Александр Зотов - История лаборатории №27 Страница 12

       Многие выступали против перестройки тетра, и говорят о старых добрых традициях до сих пор, особенно когда вспоминают, что в старый театр вход был дешевле. Дождь же называют незначительной проблемой, когда речь заходит об искусстве. Однако, по скромному мнению Ивика, в новом театре было много уютнее, теплее и суше, что если и не помогало, то, по крайней мере, не мешало воспринимать искусство.

       Как оказалось, их места находились в одной из лож, что делало билеты еще дороже, а ведь ему придется отдавать эти деньги... Значит, от мяса на ужин продется отказаться до самого нового года.

       От невеселых размышлений Ивика отвлек голос Кристиллы:

       - Держи, - девушка протянула Ивику тоненькую книжицу с нарисованным на обложке гномом, опирающимся на топор и держащим в одной из рук череп. По всей видимости, другого гнома. Ниже следовала надпись:

    "А'млет, сын короля под горой"

    Вильяма из Стратфорда

       - Зачем это? - Ивик удивленно перевел взгляд с книжицы на Кристиллу.

       - А ты Энгельский знаешь? - вопросом на вопрос ответила девушка.

       - Но ведь... да, понятно...

       - Знаешь? Но откуда?

       - А, нет, совсем не знаю, - спохватился Ивик, - просто понял, зачем нужны эти книжки.

       - Быстро ты.

       Ивик только теперь сообразил, что пьесу будут играть не на всем понятном человеческом языке, а на языке оригинала, раз к ним в Лендал приехал тот самый "Шар". Конечно, они могли бы и выучить перевод, но надежды на это было мало.

       Свет потух, оставаясь лишь на сцене, все еще закрытой занавесом. Шум разговоров, передвигаемой мебели и шагов опоздавших становился все реже и тише, преображаясь из общего гула в отдельные всплески, да и тем оставалось жить недолго. Все шло к началу представления.

       Кто-то сзади толкнул стул Ивика, заставив его подвинуться к Кри. Не то, чтобы он был против, ведь Кристилла, конечно же, была его подругой, но... Но ведь если он сейчас же не подвинется обратно, она наверняка будет негодовать, а если даже и не будет, то... Словом, жаться к друзьям неправильно.

       Однако она почему-то не отодвинулась. Даже, как показалось Ивику, наоборот, подалась к нему. Впрочем, скорее всего ему показалось. Можно, конечно, попробовать положить руку на ее плечо, но ведь тогда точно не отвертеться от объяснений, а попробуй что-то объяснить, когда и сам с собой объясниться не можешь.

       Над занавесом появились почти белые, лишь слегка подкрашенные золотым слова, вроде той надписи, что заменяла меню у Альбальта, хотя были и не столь вычурны:

    "А'млет, сын короля под горой"

       Исчезнув, они сменились на:

    Вильяма из Стратфорда

       Похоже, что те, кто задумал это, рассудили, что вряд ли кому-то понравится представление, если никто ничего не поймет. Читать же текст в книжечке было не только неудобно, но попросту невозможно, если ты не кошка или сова. С другой стороны, это не оставляло надежды на то, что островитяне потрудились выучить язык местных аборигенов.

       "И все таки... может попробовать? - размышлял Ивик, - может Касп прав... Но быть такого не может... Но может...".

       Занавес поднялся.

       На сцене стояла пара мужчин, одетых в тяжелые на вид пластинчатые кольчуги и столь же тяжелые шлемы. В руках у каждого было по двуручному гномьему топору, а большая часть лица прикрыта бородами.

       Стояли они перед входом в пещеру, закрытом массивными каменными воротами, с слегка светящимися руническими надписями. Занавес же изображал неплохо нарисованные горы, с покрытыми снежными шапками пиками.

       Словом, декорации были на высоте. Еще в детстве Ивика многие спектакли обходились и вовсе без декораций, костюмы же ограничивались картонной короной, да кафтаном с пятном от курицы.

       Все бы хорошо, если бы не рост "гномов", который по самым скромным оценкам Ивика был никак не ниже 170 сантиметров, что для гномов, даже в сапогах на высокой подошве, было недостижимым.

       Пока Ивик восхищался костюмами, актеры начали что-то говорить, как Ивик и ожидал, на Энгельском, так что понять их являлось для Ивика задачей непосильной.

       Переведя взор наверх, он удостоверился в том, что там и в правду с пунктуальностью, достойной Рицендальтца, возникает перевод:

    Филди.    И где же призрак, друг мой Илди?    Илди.    Не видел я его сегодня.    Однако, клянусь брадой своей дочурки,    Что выйдет ровно в полночь он,    Как враг богов первейший из тумана,    Локки - шпик трусов-великанов.    Филди.    Молись богам, что то не мед в главу твою ударил.    Невелика мне радость нос морозить,    Когда б я мог бы пить и мед хмельной, и пиво,    Пока король, принц Амлет и прочие пируют.    Коль не появиться твой дух,    В ночную вахту будешь ты стоять на страже,    Пока лед шлем к власам твоим не прикует.    Илди.    Ну как же можно, господин.    Еще минуты три аль пять и явится злой дух.    Филди.    Последняя попытка.    Уверен ль ты, что браги лишку ты не выпил, брат?    Илди.    Смотрите, офицер!

       Зачитавшись, Ивик совсем забыл про сцену, а ведь на ней и в правду происходило нечто интересное.

       Из дальнего угла выплыло нечто, крайне похожее на призрака. Вместо обычных в таких случаях пододеяльников с намалеванными глазами, в полуметре над сценой плыло облачко, похожее больше всего на призрака, по крайней мере, как его представлял Ивик. Несколько человек в переднем ряду партера вскрикнули, а откуда-то сзади раздался крик:

       - Три тысячи чертей! Это же тот самый... господин Аренье де Сарон де Бискв! Но... но откуда... - крик прервался резко и внезапно, как будто бы того, кто кричал огрели по голове чем-то тяжелым, а то и вовсе застрелили, дабы не мешал смотреть спектакль. К слову, голос показался Ивику смутно знакомым, но времени, да и желания вспоминать, кому же он принадлежит, у него не было.

       Призрак же, вместо того чтобы предпринять какие-либо активные действия, просто пофланировал по сцене, исчезнув за противоположной кулисой. Один же из "гномов" все это время удерживал второго, который несколько раз порывался броситься на призрака с топором наперевес.

    Илди.    Опомнись, брат.    Что можешь ты поделать с этим наважденьем?    Филди.    Отступи в сторонку, брат мой Илди,    А то понатыкаю я тебе по первое число,    Что будешь ты кричать, как человеческая самка    В свой первый раз.    Или ты запамятовал, кто тут командир?!    Илди.    Не трогай духа, командир.    Ты лучше в лик его взгляни,    А уж потом подумай, можно ль на него    Топор поднять.    Филди.    Что говоришь ты, Илди? Какой там лик,    Туман один нечеткий.    Илди.    А ты взгляни внимательней,    Мой командир.

       Призрак вновь поплыл, почему- то с той же стороны, что и в первый раз, хотя, по идее, должен был возвращаться обратно. Разве что он успел облететь всю гору. Впрочем, кто разберет этих призраков.