Стивен Браст - Джагала Страница 12

– Кроме налогов, думаю.

– Когда да, а когда и нет.

– Хмм.

Чиш пожал плечами.

– Не веришь, не надо. Королю, похоже, плевать, как идет налоговый сбор. По крайней мере, так далеко на западе. Наверное, если он потребует слишком многого, просто возрастет контрабанда.

– Ладно, – проговорил я.

– Так что когда все началось, мы управлялись сами.

– А что началось?

– Та история, когда граф – старый граф, дед моего господина, – сошел с ума. Поговаривали, что все здешние колдуны хотели его убить, или что-то в этом роде.

– А они пытались?

– Время от времени.

– Хм.

– Всего я, конечно, не знаю. Никто не знает. Но кажется, колдуны разделились на тех, кто хотел держаться подальше от графа, пока к нему не вернется рассудок, и на тех, кто намеревался что-то предпринять.

– «Предпринять»?

– Понятия не имею. Вылечить его, убить, какая разница?

– Это мне напоминает кое-кого из прежних знакомых.

Он снова наполнил кружку.

– Так что много лет – десять? двадцать? тридцать? – граф только тем и занимался, что охотился на колдунов. Есть целые баллады, которые описывают, как на него насылали то один, то другой недуг, а он исцелялся. Наверное, враки сплошные, но старик явно был занят вовсю. Однако должен же кто-то был вести дела, и в конце концов этим занялась Гильдия торговцев.

– Так, а преемники графа? У них что, возражений не возникло?

– Я так понял, сын старого графа договорился с колдунами.

– Это как же?

– Заключил сделку. Ты не трогаешь меня, а я тебя. Граф просто счастлив получать серебро и, сидя дома, жаловаться на браконьеров.

– Странно.

– Это странный город.

– Да, он воняет.

Он кивнул.

– Крестьянам не нравится вонь от фабрики, и им не нравится, что их сыновья меняют родовое занятие на работу под крышей, но именно фабрика приносит доход, предназначенный графу, так что торговцы следят, чтобы этому ничто не мешало. Им не нужно, чтобы граф обратился в Фенарио, потому что однажды может появиться король, который захочет на самом деле вникнуть в местные дела.

– Странный город, – повторил я. – А какая разница между теми колдунами, что дрались с графом, и теми, кто этого не делал?

– В смысле?

– Ну, когда все изменилось?

– Понятия не имею. Кроме колдунов, никто об этом не говорит, а я не изучал Искусства. Ходили слухи, что у верных графу колдунов в дружках были птицы и мыши, но правда ли это – не знаю.

– А остальное, что ты мне рассказал – правда?

Он поразмыслил.

– Я рассказываю байки. Исторические хроники ищи… в общем, в другом месте. Я не знаю, что правда, а что нет. Мы просто рассказываем, мы – возничие.

– Значит, ничего из того, что ты рассказал, на самом деле не случилось?

– Уверен, что-то из этого как-то со случившимся связано.

Я заслушался и давно уже не прикладывался к кружке. Пора было это исправить, а заодно свести концы с концами.

– Я так понимаю, – проговорил я, – что семья Мерс связана с, так сказать, темной стороной Искусства?

Он кивнул.

– И все-таки они по-прежнему тут живут.

– Кое-кто из них. Упрямая порода.

Я улыбнулся. Вот это по мне.

– А еще, – добавил Чиш, – они обычно держатся в стороне и ни с кем не связываются.

– Да, прямо как я, – отрезал я.

Он либо не заметил иронии, либо предпочел ее не заметить.

– Так что, Влад, я ответил на все твои вопросы?

– О да, – рассмеялся я. – Чтобы появилась масса других.

– Да, обычно так и бывает.

– А как зовут графа?

– «Господин», вполне достаточно.

– Нет, я имел в виду имя.

– А. Веодрик. Саэкереш, разумеется.

– Спасибо. А что привело тебя сюда, Золли?

– Я здесь родился, – сказал он.

– Нет, я не в этом смысле. Почему ты устроился у трактира, а не в особняке доброго графа Саэкереша Веодрика?

Он рассмеялся.

– Добрый граф Веодрик имеет дурной нрав капризного ребенка, который только и делает, что жалуется на свои болячки. А еще ему восемьдесят три года. Он покидает фамильный особняк дважды в год: когда посещает Фестиваль Посевов и когда выступает судьей на выставке скакунов. Это не сегодня, а компания тут получше.

Я огляделся.

– Лошади, что ли?

Чиш с улыбкой подмигнул.

– Ясно. Кого-то ждешь?

– Раньше или позже, – подтвердил он.

– Тогда оставляю тебе вино и мою благодарность в придачу.

– Было приятно поболтать, Мерс Влад. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Надеюсь, – ответил я. – У меня наверняка появятся еще вопросы, когда я кое-что обдумаю.

– Надеюсь, к вопросам приложится и вино.

– И вино.

Было уже поздно, шум в пивной почти стих. Когда я возвращался, напрямик через город, Лойош и Ротса усилили наблюдение, потому что я вдруг стал нервничать. Ничего, однако, не случилось, и я благополучно добрался до «Колпака». Дверь открыл сам хозяин, Инче, и вид у него был усталый (в зале уже никого не осталось; наверное, он собирался отойти ко сну).

«Ну что, босс, прогулялся с пользой?»

«К чему такой сарказм? Вполне небесполезно.»

«Да? Он же признался, что все его байки, возможно, просто выдумка!»

«Выдумка или нет, но многие в это верят.»

«О, тогда другое дело.»

«А еще он сказал, что где-то за ними скрывается правда.»

«Удачных поисков.»

«Заткнись. Я устал.»

Некоторые удовольствия не приедаются. Стащить сапоги после долгого дня – как раз одно из таких. Я сбросил плащ и верхнюю одежду, вспомнил, что нужно закрыть ставни, и растянулся на кровати.

Приятно, что у меня сегодня не возникло причины сожалеть об оставленной в комнате шпаге. Но больше я так никогда не поступлю.

«Что ж, босс, уже лучше. Но еще лучше было бы – покончить со всем этим и двинуться прочь.»

«Этот город что, действует тебе на нервы?»

«А тебе разве нет?»

«Что ж, пожалуй, немного. Спокойной ночи.»

4.

Лефитт: Но факт в том, что это труп лорда Чартиса!

Следователь: Боги! Это невозможно!

Бораан (Лефитту): Ты совершаешь классическую ошибку. Это не факт, это вывод, основанный на фактах.

Лефитт: Ты хочешь сказать, что это не Чартис?

Бораан: О нет, конечно же, Чартис. Я лишь возражал против выбранного тобой слова.

Прошлой ночью я, кажется, думал, как же приятно спать в настоящей кровати. Что ж, сегодня это было ничуть не хуже.

Встал я поздно и, когда спускался вниз ополоснуть лицо и все такое, чувствовал, что вполне отдохнул. Вернулся в комнату, оделся и уделил немного внимания всему оружию, прежде чем рассовать его по разным потайным местам. А потом снова спустился, теперь уже к хлебу с сыром и кофе. Хлеба и сыра побольше, я собирался провести весь день на ногах. А вот кофе – умеренно, эта вонючая, мерзкая, горькая штука хоть как-то переносима лишь с изрядным количеством сливок и меда.