Влад Вегашин - Черный меч Страница 12

— Сигурни. А тебя?

— Меня… меня зовут Сергаал.

Имя пришло само. Оно не было придумано, не было составлено из «Сергея» с добавлением гласных и эльфийским звучанием, оно просто само возникло в сознании Носителя Духа.

— Знаешь, что, Сергаал… Ложись-ка ты поспать.

— Я же вампир, мне спать не надо, — попытался съязвить гитарист.

— Я же говорила, ты — мутант. И сон тебе нужен, сама видела.

Сил спорить уже не осталось. Поэтому он просто бросил останки косухи на траву, лег, накрылся курткой… и через мгновение провалился в сон.

Сергея — то есть Сергаала — разбудил какой-то шорох. Открыв глаза, он увидел, что в его чехле копается какое-то существо. Больше всего оно было похоже на земную лисицу, но шкура животного имела непередаваемый оттенок листвы и была изукрашена перепутанными коричневыми полосами.

Приподнявшись на локте, Волчонок медленно потянулся за ножом, стараясь не делать резких движений. «Рыбка» удобно легла в ладонь, лезвие, свистнув, рассекло воздух — и коричнево-зеленая лисица рухнула на землю с ножом в шее. Ее мордочка так и осталась в чехле.

Встав, и подойдя к тушке, Сергаал увидел, что зубы у лисицы были острее и длиннее обычных лисьих.

— Вот и мясо само пришло, — пробормотал он себе под нос.

Только теперь он заметил, что ни светлоглазой охотницы Сигурни, ни ее вещей нигде не было.

«Даже не думай это есть», — раздался в его голове голос Эстаи Нархгала.

— Твою мать! — взвился гитарист. — Какого черта? Где тебя носило?

«Ты думаешь, единственное, чем я должен заниматься — это оберегать тебя от каждой возможной неприятности? — зло поинтересовался Меч. — Ладно, хватит рассиживаться, у нас не так много времени. Здесь скоро будут друзья того кровососа, которого вчера с твоей помощью отправили в Преисподнюю».

«Мясо почему брать нельзя?» — хмуро поинтересовался Волчонок уже мысленно.

«Эта тварь ядовита».

«Ясно».

Спустя полчаса Сергаал вновь шел вверх по течению ручья.

«Кстати, куда ты направляешься?» — поинтересовался Извращающий Сущности.

«В Элерту. Или в Глерт — смотря, что ближе».

«Элерта. Вот только что ты там забыл?»

«Еще не знаю. Но эти два города — единственные известные мне места поселения людей».

«Логично. Ладно, там посмотрим. Как твое плечо?»

«Надо же, какой заботливый. В порядке… даже удивительно, но рана почти полностью затянулась».

«Ничего удивительного. Я ускорил твою регенерацию, да и вообще — усилил организм».

«И в чем это проявляется?» — хмуро поинтересовался Сергаал.

«Пока — по мелочи. Сильнее, быстрее, ловчее… регенерация, опять же. Кроме того, тебя теперь сложнее отравить — многие яды на тебя не действуют. Ну, и потихоньку вырабатываю у тебя сопротивляемость к магии».

«То есть, меня шарахнут файерболом — а мне по фигу?»

«Нет. Для того, чтобы объяснить тебе, что такое сопротивляемость магии, нужно сперва рассказать тебе о теории магии. Настоящей, а не той, что в большинстве своем в книжках вашего мира описана. Кроме того — забудь про истасканные файерболы. Тебе доступна куда более мощная магия».

«Ну, так рассказывай. Все равно в пути делать нечего…»

Стемнело. Сергаал шел по едва заметной тропке, переваривая и осмысливая полученную от Меча информацию. Небо было чистым — Волчонок отметил его необычный цвет, темный индиго, почти черный, вместо привычного по земле синего. Полная луна прекрасно освещала дорогу, в шелесте листвы музыканту слышались неизвестные мелодии, где-то одиноко заливался соловей.

Внезапно тихую идиллию леса нарушил пронзительный женский крик, полный боли, страха и отчаяния. Волчонок вскинул голову, прислушался. Вопль вновь повторился, безнадежный, но и молящий, а в следующее мгновение светлоглазая охотница — не узнать ее голос он не мог — захлебнулась криком.

Не раздумывая ни секунды, Сергаал отшвырнул гитару и чехол, и бросился в сторону, откуда донесся вопль.

Бежать пришлось недолго. Перемахнув через овражек, стремглав промчавшись через осиновую рощицу и кубарем скатившись по склону пригорка, он вылетел на поляну, сметя попутно кусты.

На залитой лунным светом траве лежала обнаженная Сигурни. Ее запястья и щиколотки были прикручены к вбитым в землю колышкам, лицо залито кровью, глаза выражали такой ужас, смешанный с ненавистью, какого Волчонок в жизни не видел. Рядом стояли пятеро — все высокие, стройные, черноволосые и бледнокожие.

Один из вампиров, уже расстегивающий штаны, перевел взгляд на Сергаала.

Айстат охотился в этих лесах не первый год. Он был очень молод, всего лишь тридцать лет, но уже достаточно опытен, а в силе и ловкости с ним мало кто из сверстников мог сравниться. Сегодня была удачная ночь — мало того, что удалось поймать одного из проклятых Черной Тварью охотников, так еще и охотник этот оказался девушкой! Что может быть лучше? Вот только сейчас, уже почти физически ощущая близость наслаждения, вампир почувствовал приближающуюся опасность. Он поднял взгляд — на краю поляны стоял вампир.

Обычный черноволосый, худощавый вампир с традиционно бледной кожей. Вот только одет он был странно — в одежду охотника — но даже не это привлекло внимание Айстата. У него не было вампирской ауры. А если не было ауры — значит, это человек.

Человек поднял голову, и взгляд вампира встретился с его взглядом. Абсолютно черные глаза. Ни белка, ни радужки, ни зрачка, одна сплошная тьма.

— Мразь… — прошипел человек — человек ли?

Резким движением он наклонил голову — и Айстат обомлел. Он думал, что понятие «страх» ему более неведомо, и он не ошибся — это был не страх. Это был ужас, всепоглощающий, всеподавляющий ужас, который приковал вампира к месту, не позволяя даже поднять меч для защиты. Потому что Айстат, представитель самой долгоживущей расы на Аенгросте, понял, кто перед ним. Понял, кто пришел в мир.

Над головой человека прямо из позвоночника медленно и неумолимо выдвигалась рукоять Черного Меча.

Глава 3

Океан был спокоен, и величественно-грозен. Мощный рокот волн, тихий плеск брызг, легкое посвистывание ветра… Все навевало на мысль о вечном, могучем существе, именуемом океаном, существе, для которого нет преград, и лишь нежелание перемен до сих пор спасает жизнь неразумным козявкам, обитателям суши. Великое спокойствие, нерушимое и вечное, лишь изредка появлялись в нем крапинки чуждого — корабли. Но им недолго приходилось тревожить покой океана — великая вода могла за себя постоять.