Олег Авраменко - Грани Нижнего мира Страница 12

В этом смысле Кристина несколько выделялась из общей массы придворных барышень. Она обладала определёнными амбициями и не очень-то хотела следовать по стопам большинства женщин из касты инквизиторов, но была слишком ленива и безынициативна, чтобы пойти наперекор патриархальным традициям общества и планам своих родителей. Для этого ей явно недоставало силы воли и твёрдости характера; она лишь мечтала о самостоятельности, но не предпринимала никаких реальных шагов для её достижения.

Должна признать, что я никогда не любила Кристину, хотя по складу ума и взглядам на жизнь она была гораздо ближе мне, чем другие фрейлины. На свою беду, девушка с самого начала близко сошлась с Сандрой, что сделало её в моих глазах чуть ли не предательницей, переметнувшейся в неприятельский стан. Лишь спустя некоторое время Кристина поняла, как неудачно выбрала себе подругу, но от Сандры всё же не отступилась — и это ещё пуще разозлило меня. Я, конечно, понимала всю несправедливость своего отношения к ней, но ничего поделать с собой не могла. И даже спустя четыре месяца после исчезновения Сандры я нисколько не подобрела. Вот такая я злюка.

Теперь, надеюсь, вы понимаете, что Кристина была последней из фрейлин, кого я хотела бы видеть у себя в спальне после одиннадцати часов. Я собиралась в резкой форме высказать ей своё неудовольствие по поводу этого вторжения, а затем, не выслушивая никаких объяснений, выставить её за дверь, однако в последний момент сдержалась — крайне взволнованный вид Кристины свидетельствовал о том, что причины её позднего визита вполне могут быть уважительными.

Девушка рассыпалась было в извинениях за своё бесцеремонное вторжение, но я сразу перебила её:

— Покороче, Кристина. Что-то случилось?

— Да, госпожа. Мне нужно съездить домой, а без вашего разрешения Анна не соглашается отпустить меня со службы.

Анна была моей старшей фрейлиной, в чьём подчинении находились остальные девушки.

— Ты вполне могла подождать до утра, — ради проформы заметила я.

— Я хотела бы поехать немедленно, — объяснила Кристина. — Это очень срочно.

— Какие-то неприятности в семье?

— Да, — коротко ответила девушка.

Было видно, что она не хочет делиться со мной своими проблемами. А у меня, собственно говоря, не было особой охоты их выслушивать. Так что я не стала принуждать её к объяснениям, а спросила лишь:

— И надолго ты уезжаешь?

— Не знаю, госпожа. Всё зависит от обстоятельств. Но на одну только дорогу туда и обратно мне понадобится больше месяца. Именно поэтому Анна не решилась отпустить меня без вашего согласия.

Вспомнив, что отец Кристины служит в одном из провинциальных командорств за пределами Золотого Круга Империи, я понимающе кивнула. Путь ей действительно предстоял неблизкий. И, если начистоту, мне это было на руку. Через полмесяца должна была начаться наша с Владиславом большая поездка по Граням, и я уже подумывала о том, чтобы под каким-то благовидным предлогом не взять с собой Кристину, открыто не демонстрируя своей немилости к ней — я не могла позволить себе так унизить девушку, которая, в сущности, не сделала мне ничего плохого. Ну, а её отъезд к родным решает все проблемы: в любом случае, она просто физически не успеет вернуться к началу нашего вояжа. Быть может, за время её длительного отсутствия я основательно позабуду о ней, а потом, когда она вернётся на службу, уже перестану воспринимать её как подругу Сандры. Хотя вряд ли — но попробовать стоит...

— Ну что ж, — сказала я. — С моей стороны было бы бессердечно задерживать тебя. Семья — это святое. Анна пришла с тобой?

— Нет, она у себя.

Я закусила губу. Вызывать к себе Анну мне не хотелось: пока она соберётся, пока придёт, пока мы переговорим — всё это займёт ещё минут десять-пятнадцать. А связываться с ней мысленно я не хотела тем более. Телепатия вообще-то неприятная штука; до поры до времени мы с мужем этого не знали, так как общались только друг с другом, а затем с Сандрой, общение с которой доставляло нам обоим удовольствие (Сиддх разговаривал с нами исключительно вслух). Но позже мы убедились, что удовольствие от обмена мыслями — явление крайне редкое; мысленный разговор с подавляющим большинством людей оставлял на душе неприятный осадок, поэтому неудивительно, что все колдуны, даже самые опытные, при любой возможности предпочитали пользоваться обычной речью, делая исключение лишь для узкого круга людей, общение с которыми не вызывало у них негативных эмоций. Анна же не принадлежала к числу тех, чьи мысли мне было приятно слушать.

— Ладно, — сказала я Кристине. — Ступай к ней и скажи, что я отпускаю тебя. Если она не поверит, пусть придёт ко мне и проверит. Но предупреди, что в таком случае я буду очень недовольна.

Кристина поблагодарила меня, вежливо выслушала мои пожелания счастливого пути (высказанные, кстати, от всей души) и быстренько откланялась, не желая и дальше испытывать моё терпение. Как только дверь за ней затворилась, из ванной вышел Владислав.

— Держу пари, — с улыбкой произнёс он, — что Анна поверит ей на слово и проверять не осмелится. Ты здорово выдрессировала своих фрейлин.

— А иначе с ними нельзя, — пожала я плечами. — Если с ними либеральничать, они тебе на голову сядут. Вот ты со своими придворными разобрался по-другому — просто оставил их без работы. А мне своих девчонок приходится держать в ежовых рукавицах.

С этими словами я подошла к кровати, сняла халат и небрежно бросила его на спинку ближайшего кресла. Владислав мигом забыл о всяких там фрейлинах и устремил на меня восхищённый взгляд, который без труда проникал сквозь тонкую ткань моей ночнушки и обжигал моё тело своей страстностью.

Я протянула к нему руки. Он подошёл к мне и сжал мои ладони в своих. Какое-то время мы вот так молча стояли, держась за руки, улыбались безмятежно, как дети, и ласково смотрели друг другу в глаза.

За прошедший год Владислав удивительно похорошел. Впрочем, он и раньше был необыкновенно милым и привлекательным парнем, но в последнее время стал настоящим красавцем. Возможно, на него так подействовал разбуженный в полную силу колдовской дар, а может, всё дело в той уверенности в себе, которую он обрёл после истории с Сандрой. Не знаю. И не уверена, что хочу знать. Разумеется, я рада, что мой муж наконец-то избавился от комплексов и перестал воображать о себе всякие глупости, но вместе с тем мне досадно сознавать, что его раскрепощение — отнюдь не моя заслуга…

Стоило мне подумать о Сандре, и моя улыбка тут же увяла. Владислав сразу сообразил в чём дело, привлёк меня к себе и крепко обнял.