Анастасия Вихарева - Тайны гор, которых не было на карте... Страница 12

Перед выходом в свет, она остановила мужа, поправила ему мантию и корону на голове, и, глядя в глаза, произнесла наставление:

— Нету у нас денег для всяких Манек! Живут на чужих хлебах, да своими чужие избы считают, но только самим-то им не в жизнь такую не заиметь! Пусть посмотрят, как люди добром своим посмеялись над ними! Из кучи навоза никаким волшебством не сделаешь достойное сокровище. А могут они только в сеть угодить, да головушку сложить, железом нагруженные.

Ну вот, вроде все, программер должен был включить позывной для чудовища, показывая ему горемычное ее положение, объясняя, что избы не в придорожной канаве валялись, а принадлежат доброму хозяину, которому она не обязательно, но должна поклониться, чтобы ее не выставили на все четыре стороны. И мужу должно прийти в ум, что благодеяние в пользу его главного сокровища должно быть обязательным. На всякий случай, Ее Величество протянула подарочки послов в руки Его Величеству. Подогреют понимание проклятой, что не имеет она ничего из того, что ей досталось. А земля покажет — есть, выправляя мужнин имидж.

— На-ка вот, посмотри, чем пахнут?

Его Величество понюхал, поворотив нос. Пожал плечами.

— Вроде ничем, — ответил он с раздражением.

— Доходностью, бестолочь, — Ее Величество начала раздражаться сама. — А от наших какой толк? Тебе волю дай, все раздашь. Стыдно за государство наше…

Первым за послами вошел посыльный от экспедиции, которую она направила к заморским берегам на поиски золотой рыбки. Он вручил ей грамоту с отчетом.

— И что? — возмущенно отозвалась она после ее прочтения, хмуро взглянув на посыльного. — Так не одной рыбешки не сыскали?! За все то время, что вам дано было?! Вы хоть представляете, чего мне это стоило? Мне головы опять рубить за ненадлежащее исполнение приказа? — грозно сверкнула она взглядом. — Обратно иди, и пусть без золотой рыбки не возвращаются, а о семьях ваших я уж заботу уже на себя взяла. Будете получать по пальцу, по уху, по кусочку мяса в посылочке по штуке в день!

— Ну что вы, Матушка, рыбок многих выловили, но ни одна не заговорила человеческим голосом! — взмолился посыльный, краснея и сминая шапку, падая на колени.

— Плохо ловите! — отрезала Ее Величество.

— Так, Ваше Величество, говорят, было у старухи корыто, так с корытом и осталась. Осерчал на рыбку народ, выловили и съели всех, которые золотыми могли оказаться! История о том, как съели, умалчивает, но мы все ж поспрошали и вот что выяснили: деликатесом рыбка считаться начала, стоила при сем денег больших. Так чего рисковать? Сразу в уху отправляли! Извели, поганцы, всех рыбешек! У них там и рыб-то, почитай, осталась, только что на отравление, а ловят тут, у нас, и за свою продают… Лицензию на отлов, опять же требуют. Вы бы нам справили, а то кажную неделю по месяцу в порту стоим арестованные. Выпустят, половим, и тут же всех рыб конфискуют. Послушать не успеваем, говорит она человеческим голосом или не говорит!

— Что? Опять денег! — Ее Величество встала грозно, нависая над посыльным на коленях. — Сами справляться уже не можете?! Ну, будет вам по две посылки в день, а то и три!

— Помилуй, Матушка! Справимся! — он ухватил Ее Величество за край туфли, покрывая ее поцелуями. — Так лишь бы пользу принесла! Просим, у каждой рыбоньки помощь просим, да не приносит! Нам не деньги, нам лицензию…

— Это у вас она не приносит! У меня принесет! Я ей и бассейн с морской водой приготовила, и ракушки набросала, дворец золотой на донышко поставила. Чего ей еще-то пожелалось бы? Так вот, пусть и мои желания исполняет! Мне не деликатесом ее привезете, а чтобы в живом виде! Деликатесов у меня пруд пруди!

— Так ведь и на деликатес не наловилась! Никто не помнит о таком чуде. Одна старуха да старик ее, так он умер, и старуха про рыбоньку с трудом поминает, говорит в глаза не видала, от старика только слышала…

— Да как же не помнит, если все помнят, что царицей была?! Что же, сама себя старую на престол возвела или народ ее в люди вывел? Ты мне зубы не заговаривай! Иди, иди!

Ее Величество проводила взглядом уползающего задом посыльного.

— Как править таким государством с таким недееспособным народом? — удрученно произнесла она, ни к кому не обращаясь. — Ведь никакой радости не может народ такой дать! Что ни день, то новая беда. Я терпеливая, но не каменная. Если приказано, будь любезен исполнить, из-под земли достань! А ты что молчишь, муженек дорогой?

Его Величество улыбнулся, хихикая. В золотую рыбку, которая решила бы все проблемы, он верил, но с трудом. Но раз жена решила, что она ей нужна, так тому и быть. Самому бы не помешала.

— Радуюсь, что я не на его месте… Умеешь ты народу объяснить. Век живу, век учусь! Запрошу у послов помощи. А если препоны станут чинить, подумаем, что можно сделать. Но, право слово… — Его Величество с сочувствием посмотрел на Ее Величество.

— Что? Я слишком много хочу? Маленькую, малюсенькую золотую рыбешку, которая бы выполнила два моих желания! Я ж не собираюсь стать владычицею морскою, если только три-пятнадцатое государство еще своим сделать… Тогда три.

Но Его Величество снова покачал головой осуждающе.

— И все же, я все-таки начинаю вас ревновать к золотой рыбке! Может, лучше лампу желаний поискать? Говорят, не хуже.

— Да, есть и четвертое желание, чтобы мой муженек почаще заглядывал в мою спальню! В конце концов, я живой человек, хочется чтобы обняли, поцеловали, приласкали! А о лампе я подумаю. Тоже вариант.

— Вот те раз! — изумился Его Величество. — А я то думал как раз наоборот, что дела у тебя на первом месте, а я как бы мешаю!

— Это какая гнида опять мозги твои промыла? — огрызнулась Ее Величество, не умея найти подходящего слова, чтобы выпрямить извилину мужа в нужном направлении.

Ее Величество покраснела, припомнив, что сама от проклятой отворотила всякую мужскую особь, которая могла на нее позариться. Не удивительно, что та фригидностью заболела. Индивидуально, надо будет Кота Баюна подключить, как вернется, пусть обрисует ей мечту, и оборотня или проклятого посадить на мужа, пусть позовут. Но как-то так, чтобы болела, а нос воротили. Она повеселела. Может, хорошо, что не в костре ее пока жарят, сколько глюков обнаружилось на исправление. Права была Матушка, торопливость к добру вела.

— Мне всегда нравилось ваше присутствие в моей спальне, Ваше Величество! — мягко произнесла она, томно вздыхая всей грудью. — Чтобы как в сказке очутились, рядышком, друг другу в глаза глядючи, молча посидели — и выполнили долг свой супружеский!… - Ее Величество мечтательно провела по груди, недавно увеличенной на два размера. И тут же взяла себя в руки. — Так что будем делать с теми благородными ворами? Мужики справные, правильное в них сидело и сидит. Сколько своровали, на столько поднялись. Так бы потратил народ, а они в дело, в оборот… Я бы послабила, глядишь, воля им милее покажется. Ведь бывает такое, сидишь, и чего только в голову не придет — мысли так и роятся, как пчелы в улье. И так бывает охота всему белому свету Благодетельницей стать, чтобы не только в государстве нашем. Ведь у разбойников самая что ни на есть голова, чем же она моей-то хуже?!