Александр Борянский - Гней Гилденхом Артур Грин Страница 12

Варвары двинулись через эльфийские леса на полуостров.

В 175 году волею Луны, волею земли и воды оказалась Селентина между двух войн: с самым низким и самым рослым народами.

Варвары-гиганты говорили: «Пойдем и возьмем их — воинов, обремененных богатством; купцов, отягощенных знаниями; матросов, испорченных грамотой; да Короля, связанного Советом. Возьмем ради Основателя Мира их золото, их быстрые суда, а остальное бросим — пусть пропадает до конца света!»

Впервые враг шел на полуостров.

Эльфов, любимцев тропических лесов, полуостров не привлекал. Туман и дождь на внутреннем берегу, болота на южной оконечности, каменистый берег от Ареты до Аристона и ветер, влажный холодный ветер с моря. Нет, эльфы с западом воевать не желали.

Варвары высадились у мыса Пса на южной оконечности. Путь их лежал через болота. Так было ближе, а дороги в обход их отвага знать не желала.

«Счастливая ошибка!» — сказал Король и сам повел войска.

Две армии варваров были истреблены в сердце болот, а примитивный «флот» с плоскими днищами и желтыми флагами уничтожен всего двумя боевыми кораблями, ведомыми младшим учеником одного из «десяти корабелов».

В Лунной Заводи радовались победе и скорбели о непонимании.

Вооруженный враг не должен становиться дерзкой ногой на священную землю, ибо земля эта принадлежит Луне. Но ненависти к желтоглазым силачам не было. Почему они не пришли с миром? Зачем устремились разрушать? Ведь как глаза всадников Солнца были осколками неба, так глаза гигантов являли собой частицы золотой Луны. Им следовало, сохранив себя, лишь отразиться в культуре Селентины, подобно тому как ночная волшебница отражается на гладкой поверхности спокойного моря.

Так думали в Лунной Заводи, и в Джессертоне, и в Офелейне. И в Вэйборне.

…А с севера летели грифоны.

На рассвете семнадцатого десятилетия вылетевшие из Гриффинора, прошедшие Храм Ириса, а еще ранее заклятые страшным северным заклятием, они обрушились на Вэйборн…

Король знал об их приближении. И Казначей знал об их приближении. Казначей ломал руки, не спал ночами и сутками не выходил из дворца. Вот уже девять лет не строились корабли, не ковалось оружие и не рождались рыцари. Вот уже три года гарнизон Вэйборна не получал жалованья.

Золото, золото изменило Селентине! Золото, на котором Король и Казначей построили государство.

«Мы запросим мира!» — объявил Совет Королю. Шесть сословий были за и только одно против.

«Грифоны не дают мира», — ответил Король.

«Но мы можем попросить мира у их хозяев!» — возразили пять сословий против двух.

«Пока посольство доберется на север, мир будет не нужен», — предположил Казначей.

«Но, может быть, еще не поздно отправить посольство хотя бы к варварам?» — предложил Совет четырьмя сословиями против трех.

И Король взял время до утра.

С юга к Вэйборну двигались толпы наученных поражением в болотах гигантов.

Ночью Казначей советовал Королю не соглашаться, а под утро не выдержал и все-таки заснул. И когда взошло Солнце Король не указом, а просьбами вытянул, вымолил, вырвал у Совета еще один день, а затем обманом еще один, и лишь затем, исчерпав все, снарядил посла, облаченного в белые одежды.

А когда посол отъехал из столицы, подоспела неожиданная, невероятная, но прекрасная весть: заклятые грифоны, бывшие в Храме, перестали существовать в легендарной битве за Вэйборн.

Но от седьмого города Селентины осталась одна башня и три воина.

Каждый получил дом в столице и по шестнадцать восьмерок под начало.

Желтые варвары остановились на полпути. Вэйборн больше не прикрывал проход на полуостров, но и не являлся лакомой приманкой. Три сословия против четырех предложили не останавливать мирные переговоры. Король же приказал любой ценой догнать и вернуть посла, и Совет поддержал Короля.

А спустя полгода войска с золотой молнией на синей форме вошли в последний город рассеянных по земле эльфов. В город, отразивший домогательства гигантов, но открывший искореженные таранами ворота перед Селентиной.

В городе хранился золотой запас.

О, Казначей Марк! Ты давно задумал эту кампанию, слившую воедино древний вымирающий лесной народ и потомков Луны, ежегодно переживающих свое полнолуние. Ты подарил зеленое золото Селентине: ведь оно стало общим, когда на одного эльфа приходилось около шестидесяти подданных Короля.

Войне с варварами суждено было продолжаться еще более ста лет, но два события уже повернули ход истории в иное русло: битва за Вэйборн и обретение зеленого золота. За пыльной коричневой дверью вспыхнул ярко-синий свет, и теперь дверь эта неумолимо отворялась. Каждый ее скрип требовал жертв, ржавые петли отчаянно сопротивлялись, но тщетно. Селентина исцелила себя, и строились новые корабли, и украшались города, и укреплялись их стены, и никогда больше не переставали рождаться на лунной земле храбрые рыцари.

О, Солнце и Луна, боги гор и желтый ОМ, живой огонь, зеленоглазый Адольф и господин силы воинства! Вы сошлись, чтобы создать мир в движении, и Луна осталась на небосклоне, и да будет путь ее чист, и да не прекратится ее сияние — до утра, до Конца Света!

Я вышел из темноты и задал свой вопрос.

Путник нисколько не удивился.

— А-а, это поэма, — сказал он. — Такой сон видели многие.

— Но у поэмы есть автор! — возразил я.

— Нет.

— Как нет?

— Нет автора. Ее приписывают мне.

Я не нашелся, что сказать. Когда я слушал, мне казалось, сегодня откроются старые тайны, стоит лишь спросить, подойти и спросить знающего. Но сейчас…

Путник разглядел мои «но».

— Ты умеешь читать? — спросил он.

— Да.

— Погоди.

Он ушел и вернулся. В руке его был свиток.

— Вот!

Я развернул.

Аккуратные ряды ровнехоньких черных буквочек радовали глаз. Свиток подобного качества мог быть изготовлен только в Лунной Заводи.

«Академия отвлеченной философии — в Совет Республики» — значилось в самом низу первой страницы.

Я стал читать.

Конец света — бред и враки, утверждала отвлеченная философия. Конца света не будет в действительности, ибо его не может быть даже в теории. Нет предела. Есть бесконечный круг вещей. Варвары твердят, что мир начался с рождения основателя; последние ярки веруют, что некий огонь, возгоревшись, положил начало миру (имеются верующие в самовозгорание живого огня и верующие в возжигание живого огня неведомым создателем). Но все это примитивные первобытные представления. Подлинное начало лежит за чертой познаваемого. Лунная Заводь не начиналась вдруг, она существовала, и первому увидевшему ее нужно было лишь поселиться здесь.