Кристофер Голден - Обманный лес Страница 12

– Это не фраза, Эм, – уверенно сказал Джо. – И тебе решать, какая часть наших отношений будет проходить на глазах у Натана, если он вообще будет о них знать. Ты разыгрываешь эту игру.

– Что ж, если ты ставишь вопрос таким образом…

Эмили не договорила и развернулась к нему. Простыня полетела на пол, и она предстала перед ним в солнечном свете, обнаженная, захваченная чувственностью этого мига. Такой раздетой, такой уязвимой она не стояла ни перед кем уже долгие годы. Ее переполняли страх и свобода. И она упивалась ими.

Эмили сделала два шага вперед и прыгнула на кровать, принялась подскакивать и смеяться, возясь с Джо. Он целовал ее, ласкал ее лицо, и они занимались любовью до тех пор, пока завтракать не стало слишком поздно, а обедать – слишком рано.

В воскресенье утром, после завтрака, Натан убежал на двор играть в большой песочнице – этот сюрприз отец сделал ему к его приезду несколько недель назад. Песочница была в форме дракона. Точнее, она являла собой большую пластмассовую версию Смычка, тощего хлопотливого дракона из «Обманного леса», который, словно громадный сверчок, извлекал мелодию из своих крыльев, потирая ими друг о друга.

Смычок был желто-зеленый, с темными крыльями и ярко-оранжевой чешуей на брюшке. Но у Смычка-песочницы не было оранжевого брюшка. На месте брюшка у него была здоровая дырка, наполненная песком Пластмассовый дракон лежал, на спинке, распластав малюсенькие крылышки, а Натан Рэнделл играл в его наполненном песком пузике.

Томас смотрел на сына из окна над раковиной, моя посуду после завтрака. Утром все было в порядке, ни намека на кошмары прошедшей ночи. Мальчик ни разу не заговаривал о Дичке, и все же Томас не мог отделаться от ощущения, что в душе Натана что-то происходит.

Может быть, этим кошмаром подсознание Натана пыталось избавиться от Дичка. За ненадобностью в таком воображаемом друге, или что-то в этом роде. Томасу хотелось в это верить – это изрядно облегчило бы его собственную совесть. Но ему показалось странным, что Натан не завел об этом разговор. Прошлой ночью он был перепуган, просто в ужасе, и Томас не мог его винить. Надо же такому присниться – Дичка… в общем, убили. В приступе легкомыслия он мог бы списать этот сон на то, что мальчик слишком много смотрит телевизор, но дело не только в этом.

Сестра Маргарет права. Не надо им было уходить от доктора Моррисси. Казалось, он вполне спокойно пережил их развод, и врач то же самое сказала. Но Эмили и Томас так хотели этому верить! Его сын – замечательный, здоровый, смешной маленький мальчик, наделенный живым воображением. Учитывая все то, что могло пойти не так во время и после беременности, то, сколько подводных камней нужно избежать в течение первых нескольких лет жизни, им очень повезло.

Очень посчастливилось.

А потом из-за того, что они больше не могли жить друг с другом, Томас и Эмили разрушили эту идиллию. Томасу даже помыслить об этом было тошно, но с прошлой ночи он никак не мог заглушить голосок, который твердил, что они с Эмили в некотором роде испортили Натану жизнь.

Возможно, навсегда.

Навсегда – это страшно долго.

Внезапно он понял, что едва не плачет.

«Господи, – подумал он. – А ну-ка возьми себя в руки».

Люди каждый день разводятся. И в большинстве случаев дети у них вырастают счастливыми и здоровыми. Может быть, они что-то и теряют, но некоторые вещи – ссоры, враждебность, родительские крики – не такая уж и большая потеря.

«Наверное, это мне пора к психологу», – сказал он себе.

Мысль была невеселой, но никуда от нее не денешься. Как не денешься и от чувства вины, которую всколыхнул кошмар Натана. Несмотря на боль и гнев, которые могло породить это решение – все равно что разворошить пчелиный улей, – Томас решил поговорить с Эмили о психологе, когда вечером завезет к ней Натана.

Он домывал последнюю тарелку, когда зазвонил телефон.

– Слушаю.

– Привет, это Франческа.

– В воскресенье? – осведомился Томас. – Кто умер?

– Никто не умер. Я знаю, что сегодня выходной, но дело важное, – ответила она. – Вчера вечером мне позвонил Хорхе с «Фокса» по поводу моего не слишком тонкого намека на художественную экранизацию «Обманного леса».

– Ну? – спросил Томас, уже взволнованный. Франческа никогда не занималась работой на выходных – это шло вразрез с одним из ее основных правил. Плохие новости подождали бы до понедельника, так что новость должна была быть очень, очень хорошей.

– Как ты отнесешься к тому, чтобы слетать в Лос-Анджелес? – спросила она.

«Лос-Анджелес? Только не сейчас, – подумал он. – Не выйдет. Сперва Натан».

– Когда?

– Завтра в десять пятнадцать, вылет из «Кеннеди», – уверенно ответила Франческа. – Я уже взяла нам билеты.

– Постой-постой, – сказал Томас. – Чего ради? Они заинтересовались, или мы летим закинуть удочки?

Франческа вздохнула, ее радостный щебет сменился почти укоризненным тоном.

– Им по душе идея о том, чтобы сделать художественную экранизацию «Обманного леса», Ти-Джей, – сказала Франческа, и он в кои-то веки не поправил ее, молча дожидаясь «но». – Но… их нужно поуговаривать. У Хорхе просто не хватает воображения представить, как будут выглядеть живьем кое-какие из наиболее фантастических моментов.

Теперь настала очередь Тома вздыхать, и сделал он это громко и закатил глаза.

– Это ведь все полноценное фэнтези, Фрэнки, – рявкнул он. – Они что, хотят сделать из них всех людей, только загримировать кое-как?

Ответа не было.

– Нет уж, – сказал Томас. – Или все, или ничего.

– Черт побери, Томас, сколько лет прошло, прежде чем возникли хотя бы мысли о том, чтобы снимать живьем «Властелина Колец»? Мир, который ты придумал, полон немыслимых вещей, – сказала она. – Не наседай на Хорхе слишком сильно. Они хотят взяться за это, но ты должен предоставить им некоторую свободу действий.

– К черту свободу действий, – отрезал Томас – Я никому ничего не должен. Просто спроси их, смотрели они «Бесконечную историю» или нет, и напомни, что этому фильму сто лет в обед. Эти люди что, совсем не следят за новинками в их собственной индустрии?

– Послушай, им ведь понравилась идея, правда? – сказала Франческа. – Нужно только убедить их в том, что ее можно осуществить, показать им твое видение всего этого. И Хорхе действительно говорил по делу, честное слово. Ну взять, к примеру, хотя бы ту сцену, где Боб Долгозуб нападает на мистера Тилибома в краю Колокольчиков и Свистулек, или где шакал Фонарь берет в плен лесных стражей, чтобы напасть на Обманный лес. И как, скажи на милость, снять это так, чтобы вышло правдоподобно?