Елена Плахотникова - Последний Хранитель Страница 12

Я лежал лицом кверху и любовался ночным небом. А заодно разбирался в сложившейся ситуации.

«Группа захвата» действовала четко и слаженно. За всю «операцию» они не произнесли ни одного слова. Такое же молчание сохраняется и дальше. Ну, это я еще могу понять. Но почему молчат пленники? Ни возмущений, ни угроз, ни мольбы о пощаде. Вот это уже странно. Они не хотят говорить или не могут? И еще одна странность: если охотились за ними, то при чем тогда я? Просто взяли за компанию? Или всё совсем наоборот, и это они нежелательные свидетели? Тогда почему они еще живы? И за что меня арестовали? Почему не предъявили обвинений? Хотя бы формальных. Я так недавно в этом мире, что не успел узнать его законы. Да и совершить что-нибудь такое, из-за чего меня стоило бы... Да я вообще еще не успел ничего, кроме небольшой прогулки по дороге! Или это как раз и запрещено? Тогда где указатель: «За хождение по дороге – десять лет тюрьмы»? А может, все намного проще: здесь хватают всех, кто ходит, а не ездит?.. И сразу становится понятным молчание пленников. Их преступление понятно им и их пленителям, и никаких обвинений не требуется.

Я выбрал самое рациональное объяснение. Но ведь могут быть и другие, более экзотические. Например, в этом мире не пользуются обычной речью – в ходу телепатия. А те «выродки», кто не владеет ею, подлежат аресту. И принудительному лечению или уничтожению. Чтобы не портили чистоту расы.

Тоже объяснение не хуже первого. Только пленный зверь в него не очень вписывается. Или звери здесь также обладают разумом и могут читать мысли? Кстати, о мыслях...

Короткий отрывистый приказ невидимого в темноте командира, и скакуны увеличили скорость. Если их шаг не был вершиной комфорта, то бег мог запросто вытрясти душу.

Луна запрыгала, как теннисный мячик. Звезды в любой миг грозили сорваться вниз, сливаясь то в продольные, то в поперечные полосы. Сетка пыталась разрезать тело на мелкие квадраты.

Я закрыл глаза, стало только хуже. «Боже! А я-то думал, что не страдаю морской болезнью. Зачем все это?»

«Если они хотят получить плату сегодня, то должны доставить пленников до восхода».

Хранитель отозвался, как всегда, неожиданно.

«Что?.. Куда доставить?»

Общение с Хранителем отвлекало от безумной скачки и от возмущенного этой тряской желудка.

«Не знаю, куда доставить. Я перевел тебе речь их предводителя».

«А разве...»

«Читать их мысли? – Хранитель не стал дожидаться, пока я соберу непослушные слова в более или менее связный вопрос, а потом адресую этот вопрос ему. – А зачем мне их читать? Вряд ли они сильно отличаются от твоих. Закончить побыстрее скачку, вот что хочет каждый из них. В конце пути их ждет плата за пленников, а вот что ждет тебя – неизвестно».

«И ты не собираешься вмешаться?»

«Зачем? – кажется, искренне удивился Хранитель. – Ни мне, ни телу пока ничего не угрожает. А ты сам можешь позаботиться о себе».

«Спасибо! – Я постарался вложить в ответ побольше сарказма. – Просто потрясен твоей заботой и сочувствием».

«Думаю, тебе не нужно ни то, ни другое».

Ответ Хранителя согревал, как глыба льда в морозную ночь.

«Кто они, старик?»

«Не знаю».

«Не знаешь или не хочешь говорить?»

Я решил выжать максимум информации.

«Не забывай, я смотрю твоими глазами. За неимением лучшего. Может, ты успел разглядеть, кто на тебя напал?»

«Какие-то люди в плащах».

Информацией пришлось делиться мне.

«Здесь многие носят плащи. И не только люди. Что еще заметил?»

«Их речь... На каком языке они говорили?»

«Этим языком здесь пользуются все».

«Господи, когда же закончится эта тряска?!»

Даже беседа с Хранителем уже не спасала.

«Хорошо, что я в сетке один и не придется потом извиняться».

Такие мысли появились у меня после очередного приступа рвоты. Пустой желудок пытался вывернуться наизнанку.

Когда мне стало чуть лучше, я сумел расслышать Хранителя:

«Не понимаю, чем ты недоволен? Тебя быстро доставят к месту назначения. Не то что в твоем мире: пленников выстраивали в колонны, сковывали цепью, потом много дней гнали по пустыне... А ты проделаешь весь этот путь за несколько часов. Ну подумаешь, слегка трясет...»

«Слегка трясет?! Да я бы предпочел идти по пустыне несколько дней, чем так “слегка трястись”!»

«Кто знает? Может, твое желание и осуществится. В этом мире хватало пустынь перед моим уходом. Вряд ли все пустыни превратились в цветущие сады...»

Хранитель неожиданно «отключился», оставив ощущение холодного сквозняка под черепом. Эти внезапные «включения» и «отключения» случались довольно часто. Иногда в самое неподходящее время. «Беседа» почти всегда велась по желанию Хранителя и прекращалась, когда тот терял к ней интерес. Мнение хозяина, как правило, не бралось в расчет. Первое время я злился и возмущался по этому поводу. А Хранитель равнодушно отмалчивался. Потом я привык к такой реакции, но так и не избавился от подозрения, что гость каким-то образом находится в курсе всех моих мыслей. Возможно, он и не хочет этого, но подслушивает. А вот собственными мыслями делится только по желанию, умудряясь «глушить» их в другое время.

«Мне было бы намного легче, если бы ты тоже “глушил” свои мысли. Хотя бы некоторые из них», – возмущенно заметил Хранитель.

«Ты бы мог научить меня».

«Такому нельзя научить. Это врожденный талант!»

Меня опять затошнило от высокомерного тона Хранителя. Или от тряски. А может, от того и другого одновременно. Но мне удалось справиться с тошнотой.

«Так уж и нельзя? Человек ведь может научиться плавать, хоть и не рождается с плавниками».

«Возможно, ты и прав. – Кажется, Хранитель был слегка озадачен. – Я подумаю над этим...»

«Подумай. Только не очень долго. Я еще в этой жизни хочу узнать, до чего ты додумаешься».

13

Тирэлл. Охотник из клана Кугаров

Что-то должно было произойти. Я чуял это так же хорошо, как приближение дождя в родных лесах. Звуки стали громче, запахи сильнее, колючий холодок пробегал по спине, шерсть на теле встала дыбом и потрескивала. Что-то... Скоро...

Шаги на лестнице отвлекли от непонятного ожидания. Опять хосты. Только рановато для ужина. Привычный звук шагов нарушался шорохом и скрипом. Что-то ползло за хостами. Или хосты что-то тащили.

Еще один пленник. Опутанный сетью и неподвижный. Вот он, пропавший четвертый.

О, первый Кугар! Это же четвертая!..

Я с трудом сдержался. С трудом смог остаться на месте, когда хосты швырнули свой груз напротив моей каморки.

Пленница не издала ни звука, хотя не могла не чувствовать боли. Кнут оставил следы на ее теле. Кто-то хотел научить т'ангайю покорности.