Оксана Панкеева - Первый день весны Страница 12

– А если не придумаешь?

– Да не переживайте, может и просить-то не понадобится. Сами же говорили, вовсе не обязательно меня снарядят в жертву. А почему вы так боитесь, что я у вас попрошу?… Вам это чем-то неприятно, или что?

– Или что, – вздохнул король. – Ладно, вернемся к этому вопросу после оглашения, что это я, действительно… А правда, что ты пишешь стихи?

Ольга вспыхнула и поспешно схватилась за шкатулку с сигаретами.

– Ну, не стесняйся. Это мне Жак сказал, так что не отпирайся. А почему ты их никому не показываешь? Стесняешься? Зря. Почитай мне что-нибудь.

– Вам? – Ольга совсем смешалась и долго не могла зажечь спичку, чтобы прикурить. – Но… зачем? Не надо…

– Я хочу послушать. Можешь не стесняться, я не умею отличать хорошие стихи от плохих, как мой поэтичный кузен. Мне просто интересно, о чем они. Как ты выражаешь себя, что у тебя в душе. Если, конечно, ты считаешь меня вправе этим интересоваться.

Ольга вздохнула, отпила для храбрости и опять приступила. В конце концов, ей давно хотелось хоть кому-нибудь прочесть сомнительные плоды своих бессонных ночей.

Глава 2

Кантор отозвал в сторонку Торо и тихо спросил:

– Послушай, можно я схожу по своим делам? Я вам не очень нужен ночью? Вы же все равно будете спать? А к утру я вернусь.

– А куда ты собрался? – добродушно поинтересовался Торо.

– По бабам, – серьезно ответил Кантор. – Нет, правда, отпустишь? Не ограбят же вас за ночь.

– Не знаю… – Торо задумчиво почесал затылок. – Ночью – может быть, но не сейчас. Наш бесценный подопечный наверняка соберется поужинать в трактире, а ты же знаешь, что его нельзя оставлять без присмотра.

– А ты не можешь ему запретить?

– Не могу. Настолько мои полномочия не простираются. Вот после ужина посмотрим, ладно? Я-то не против, но только когда дон Ромеро угомонится и ляжет спать.

Кантор досадливо передернулся, представив себе, как будет выглядеть его визит к даме среди ночи, и вздохнул, смиряясь с неизбежным. Что ж, на этот раз навестить Азиль и познакомиться с ее подругой не удастся. А жаль.

– О чем вы там шушукаетесь? – поинтересовался Эспада, занятый у зеркала своей прической.

– Да вот, Кантор по бабам собрался, и просит разрешения отлучиться, – пояснил Торо.

– Ну, если это секрет, то пожалуйста, – пожал плечами Эспада.

Кантор снова вздохнул и полез в мешок за расческой. Торо оглянулся на дверь ванной, где как раз плескался подопечный, и проворчал:

– Долго он там будет сидеть? Почему я всегда последний должен мыться?

– Потому, что у тебя самые короткие волосы, – спокойно пояснил Эспада, разделяя пряди на виске. – А у Кантора самые длинные, и долго сохнут. Поэтому он моется первым, я – вторым, и так далее. Чтобы, пока вы с Ромеро домоетесь, мы с Кантором уже высохли. Принцип понятен?

– Понятен. Но мне надоело. Я вас с Кантором как-нибудь ночью тихонько постригу, пока вы будете спать. – добродушно проворчал Торо. Эспада засмеялся и принялся заплетать косичку на правом виске, а Кантор серьезно сказал:

– Шутки шутками, но не вздумай и вправду такое сделать.

– А что? – улыбнулся Торо. – Я, конечно, шучу, но если серьезно, зачем тебе такие лохмы? Неудобно же. И мешают, и сохнут долго, и мыла на них идет много.

– Мне нравится, – отрезал Кантор. Торо внимательно посмотрел на него и спросил:

– Это из-за того, что в лагере тебя остригли наголо? Или тебе всегда так нравилось?

– Не твое дело. – огрызнулся Кантор. За Торо водилась дурацкая манера задавать вопросы о том, о чем не следует, и если бы Кантор не знал ее истоков, давно бы уже крепко обиделся и набил товарищу морду, невзирая на разницу в весовых категориях. Но зная причины нездорового любопытства товарища Торо, он все же понимал, что тот вовсе не намеревается кого-то обидеть, а просто в прежней своей жизни привык задавать людям подобные вопросы и более того, получать на них честные ответы.

– Отстань ты от него, – посоветовал Эспада, закрепил косичку и занялся левым виском. – Меня, например, тоже в свое время взбесило, когда меня остригли наголо.

– Тебе своих косичек было жалко?

– Жалко? Да это самое страшное оскорбление для профессионального фехтовальщика, когда с него состригают классовые знаки различия. Если тебе это понятно. Ты же у нас неизвестно, кто.

– Уж конечно, не фехтовальщик, – проворчал Торо. – Я правда не знал, что твои косички что-то означают. Я думал, это для красоты. Знаешь, в нашей деревне воинов не водилось и в их прическах я не разбираюсь. Кантор, а твой хвост тоже что-то означает?

– Означает, – серьезно кивнул Кантор. – Иди, я тебе на ухо скажу.

Торо заинтересованно подставил ухо, выслушал и с хохотом ткнул товарища кулаком под ребра.

– Ну тебя с твоими шуточками! Ты как скажешь!

– А мне это слышать нельзя? – поинтересовался Эспада, разделяя пряди на затылке.

– Можно, – ответил Кантор. – Но зачем? Ты же не достаешь меня дурацкими вопросами.

– Понял, – улыбнулся фехтовальщик. – Кстати, Кантор, ты случайно не толкуешь сны?

– Не особенно, – признался Кантор. – А почему ты решил?

– Ну, у тебя же есть всякие магические способности, я подумал, может, ты и это умеешь.

– Торо умеет, – посоветовал Кантор, кивая на указанного товарища.

– А откуда ты знаешь? – удивился Торо.

– Иди, на ухо скажу.

– Сам иди! Спасибо, я уже наслушался. Ну, умею, верно. Расскажешь сейчас или наедине?

– Потом расскажу, – решил Эспада и уложил последнюю косичку, пристегнув специальной шпилькой. А Кантор, поколебавшись, сказал:

– А кстати, о снах. Торо, растолкуй, что бы это могло значить. Мне регулярно по пятницам снится один и тот же человек и толкует о чем-то непонятном. Во всяком случае, я не понимаю, к чему это.

– Кто именно? – уточнил Торо. – Знакомый или нет, живой или мертвый?

– Знакомый, – объяснил Кантор. – Правда, едва-едва. Я видел его один раз в жизни на какой-то пьянке, помню только, что нас знакомили. Но что мертвый – это точно.

– А кто он такой?

– Совершенно точно помню, что мистик. Герой. А ближе я его не знал.

– Скорее всего он просто хочет что-то передать в мир живых, не обязательно тебе. А может и тебе. Что он тебе говорит?

– Сначала он говорил, что я обязательно должен приехать в Ортан и кого-то там найти, не помню кого. А в последний раз толковал про какую-то марайю, и просил что-то передать… Не запомнил, кому. У меня после этих снов, как провалы в памяти, я их плохо помню.

– Совладай как-то со своей дырявой памятью, – посоветовал Торо. – Если ты правда не помнишь, а не просто не хочешь мне говорить. Он точно хочет что-то кому-то передать. Поройся в памяти и вспомни, что он тебе толковал и кому это надо передать. Или ты и так все помнишь, и именно для этого хотел отлучиться?