Личия Троиси - Предназначение Адхары Страница 12

— Запомни, его величество хочет быть уверенным в исходе дела, и он уже подумал над тем, как ты сможешь позаботиться сам знаешь о ком. — Он осторожно огляделся по сторонам.

— Я уже предупредил тебя о том, чтобы ты перестал играть в конспиратора, — с раздражением упрекнул своего собеседника человек в черном. Пришел черед второй, самой ужасной части его миссии. Прежде редко кому доводилось устраивать более кровавую бойню.

Другой мужчина сунул руку под плащ и достал какой-то предмет. Это оказалась склянка с розовой жидкостью.

— Это моя кровь. Я прихватил ее сегодня утром, и она определенно еще заразна. Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю, не так ли?

Человек в черном сидел, словно загипнотизированный розовыми бликами флакона. Он некоторое время смотрел, не проронив ни слова, а потом отвел взгляд от склянки.

— Почему так? — спросил он почти растерянно.

— Потому что наш правитель уверен, что тебе никоим образом в одиночку не справиться. По некоторым долгам еще долго приходится расплачиваться, а ведь тебя тоже что-то еще связывает с этой землей, не правда ли?

Человек в черном заскрежетал зубами. Как бы ему хотелось сказать, что нет, это все не так. Но он не смог.

— Этот способ проще и чище.

— Это будет ужасная смерть.

Мужчина пожал плечами:

— Но ведь не обязательно тебе самому убивать, не так ли?

Человек в черном нервно проглотил слюну. Поколебавшись всего мгновение, он решительно взял склянку. И в этот самый момент напряжение, возникшее между ними с появлением яда, неожиданно спало. Оба расслабились и схватили в руки кружки.

— Я уже не увижу правителя. Расскажи ему, что я умер во имя нашего народа.

Человек в черном растерянно посмотрел на собеседника и также рассеянно кивнул. Его не интересовал ни план Крисса, который тот приготовил, чтобы прибрать к рукам весь Всплывший Мир, ни его оправдания этого обычного захвата земель — абсолютно ничего.

Значение имело только то, что ему предстояло выполнить в какой-либо из дней, а также конечная цель, до которой, к сожалению, было еще довольно далеко. Его собеседник выпил свой сидр.

— Ну, тогда прощай, — сказал мужчина, поднимаясь из-за стола и пожимая ему руку. — Я знаю, что ты это делаешь не ради нас, это видно из твоих поступков, но все равно спасибо. Наш род будет тебе вечно благодарен.

— Это — мой долг, — чуть слышно ответил ему человек в черном.

Мужчина вышел из таверны, смешавшись с толпой. Человек в черном следил за ним взглядом до тех пор, пока тот не исчез из вида.

Затем встал и он. Ему предстояло много дел.

4

ИМЯ

Юноша накинул на нее свой плащ и посмотрел ей в глаза с едва заметной ободряющей улыбкой. Он не спрашивал ее, кто она такая и что здесь делает.

— Тебе есть куда пойти?

— Нет… — Девушка была поражена быстротой и естественностью, с которой она ответила.

Молодой человек снова посмотрел на нее:

— Ночной Салазар — не место для одинокой девушки, особенно здесь, в башне.

Она сразу же поверила ему. Он оказался первым человеком, позаботившимся о ней. Когда он предложил ей руку, девушка мельком заметила на ткани его рубашки широкий порез, оставленный мечом противника. Странно, но материя, казалось, была испачкана не кровью, а просто была сырой, словно пропитана вязкой и прозрачной жидкостью.

Девушка не стала ни о чем спрашивать своего спасителя. Она устала, а еще испытывала отчаянную потребность довериться кому-либо.

Они шли по коридору башни: бледный свет, проникавший из внутренних окон, освещал их через равные промежутки времени. Когда она стала спотыкаться и прихрамывать, потому что силы ее были на исходе, юноша, не колеблясь ни минуты, нагнулся и взял ее на руки.

— Я… сама… справлюсь… — попыталась воспротивиться девушка, все больше удивляясь неожиданной способности говорить без затруднения.

Он покачал головой:

— На сегодняшний вечер с тебя достаточно.

Ее смущали ощущения, вызванные прикосновением его рук к ее телу. От раскачивающейся походки молодого человека и спокойного ритма его сердца усталость взяла свое: девушка обвила руками его шею и полностью, с головы до ног, отдалась во власть сна. В полудреме она увидела свет гостиницы, в которой они остановились, смутно ощущая скрип досок под его сапогами. А затем она погрузилась в спасительный мрак.

Молодой человек еще некоторое время продолжал смотреть на нее. Он уложил сонную девушку на свою кровать. Теперь она мирно спала, ее тяжелое дыхание постепенно успокаивалось. Созерцание ее спящего тела отвлекало его мысли, не позволяя думать о том, что произошло чуть раньше, когда он спас девушку. Но воспоминания упорно роились где-то на периферии его мозга. А вместе с ними и ощущения, испытанные им в тот момент: дрожь, пробежавшая по его спине, когда он вонзал меч в живую плоть, удовлетворение от последнего вздоха, испущенного его противником, удовольствие перед лицом нанесенной боли.

Он провел руками по лицу, и его внезапно охватило отчаяние. Он вскочил на ноги, взял меч и ушел, растворившись в ночи.

Один. Два. Три. Круг, круг, выпад. Один. Два. Три.

Юноша обливается потом, мышцы его рук ноют от изнеможения. Длинный двуручный меч сжимают пальцы, покрытые мозолями. Но он продолжает тренироваться.

Один. Два. Три.

Но сколько бы пота он ни проливал, сколько бы труда он ни вкладывал в это упражнение, несмотря на необходимость ощущения физической боли, вызываемой тренировкой, отчаяние и чувство вины остаются без изменений, лишая его сна и рассудка. Почему он опять, как и тогда, получил наслаждение от причиненной им боли. Почему снова, как и всегда, кровь и смерть влекут его за собой.

Ему шесть лет. Ему сказали об этом. Наконец ему сказали, что его отец не погиб с честью на поле брани. Его мать лгала ему все эти годы. Он — незаконнорожденный. У него нет отца. А его мать — проститутка. Именно так говорит ему другой мальчишка, постарше его.

«Твоя мать — шлюха!» И все вокруг смеются.

Он чувствует, как мир рушится за его спиной. Реальность тает у него на глазах. Слезы затуманивают взгляд. От ребячьего хохота кровь приливает к его голове. Тогда он с воплем выскакивает вперед. Он набрасывается на мальчишку и обрушивает на него всю свою ярость, бурлящую в его венах, и получает от этого удовольствие. Он бьет ногами, вопит, кусается, царапается. Он чувствует себя животным и ведет себя как животное. И если сначала он словно лилипут, сражающийся против великана, то постепенно, бог весть откуда, возникает его сила. Другие дети пытаются оттащить его от своей жертвы, но тщетно. Он побеждает. Он слышит стоны своего обидчика. И тогда, впервые в жизни, он ощущает тайное удовольствие.