадается заниматься столь дурацкими фокусами, да и никто никогда не создавал заклинаний для выращивания у живых существ дополнительных голов. Зачем?

Тотлант обозревал птицу настороженно.

Конан насмотрелся, подивился удивительной игре магии и природы (по трактиру прошел слух, что Буря Перемен даже людей задела и в соседней деревне нашелся несчастливец, у которого за ночь отросли две дополнительных ноги и аж восемь ушей), и решил отправиться на боковую.

– Ранн, – Конан тронул восхищенного необычным животным мальчишку за плечо. – Давай спать.

– А можно… – заикнулся Ранн. – еще немного посмотреть?

– Нельзя! Завтра вставать рано. Если уж… Если уж отец идет, то и ты идешь. Или хочешь возразить?

– Спать так спать, – покладисто согласился Ранн. – А остальные?

– Они люди взрослые, сами решат, – ответил Конан. – Пошли.

Варвар уложил парнишку на кровать, сам по привычке расположился на полу, укрывшись теплым шерстяным пледом. На полу спится лучше и спина не устает. Потом придет Веллан и сам устроится. Спокойной ночи. Интересный денек был.

Утро было еще интереснее.

Конан проснулся от того, что почувствовал – на него смотрят. Продрал глаза. Рядом стоят оборотни в полном составе, необычно грустный Тотлант и Ранн. Приемыш почему-то головой качает, словно осуждает кого-то.

– Чего? – обеспокоено вскинулся Конан, опираясь на локти.

– Неприятности, – в тон ему ответил волшебник. – Причем весьма серьезные. У тебя сколько денег осталось?

– Денег? – нахмурился Конан, не понимая, к чему этот вопрос. – Кесариев семь и серебром по мелочи. Медь я не считаю, да и мало ее. Объясните!

Объяснили. Эмерт, что для него было несвойственно, краснел.

Оказывается, боссонец вчера подцепил не девушку из любвеобильного отряда мамаши Бютт, а жуликоватую шлюху, ехавшую в обозе шадизарских купцов. Как тут различишь? Они же все на одно лицо!

– И что? – подозрительно спросил Конан.

– А то, что денег у нас теперь нет, – преспокойно ответил Эртель. – Ты ведь знаешь, что все золото, выделенное из казны на посольство, хранилось у Эмерта.

Теперь стало понятно, что именно случилось. Король Эрхард более всех доверял меланхоличному Эмерту Боссонцу. Он был старше всех остальных (не считая Конана), умел считать деньги и никогда не тратил попусту лишней монетки. Эрхард выделил на дорогу в Пайрогию, на необходимые расходы и возращение (а это включало в себя оплату постоя, фураж для скота, подкуп чиновников, взятки страже и так далее) пятьсот аквилонских кесариев чеканки короля Нумедидеса. Эмерт, проявив неожиданную для него ретивость, не дождался Эртеля (с которым они рассчитывали поделить красавицу на двоих за одну цену), отправился с девицей наверх, потом заснул. Эртель, уставший и подвыпивший, плюнул на нечестность компаньона и, придя глубоко за полночь, просто завалился спать.

Утром обнаружилось, что эти два болвана проспали самое важное: нахальная потаскуха обшарила все мешки, благополучно прибрала золото, а шадизарцы еще перед рассветом отправились всем караваном в сторону Вольфгарда.

Едва проснувшись, оборотни обнаружили пропажу, всклочили на неоседланных лошадей и догнали купцов в полулиге от Брийта. Разумеется, ни стража, ни сами торговцы девки с каштановыми волосами и в синем платье и в глаза не видывали. А если почтенные месьоры не прекратят настаивать, а уж тем более посмеют начать обыск повозок, то… Двадцать мечей охраны, к ним еще арбалетчики, да и сами купцы вооружены. Еще вопросы есть?

– Как все знакомо, – Конан едва сдерживался от смеха, хотя понимал, что смеяться нечему. – Сколько раз я просыпался и выяснял, что у меня из-за смазливой красотки не осталось ни сикля. Эмерт, родной, я тебя всегда считал обстоятельным и серьезным человеком! Разве можно так?

Эмерт только руками развел. В конце концов, он был не виноват.

– Она хоть стоила пятисот золотых? – усмехнулся варвар.

– Пятисот – нет, – ответил Эмерт. – От силы десятка.

Веллан с Эртелем откровенно заржали, а Тотлант сделал такое лицо, словно хотел грязно выругаться (что стигийцу было отнюдь не свойственно).

Возвращаться в Вольфгард – три дня. Еще три дня обратно. Задержка на полную седмицу. И неизвестно, что за это время предпримет Бешеный вожак. Еще более неизвестно, как отреагирует Эрхард – король может запросто выпереть взашей из замка как племянничка, так и его приятелей, приказав катиться на все восемь сторон света. А уж позора не оберешься.