Fantasy-Worlds. Ru - Сборник рассказов №1 Страница 12

Продолжив экспериментировать, убрал синеву со своего тела. Джок говорил, что это требует сил, но я не чувствовал усталости. Наоборот была приятная расслабленность из-за отсутствия боли. Вспомнив слова сержанта о внутреннем мире, закрыл глаза и попытался посмотреть на себя внутренним взглядом. Я давно знал, что такое медитация и успешно восстанавливал силы с ее помощью, но одно дело просто пользоваться чем-то, не зная что, и куда идет, а другое сознательно управлять потоком энергии в себе. Растворив свое сознание в подсознании, пытался понять. Что именно нужно понимать, я не знал, но мой дар видеть путь, который последует в следствии какого-либо действия или бездействия, на всех дорогах был схож. Постороннему человеку это трудно понять. Я не мог видеть будущее. У меня была лишь возможность «понимать», как то или иное действие отразиться на будущем. И я просто знал, что именно нужно сделать в той или иной ситуации. Правда я не мог «понимать» ближайшие действия. До сегодня. Но что-то пошло не так. Я не увидел своего тела…

Вокруг меня была пустота, изредка подсвечивающаяся яркими вспышками зеленого цвета. Почему именно зеленого, не знаю. Вдруг я увидел прозрачный силуэт, который, казалось, не имел постоянной формы. И услышал голос. Хотя нет. Скорее я почувствовал что-то, что постепенно оформилось в понятные для моего сознания вещи.

— Молод. Еще слишком молод.

С этими словами существо обрело форму. Его рост был немного выше среднего. Тело было изящным, но шириной плеч он с легкостью мог поспорить с братом. Он был прекрасно сложен. Я краем сознания отметил, что грудь у меня все же больше, а его рельеф есть ничто иное, как следствие более сухого тела. Его пальцы оканчивались изящными коготками, которые казались излишеством, но, несмотря на кажущуюся хрупкость, я был уверен, что они гораздо прочнее даже гномьего сплава. Отдельного внимания заслуживало и то, что существо имело небольшие костные шипы, находившиеся на коленях, локтях и костяшках рук. Невольно я подумал о природном вооружении этого существа. Лицо его было очень красиво. Прекрасное, с немного заостренным подбородком, оно казалось выплавленным из бронзы. Шрам, пересекавший правую щеку, казался чем-то инородным, и возникало удивление оттого, что кто-то мог нанести такую рану этому существу. Эльфийские уши, желтые, кошачьи, глаза с вертикальным зрачком смотрели немного насмешливо. Этот взгляд вывел меня из состояния созерцания.

— Кто бы говорил, — проворчал я.

— Дерзок. Нагл. Малыш! Мне три тысячи лет! Время не может оставить свой след на моем существовании.

— Ага. И на твоем самолюбии. После всех тысяч лет ты выдернул меня неизвестно куда лишь затем, чтобы я увидел какой ты прекрасный? Так вот, милейший, хочу тебя огорчить. Я придерживаюсь традиционных взглядов на предмет продолжение рода. Будь любезен, верни меня туда, откуда я прибыл. Даже не буду злиться, и ломать тебе ногти, — проговорил я, чувствуя в себе необычайный прилив сил.

Мой собеседник от удивления, казалось, сейчас разразиться гневной тирадой, но он лишь бросил на меня взгляд, наполненный ненавистью, и спокойно сказал.

— Теперь я не смогу с тобой договориться. Скоро встретимся человек. Запомни мое имя. Лаэрр.

Мир вокруг меня завертелся, и я открыл глаза. Костер уже догорал. Ночь была все так же безоблачна и звезды, казалось, подмигивали мне с высоты. Несмотря на удивительное приключение, улыбнулся и, собрав вещи, направился в лагерь.

Раскот пришел в казарму с довольной улыбкой на лице. Вокруг послышались восторженные возгласы. Он чувствовал всеобщую симпатию и радость. Он подошел к своей кровати и, аккуратно поправив только ему заметные складки, повернулся к Ярку. Тот, посмотрев на довольную физиономию, поинтересовался.

— Что такое брат. С кем-то пообщался?

Раскот молчал и улыбался. Ярк, насупившись, смотрел на него. Вдруг на его лице ясно отразилось удивление.

— Ану ка повернись ко мне мордочкой, братец ты мой кровный. — Сказал Ярк и придвинулся к брату. Послышался смех Раскота и сердитый возглас его друга:

— Или ты нашел себе прекрасного лекаря, или…

— Или брат. Или. У меня получилось — счастливо сказал Раскот. Он быстро пересказал случившееся с ним. Под конец истории вся казарма громко рассмеялась и кто-то посоветовал пойти к сержанту и рассказать ему это. Но знание того, что завтра нужно рано вставать погасил смех, и эта казарма погрузилась в сон.

Звон тревожного колокола выдернул ребят из сна. Вокруг виделись заспанные лица солдат, удивленно осматривающих помещение. Вдруг в казарму ворвался сержант Джок и, крикнув, чтоб все собирали свои личные вещи и выходили на построение, выбежал на улицу. Братья удивленно переглянулись, но ничего не сказали. Раскот накрутил на руки кистени, а Ярк вытащил из-под кровати огромный орчий двурушник, и ребята направились на построение.

Оглядев выстроившиеся перед ним роту, Майз повернулся к Шарроку и проговорил:

— Они еще дети. У них за спиной нет ни одной битвы!

— Я и не предлагаю кидать их в мясорубку. Сотня моих орков продержит проход в ущелье до тех пор, пока вы не доберетесь до Сеора, — проговорил Шаррок, глядя на Майза.

— Но ты понимаешь, что это верная смерть? Мы не знаем, кто будет бороться против нас!

— Вот и узнаем. А я возьму добровольцев.

— Как в старые времена. — Услышали они голос Джока. — Я остаюсь с вами. И предлагаю отправить твоих орков куда подальше, а оставить с собой ветеранов.

— В такой компании нам никакие враги не страшны, — улыбнулся Майз.

— Да будет так, — тихо проговорил старый орк и задумчиво потер предплечье, где виднелся застарелый шрам. — Дождь пойдет.

С севера добраться к тренировочному лагерю можно было лишь через ущелье Сна, тянущееся на несколько лиг от самого Серого моря. Высадиться на материк с северной стороны где-то в другом месте было практически нереально. Ширина ущелья была около мили, но в одном месте она сужалась до двух сотен локтей. Там и было задумано встретить противника. Добровольцев было много. Шаррок взял с собой сотню орков-ветеранов, прошедших вместе с ним прошлую войну. С Майзом осталось тридцать арбалетчиков с тяжелыми, двухзарядными арбалетами и пятьдесят солдат, половина из которых числилась инструкторами. К ним, несмотря на суровые запреты, присоединилась сотня новобранцев, собранная из четырех рот. Джок смотрел на серьезные лица стоящих перед ним людей и понимал, что все они умрут и все знают об этом. Рядом с ним была Алони и десять ее «сестер ветра», оставшихся на смерть. Они оставались умирать и этим спасали жизнь другим.