Денис Юрин - Забавы агрессоров Страница 12

Предчувствия не обманули налетчиков. На широкой парадной лестнице показалась невысокая фигура пятидесятипятилетнего старикашки. Это был он, объект ликвидации, он спускался не спеша, вальяжно засунув руки в карманы идеально отутюженных брюк. Чахлая бородка мужчины колыхалась с каждой ступенькой, а мелкие квадратики смешного черно-желтого пиджака складывались при движении в забавные мозаические рисунки. Мартин не боялся, он видел нацеленные в его грудь автоматические винтовки, но продолжал идти, насвистывая себе под нос одну из примитивных, но очень навязчивых мелодий современной полесской эстрады.

– Курение вредит вашему здоровью, господа, – прозвучал под высокими сводами холла приятный баритон мага. – Дело даже не в том, что никотин засоряет легкие. Кроме того, он еще разрушает клетки ДНК и создает их временные дубликаты с очень коротким жизненным циклом. Пятнадцать минут, господа, всего пятнадцать минут, и никотинный строительный материал начинает распадаться. Сначала вы чувствуете острое желание покурить, затем боль, несусветную боль, а потом по ваши жалкие душонки приходит старушенция с косой. Вот так, господа, вот так печально!

Читая просветительский монолог, Гентар спокойно спустился с лестницы, как ни в чем не бывало прошел мимо угрожающих ему оружием штурмовиков и направился к большой, как ворота средневекового замка, многостворчатой двери. Убийцы не шелохнулись, неизвестная сила проникла в мозг и парализовала их мышцы. Сколько солдаты ни силились нажать на спусковой крючок, но пальцы одеревенели и не слушались приказа. Стадия окаменения внезапно сменилась полнейшим расслаблением мышц, налетчики, как мешки с зерном, грузно повалились на пол, и из их раскрытых глаз, ушей и носов потекли тоненькие ручейки крови.

Прибывшие через пару часов на место ночного происшествия медики констатировали смерть от саморазрушения тканей мозга. Диагноз был редким, в последний раз аналогичный случай произошел более ста пятидесяти лет назад и далеко за пределами Полесского Королевства.

Раннее полесское утро обвевало щеки мага приятной прохладой. Мартин любил Старгород в эти часы, любил бродить по узким улочкам, несмотря на грязь под ногами, убогий внешний вид перекошенных домиков постройки позапрошлого века и сонные лица спешивших на работу людей.

«Мне этого будет не хватать, ой как будет!» – печально вздыхал моррон-маг, осознавая, что прогуливается привычным маршрутом от работы до дома в последний раз. Если засидеться на одном месте, милой сердцу станет даже старгородская серость. Гентар чувствовал, что долго не сможет приспособиться к опрятности широких герканских проспектов и к ухоженности виверийских каналов. В особенности когда стоит жара, уровень воды в Варкане поднимается, и единственно доступным средством передвижения для горожан древней столицы становятся крохотные юркие лодочки, быстро снующие вдоль домов на водоупорных фундаментах или, по старинке, сваях.

Жизни в Полесье пришел конец, долгая ссылка окончилась, Мартин должен был спешить в Виверию, добраться до ее столицы Варканы в течение трех-четырех дней. Там его поджидали Дарк с Мирандой, новая головная боль и старые проблемы. До проведения намеченной операции оставалось чуть больше двух недель, но Гентар решил поспешить и не брать времени на реабилитацию после долгой дикарской бытности за пределами КС. Что-то, как всегда, пойдет не так, и отработанный план штурма поменяется в последний момент. Мартин хотел прибыть на место встречи заранее, а уж если ему вдруг повезет и выпадет время на отдых, то Варкана, пожалуй, самое живописное курортное место на всем Старом, милом сердцу Континенте, который консервативный по натуре своей маг ни разу не покидал за тысячу шестьсот лет.

Из-за угла дома быстро выскочил «мертвяк»-энергомобиль. Так в шутку специализировавшийся в свое время на некромантии маг называл импортные средства передвижения, честно отбегавшие свой век по добротным дорогам КС и, стыдясь своей старости, отправившиеся бороздить бескрайнее полесское бездорожье. Только здесь да еще в пустынях Намбуса можно было встретить «шетон 200 КР», двухместный раритет прошлого, слишком древний для дорог, но слишком юный для музейного экспоната. Заспанный шустрик-водитель, видимо, никогда не ездивший на скорости меньше восьмидесяти, успел затормозить и не сбил слонявшегося без дела по утру пешехода, но обрызгал его с ног до головы мутной дождевой грязью.

«А вот и он, прощальный поцелуй; холодный, но страстный», – усмехнулся в сырую бородку маг, у которого уже давно не было сил возмущаться и учить уму-разуму безголовых лихачей, безвольных придатков машин на четырех колесах. Мартин, конечно, мог ловко выхватить из кармана брюк табельное оружие и всего двумя пулями пробить оба задних колеса мчавшемуся на большой скорости «шетону», но всякое действие должно иметь смысл, должно хоть что-то менять, а в данном конкретном случае пострадавший от чужого разгильдяйства не получал ничего, даже сомнительного морального удовлетворения.

Висок пронзил острый приступ боли. Трюк в кабинете не обошелся без последствий. Способность внушать и заставлять людей видеть то, чего нет, стоила много: она била бумерангом по здоровью самого мастера иллюзии. «Зато какой эффект получился! – утешал себя Мартин, пытаясь отыскать в мокром кармане последнюю таблетку обезболивающего. – Могу поклясться, они видели, как статуэтки двигались и говорили. Интересно только что?» Маг с сожалением вздохнул. Этого ему было никогда не узнать. Иллюзионист чем-то похож на регулировщика движения, он дает первичный импульс и направление мыслей, но не видит, как они развиваются и куда они мчатся в голове каждого, отдельно взятого индивидуума.

Еще очень давно, в те незапамятные времена, когда мостовые не выкладывались даже булыжником, а женщины были скромницами и не лезли в мужские дела, маг подметил, что люди на все непонятное приклеивают ярлык сверхъестественного, то есть то, чего в природе и быть не может. «Магия – это волшебство, возня с потусторонними силами!» – примерно так звучала безапелляционная догма не привыкшего думать стада, а для него, достигшего на поприще чудес небывалых высот, это был прежде всего кропотливый труд, напряженные раздумья, путь познания методом проб и ошибок, одним словом, нескончаемый эксперимент, этап за этапом отодвигающий вдаль грани возможного.

Если у сцены в холле ГАПСа были бы свидетели, то они непременно списали бы произошедшее на чудо, на деяние костлявых ручонок темных сил. Им было бы невдомек, что слова могучего заклинания «Курение – смерть!» не имели к смерти обоих убийц никакого отношения. Слова не важны, важна мелодия, интонация, тембр с громкостью голоса и акустическая среда, создающая необходимый резонанс. Гентар два года назад долго составлял проект реконструкции служебного холла, а затем еще дольше ругался с бесшабашными штукатурами, каменщиками и малярами, пытавшимися от него отступить. Маг лично выверил каждый сантиметр стен и потолка, рассчитал точное место для каждой барельефной завитушки, чтобы звук сегодня утром пошел куда надо и сфокусировался в нужной точке. Механизм же смертельного акустического оружия был прост. Любое действие человека управляется мозгом. Мы привыкли к этому, поэтому и не обращаем внимания. Исходившие изо рта читавшего лекцию о вреде никотина мага звуковые волны сами по себе были абсолютно безвредны, но частота колебания воздуха на маленьком пятачке возле стола дежурного совпала с частотой подсознательных импульсов. Нервные окончания убийц не выдержали нагрузки и послали сигналы в обратном направлении. Неповторимый по сложности механизм, называемый мозгом, разрушил сам себя, взорвался, как перегревшийся двигатель энергомобиля. Магическое заклинание оказалось на самом деле лишь вполне закономерным результатом многолетних научных исследований и их удачного практического воплощения. «Магия – это наука без заведомо ложных ограничений!» – вот единственно верный постулат, которому ранним полесским утром нашлись два весьма убедительных подтверждения; двое профессиональных убийц, погибших только потому, что встали немного не там.