Ричард Кнаак - Весы змея Страница 12

— Нет, уже нет.

Мендельн принял ответ брата за правду, и точно: когда он повернулся, то увидел, что некогда запечатанные двери сами распахнулись сразу, как только первые сторонники Ульдиссиана достигли их. Никто больше не задался этим вопросом; они были преисполнены несокрушимой веры, что он проведёт их через что угодно.

— Им нужно идти быстрее… — процедил Ульдиссиан сквозь зубы.

Кивая, Мендельн ускорил шаг.

— Не задерживайтесь, — крикнул он остальным. — Двигайтесь осторожно, но живо.

Издалека Серентия поймала его взгляд. Он сообщил Мендельну, что она понимает истинное положение дел. Как и брат Ульдиссиана, она изо всех сил пыталась тихо выпроводить остальных.

Очередной раскат сопровождала лёгкая тряска храма. В стенах и потолке появились расколы, но в остальном громадное здание оставалось целым. Выбоины на полу были результатами предыдущих стычек.

Приблизившись к выходу, Мендельн почувствовал, как его овевает тёплый вечерний воздух. Зная, с чем они имеют дело, он считал каждый шаг, словно он был не менее важным, чем удар его сердца. Было бы просто приказать остальным бежать, спасаться бегством с опасного места, пока не слишком поздно, но это бы только наделало бед.

Снаружи светил огонь. В его ужасном свете Мендельн кидал взгляд на другие районы Тораджи. Самыми заметными были засаженные деревьями улицы, в листве деревьев ютились серки — маленькие приматы, почитаемые населением. Были там и высокие округлые здания, на колоннах которых были один над другими высечены могучие звери. Работа была выполнена так искусно, что казалось, будто звери в тревоге наблюдают за пожаром вокруг. На самом деле помешать огню захватить район не было никакой возможности, не то чтобы Ульдиссиана это заботило. Серки давно покинули зону, и всё остальное здесь несло отпечаток Триединого.

Смешанные отряды партанцев и тораджанцев заполонили земли перед храмом. В конце концов Мендельн оглянулся на огромное строение.

Только его взгляд различал в темноте непрекращающееся дрожание. Пламя теперь охватило большую часть крыши. Трещины пробегали по фасаду здания и, без сомнения, протянулись и по всем остальным его частям. Некоторые дальние колонны разломились пополам и упали. Крупный разлом пробегал вдоль основания западной стороны.

«Он уже должен был упасть, — понял он. — Он должен был упасть на наши головы…»

Но он не упал, и человек с напряжённым лицом, пришедший следом за ним, был тому единственной причиной. Пот струился по Ульдиссиану, он задыхался. Его взгляд метался влево и вправо, словно он пытался всех сосчитать.

— Никто не остался внутри, — заверил его Мендельн. — Никто из живых, во всяком случае. Даже остатки паствы бежали.

— В… Джунгли… Если знают, что хорошо для… Них, — умудрился прокряхтеть Ульдиссиан. Он стоял, очевидно, взвешивая свои возможности.

— Уже можно отпустить, — мягко заверил его брат.

Кивнув, Ульдиссиан выдохнул.

С ужасным грохотом и скрежетом камня храм Тораджи обрушился сам на себя. Крупные блоки мрамора упали во внутренний двор. Языки пламени осветили ночь — открытый воздух подпитывал их ярость. От нескольких последователей Ульдиссиана послышались изумлённые вздохи. Из Ромия вырвалось проклятие.

Огромные куски мрамора продолжали разлетаться по области, но ни один из них не подлетел близко к месту, где стоял отряд. Даже теперь какую-то часть разрушения брат Мендельна мог сдерживать.

В конце концов действо приняло рамки обыкновенного бедствия. Огонь продолжал гореть, но развалины окольцовывали его таким образом, что не давали далеко распространяться. И снова Мендельн знал, что это не случайно.

Ульдиссиан посмотрел за Мендельна, который тоже чувствовал, что́ происходит за ним. Когда он повернулся, остальным тоже стало известно о толпе, наполняющей улицы. Сборище оставшихся в живых жителей Тораджи стояло перед Ульдиссианом и его группой, и в этой толпе Мендельн различил проявление разных эмоций.

Благородная фигура в ниспадающих красных и золотых одеждах отделилась от толпы. Поверх его длинных завязанных серебристых волос был повязан шарф, в одной ноздре имелось замысловатое золотое кольцо. Ослепительное исполнение кольца указывало на высокий статус. Долговязый владелец его годился братьям в отцы. В левой руке он держал длинный посох, по всей длине которого были выгравированы серебряные знаки.

— Я ищу пришельца с верхних земель, ассенианца по имени Ульдиссиан, — «ассенианцами», как выяснила ранее группа Мендельна, жители джунглей называли бледных людей, населяющих регионы вроде Серама и Парты. Истинное значение было утрачено даже местными, но в результате слово стало означать любого с кожей и внешним видом, как у сынов Диомеда.

Ульдиссиан не стеснялся выдать себя, хотя некоторые из его обращённых и выразили голосом тому протест. Их страх за него не был необоснованным: помимо облачённых в кожу солдат, которых Мендельн заметил среди новоприбывших, в обозреваемой близости имелись и представители магических кланов. Правда, держались они осторожно, ибо, хотя Мендельн и знал об их присутствии, он не видел ни одного, кто напоминал бы могучего чтеца заклинаний. У них были свои внутренние дела, с которыми они хотели разобраться; Ульдиссиан пока ещё не был проблемой для истощённых хозяев Кеджана.

Но после сегодняшней ночи, подозревал Мендельн, они переоценят свою позицию.

— Ульдиссиан, сын Диомеда, стоит перед тобой с пустыми руками, — ответил брат Мендельна с той же формальной учтивостью.

Старец кивнул:

— Я — Раонет, старший советник Тораджи. Представитель народа… — он сделал паузу — по всей видимости, обратил внимание на множество тёмных лиц среди последователей Ульдиссиана.  --  …но, похоже, не всего. В твоих рядах стоит много знакомых мне людей, ассенианец, это удивляет и беспокоит. Мне сказали, что только низшие сословия прислушались к твоим словам и что ты пообещал им богатства тех, кто стоит много выше…

— Я пообещал всем одно и то же, — прервал его речь Ульдиссиан, в его голосе промелькнул лишь намёк на ту ярость, которую, как Мендельн знал, он питал к тем, кто донёс подобные слухи до старшего советника. — Возможность достигнуть того, чем мы должны быть независимо от того, кем родились! Я предлагаю нечто большее, чем даже короли могут достичь, владыка Раонет, и для этого достаточно только слушать! Я предлагаю то, что Триединое — да и Собор — никогда не пожалуют своей пастве… Независимость от их абсолютного владычества!

Раонет снова кивнул. Он сжал губы, и было видно, что он полностью ни одобряет, ни отвергает услышанное.