Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик Страница 12

Когда удлинились полуденные тени, Деккерет почувствовал, что начинает задремливать и соскальзывать в сон. Он боролся, боясь невидимых захватчиков душ, и отчаянно старался держать глаза открытыми, глядя в темнеющее пространство и вслушиваясь в гудящие и бормочущие звуки пустыни, но так и не мот перебороть естественную усталость измученного тела. Он погрузился в сон, не в послание от Властительницы или от неведомой темной силы, а просто в сон. А потом кто-то потряс его за плечо — урун, с трудом узнал Деккерет. Соображал он медленно, в голове шумело, губы потрескались, спина болела. Наступила ночь, и его спутники готовились к отъезду, сворачивая лагерь.

Урун подал Деккерету чашу с каким-то освежающим густым бледно-зеленым напитком, и он осушил ее одним глотком.

— Вставайте,— сказал урун.— Пора ехать.

Пустыня снова изменилась, сделавшись темно-красной и грубой. Очевидно, здесь случались гигантские землетрясения. Почва была перемешана с колоссальными плитами каменистого ложа, которые громоздились друг на друга под самыми невероятными углами. Через эту зону хаоса вел только один путь — широкое русло давно высохшей реки, чье песчаное ложе петляло долгим и приметным изгибом между разломанных и растрескавшихся скал. В небе повисла полная луна, и свет ее по яркости почти не уступал дневному. Пейзаж не менялся и после того, как флотер одолел несколько миль, казалось, будто машина застыла на одном месте. Деккерет повернулся к Баржазиду:

— Сколько нам еще добираться до пастбищ?

— Пустыню от них отделяет ущелье. Оно вон там.— Баржазид указал на юго-восток, где терялось высохшее речное русло меж двух скалистых пиков, торчавших из земли, словно кинжалы.— За Маннеракским ущельем климат совершенно иной. К дальней стороне горного кряжа по ночам подкатываются морские туманы с запада, и земля там зеленая, вполне пригодная для выпасов. Утром мы доберемся до ущелья, через день пройдем его, а к Дню Моря вы будете отдыхать в Цузун-Каре.

— А вы?— поинтересовался Деккерет.

— У нас с сыном есть еще кое-какие дела. Мы вернемся за вами позже. Сколько вам надо,— три дня, пять?

— Пяти дней вполне достаточно.

— Хорошо. А потом поедем обратно.

— Этим же путем?

— Другого нет,— ответил Баржазид.— Вам, наверное, уже объяснили в Толигае, что остальные дороги к пастбищам закрыты. Боитесь? Из-за снов? Но если вы не станете бродить по пустыне, вам нечего опасаться.

Замечание выглядело разумным. Он чувствовал в себе достаточно сил, чтобы пережить поездку, но вчерашний сон оказался слишком мучительным, и он без особой радости ждал следующего.

Когда они на другое утро разбили лагерь, Деккерет ждал в тревоге. В первый час отдыха он заставлял себя не спать, вслушиваясь в потрескивание скал, накалявшихся полуденным солнцем, до тех пор, пока усталость не окутала сознание темным облаком.

И едва сон охватил его, он понял, что это только начало, ведущее к чему-то еще более страшному.

Сначала пришла боль — ноющая, острая боль, затем, без какого-либо намека на переход, взрыв ослепительного света в голове заставил его закричать и стиснуть виски. Но похожий на агонию спазм быстро прошел, и он ощутил мягкое присутствие Колатор Ласгии, успокаивающей его и баюкающей на своей груди. Она качала его, что-то бормоча, и утешала до тех пор, пока он не открыл глаза и не сел, оглядываясь по сторонам. И увидел, что он не в пустыне, и вообще не в Сувраеле. Вместе с Колатор Ласгией они находились на какой-то прохладной поляне в лесу, где гигантские, деревья с абсолютно прямыми стволами, покрытыми желтой корой, поднимались на непостижимую высоту, и быстрый поток, усеивая все вокруг брызгами, метался и ревел почти под ногами. За потоком земля резко опускалась, открывая долину, и в дальнем ее конце высилась огромная, серая с белым зубцом снежной вершины гора, в которой Деккерет мгновенно узнал один из девяти больших пиков Канторских Болот.

«Нет,— пробормотал он,— я не хочу!»

Колатор Ласгия засмеялась, и звенящий ее смех показался ему зловещим, похожим на звуки пустыни в сумерках.

«Но это сон, милый друг, и тебе придется принять его».

«Ладно, но я не хочу возвращаться в Болота Кантора. Посмотри, как все изменилось! Мы на Зимре, неподалеку от излучины реки. Видишь? Видишь? Ни-моя сверкает перед нами».

Он действительно видел огромный город, белый на фоне зеленых холмов. Но Колатор Ласгия покачала головой.

«Это не город, любовь моя. Это только северный лес. Чувствуешь ветер? Прислушайся к песне потока. Сюда, стань на колени, зачерпни падающих на землю игл. Ни-моя далеко, и мы здесь на охоте».

«Прошу тебя, давай побудем в Ни-мое».

«В другой раз»,— ответила Колатор Ласгия.

И он не смог переубедить ее. Магические башни Ни-мои задрожали, сделались прозрачными, исчезли, остались деревья с желтой корой, прохладный ветерок, звуки леса. Деккерет вздрогнул. Он был пленником своего сна и не мог сбежать.

И теперь, небрежно приветствуя его, появились пятеро охотников в грубо сшитых куртках из шкур хайгусов, протягивая ему оружие — короткие тупые трубки, энергометов и трехгранные кинжалы, длинные лезвия которых немного загибались на концах. Он покачал головой, но один охотник подошел ближе, насмешливо усмехаясь, оскалив белые зубы. Деккерет узнал лицо — это была она — и со стыдом отвернулась. Это она погибла тогда в Болотах Кантора тысячу лет назад. Если бы только она была сейчас не здесь, подумал он, сон можно было бы стерпеть. Какая дьявольская пытка — заставлять его пережить все заново!

«Возьми у нее оружие,— сказала Колатор Ласгия.— Стимова уже подняли, и мы должны догнать его».

«Я не хочу… Я…»

«Глупо. Думаешь, во сне желания уважают? Сон — твое собственное желание. Возьми оружие».

Деккерет решился. Похолодевшими пальцами принял кинжал, энергомет и убрал их в надлежащие места на поясе. Охотники одобрительно заулыбались, ворча что-то на хриплом северном наречии, а затем, пригнувшись, помчались долгими скачками, длиной в пять шагов каждый, по берегу; Деккерет поневоле бежал следом, сперва неуклюже, потом все более плавной грацией, сопровождаемый Колатор Ласгией, легко выдерживающей его шаг. Черные волосы развевались вокруг лица, глаза горели от возбуждения. Они свернули налево, в середине леса, петляя в поисках добычи.

Добыча! Деккерет разглядел трех зверей с белой шерстью сияющих, как фонари, в глубине леса. Животные тревожно крались, взрывая землю. Они учуяли пришельцев, но пока не собирались оставлять свою территорию; огромные твари, наверное, самые опасные из всех диких зверей Маджипуры, быстрые, сильные и хитрые — ужас северных земель. Деккерет вытащил кинжал. Убивать из энергометов — даже не развлечение, просто убийство, к тому же сильно пострадает ценный мех. Почетнее всего подобраться ближе и действовать ножом, предпочтительней кинжалом. Только так охотник заслужит славу.