Александр Данковский - Папа волшебницы Страница 12

Всякий, кто учил ребенка кататься на велосипеде, знает, насколько это непростое занятие. Особенно на первых порах, когда приходится бежать сзади и придерживать аппарат за седло или багажник, чтобы чадо не упало, не испугалось и не разревелось. А теперь представьте, что "чадо" весит больше восьмидесяти кило. Представили? Ну и как, по-вашему, его за багажник удерживать?

В общем, Бержи сверзился раза два и чуток подрастерял свой сияющий вид. Возможно, даже заподозрил, что тут имеет место некое хитрое колдовство, и аппарат отказывается катать кого-либо, кроме хозяина. К счастью, я вспомнил одну из рекомендаций по обучению взрослых велокатанию. Седло мы сняли, вместо него прикрутили к раме импровизированную подушку из спального тюфячка. Теперь, сидя верхом, Бержи доставал до земли ногами и мог отталкиваться ими попеременно. Для большего удобства пришлось еще и педали открутить. В итоге от велосипедного принципа передвижения осталось немного. Разве что два расположенных в ряд колеса. Зато гном снова расцвел, как майская роза (что при его красной физиономии было не слишком сложно) и принялся раскатывать по заднему дворику, лихо поворачивая у самой границы защитного поля.

Да-да, даже установив контакт и убедившись в нашей полной миролюбивости и незлобивости, любезные хозяева снимать барьер не спешили. Вроде как "мы вам рады, но из клетки не выходите". Впрочем, откуда я знаю, что ими двигало? Может, это преграда от микробов.

Опять-таки, я не забыл, как в первый день в меня стреляли. Правда, с тех пор подобных попыток не было. А хозяевам я об этом инциденте так и не рассказал. Во-первых, не хватало слов. Во-вторых, был уверен, что они и так знают, ибо ведут за нашим домом пристальное наблюдение. Я бы на их месте вел.

Глава 4. "Первый выход в свет"

Шел, если верить записям, тридцать четвертый день нашего пребывания в гостеприимном мире, названия которого я так и не узнал. У нас уже установился некий распорядок дня и даже недели, которая здесь — вот совпадение — состояла также из семи суток. В день седьмой, в полном соответствии с заповедями целого сонма религий, мы не занимались языком и прочими полезными делами. И не принимали гостей. Потому что они к нам не приходили: насколько я понял, и тут "воскресенье" (в смысле день седьмой) — выходной.

Словом, мы отдыхали, как могли. Возможностей, правда, было немного. Поневоле пришлось заняться спортом. Юлька учила меня каким-то тао — танцам по мотивам боевых искусств. Ну вроде как набор движений, имитирующих удары, блоки, боевые связки и т. п. Во дни моей молодости, когда все увлекались каратэ, это называлось ката, я даже вспомнил какие-то обрывки и, в свою очередь, показал доченьке.

В качестве разминки для мозга я приводил в порядок дневниковые записи, а еще — набрасывал нечто вроде школьной программы для Юли, а, может быть, и еще для кого. Все-таки наверняка мы принесли в этот мир множество знаний. И надо было решить, как их передать, а чего лучше не передавать вообще. А то у этих ученых, как грустно шутил один мой приятель, из любого открытия бомба получается.

Ну, уж куски земной математики здесь наверняка пригодятся. Все же наука наук. Обидно только будет, если всю эту премудрость здесь уже знают.

Я как раз закончил набрасывать планчик по аналитической геометрии (некоторые куски я помнил твердо, а некоторые — в самых общих чертах, так что придется поломать голову, выводя заново, к примеру, уравнение параболы в полярных координатах), когда в дверь неожиданно постучали.

Лиина. Из всех визитеров так предупреждала о своем прибытии только она, остальные почему-то входили без спросу.

Еще больше я удивился, когда она, не присаживаясь, пригласила нас к выходу. Видать, начинается новый виток.

У входа нас ждал экипаж. Без лошадей. Назвать это сооружение автомобилем язык не поворачивался. В памяти всплывали когда-то вычитанные "ландо" и "фаэтон". Весь корпус невероятной повозки был изящно выгнут, словно лук, огромные колеса с тонким золотым плетением вместо спиц возвышались до моего подбородка, а сиденья были обтянуты бархатистой кожей густого синего цвета. Дверец не было вовсе, вместо "баранки" — Т-образная рукоять, отдаленно напоминающая велосипедный руль, только не такая худая и тоже обтянутая синей кожей. Рядом с рукоятью из пола торчало с полдесятка рычагов разной высоты и формы. За руль уселась сама Лиина (водительское сиденье располагалось посередине, то есть рядом с шофером мест не было), нас пригласили расположиться на заднем диванчике.

Почти без звука "лимузин представительского класса" тронулся и миновал защитное поле с каким-то сдвоенным хлопком. Я тут же поинтересовался, как это нам удалось. Лиина, не отрываясь от дороги, ответила, что поле исчезло перед "самоходом" и возникло вновь, как только он миновал некую черту — "чтоб в дом никто не влез, пока вы гуляете".

Мы покатили по городу.

Ехали не более 15 минут и остановились около особнячка с традиционной башней, увенчанной флюгером-вертушкой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что украшение это не так уж мало — едва ли не метр в поперечнике — и отдаленно напоминает роторный ветродвигатель. То есть вертится при любом направлении ветра.

Чудеса, однако, только начинались.

Лиина попросила нас выйти, затем повернула какой-то рычаг и резким движением подняла пол вместе с сиденьями. Авто раскрылось, как сундук с двустворчатой крышкой: водительское сиденье в одну сторону, пассажирское — в другую. В недрах "ландо" горизонтально располагалось еще одно колесо — массивное, диаметром в добрых полтора метра. Оно медленно вращалось и, насколько я смог понять при беглом осмотре, могло подсоединяться к хитрой системе передач, сообщающих вращение колесам-движителям. Лиина чем-то щелкнула, колесо встало, а она вдруг попросила меня помочь вынуть эту махину из автомобильных недр (просьбу я понял только со второго раза). Мы взялись за обод с противоположных сторон, потянули вверх и неожиданно легко сняли колесо с оси. Весило оно килограммов тридцать. Лиина осторожно поставила его вертикально, легонько подтолкнула — и покатила в дом без особых усилий, лишь слегка направляя движение. Мне пришло в голову, что это колесо — "сердце машины", аналог двигателя, какой-то хитрый маховик. И катится он сейчас за счет накопленной энергии.

Додумывал я уже на ходу, поспевая за нашей хозяйкой. Вместе с колесом они довольно резво продвигались внутрь дома, благо никаких лестниц на пути не было — только наклонные пандусы.

Я уже говорил, что потерять ориентацию в незнакомом месте могу за рекордно короткий срок — достаточно пары поворотов. Это свойство натуры не подвело меня и на сей раз, тем более, что коридоры в здании, куда мы вошли, не имели прямых углов (вообще никаких — изгибались ленивой синусоидой), да к тому же то плавно поднимались, то не менее плавно опускались. Так что мы могли совершенно незаметно подняться до уровня второго этажа, а потом опуститься в подвал. Неслабое испытание для городского человека, выросшего среди параллельно-перпендикулярных улиц и лестничных маршей.