Ярослава Кузнецова - Золотая свирель Страница 124

— Да понимаешь… не помню. Помню только, пожар потом был. Только ты не спрашивай, кто поджег. Я, во всяком случае, не поджигал. Кажется. Зачем мне это?

Я только хмыкнула. Вот это, понимаю, принцесса! Грима лохматого споить…

Мы уже вышли на портовую площадь. Небо затянуло тучами, и город и порт как-то очень быстро накрыло сумерками.

— Слушай. — Я остановилась. — Хочу тебя сразу предупредить. Я тут… наследила в городе, и меня ищут.

— Золото?

— Ну да…

— Слыхал. Теперь понятно, чего ты так обрядилась.

— Это Пепел меня обрядил. Похожа на мальчика?

— Эт ты не меня спрашивай. Я суть вижу, а что там на тебе поверх нацеплено — мне без разницы.

— Собственно, я к чему веду. Во-первых, у меня к тебе большая просьба. Во-вторых, мне все равно придется войти в город.

— Как же без просьбы, — проворчал грим. — Нет бы просто так прийти, по-соседски… Ну что там, давай, излагай свою просьбу.

— Я прошу тебя поговорить с мертвым человеком. С королевой Каландой.

— Уау… Это еще зачем?

— Ее дочь в опасности. Мать должна ей помочь.

— Ничего она ей уже не должна, — покачал головой Эльго. — Но мертвые всегда говорят правду. Если вообще говорят.

— Надо попытаться! Очень, очень надо.

— Очень — очень?

— Очень — очень.

Грим помолчал, опустив к земле черную волчью морду.

— Леста. Подружка. Соседушка. Ты понимаешь, о чем просишь?

— Ты не можешь этого сделать?

— Сделал бы… за твои красивые глаза. — Он тряхнул головой, уши звонко щелкнули. — Но я тут могу быть только посредником. Это сделка с Полночью, понимаешь?

— Ну… да.

Теперь был мой черед уставиться в землю. Я мало знала про Полночь. Вран и Гаэт ее проклинали, Ирис ее сторонился, Королева ненавидела всем сердцем. Амаргин Полночи не гнушался, но требовал осторожности. Еще была Перла, Прекрасная Плакальщица, совместившая в себе Сумерки и Полночь, но с ней я так и не удосужилась серьезно побеседовать.

— Не то, чтобы я тебя пугал или сильно отговаривал, подружка. Просто хочу знать, соображаешь ли ты, что делаешь. Серьезное решение. Сделка. Так ли тебе эта беседа нужна?

— Я ломала голову целый день. Мне надо во что бы то ни стало обойти противника. Что от меня потребует Полночь?

Эльго задумался.

Надолго задумался.

Странно мы, наверное, смотрелись, на краю площади, в стороне от неумолкающей портовой суеты, недалеко от городских ворот: босой подросток в дурацкой войлочной шляпе — и сидящий перед ним здоровенный черный пес с острыми ушами. Хотя — почему странно? Мальчишка разговаривает с собакой. Самая естественная из существующих картин.

— Ну что, — грим выпал из задумчивости. — Значит, сделка. Предлагаю равный обмен — услуга на услугу.

— Какая услуга?

— Когда мне придет нужда, — пес прищурил алые глаза, — я обращусь к тебе, Леста Омела. И ты выполнишь мою просьбу. Ага?

— Эльго, я надеюсь, ты не попросишь меня… о чем-нибудь невозможном? Убить того, кто мне дорог… вообще кого-то убить…

Грим выразительно пожал плечами:

— Вряд ли мне понадобиться чья-то смерть.

— Ну и всякое такое… Давай определенно договоримся. Конкретно.

— Э-э, нет. Так не годится, соседка. — Песья саблезубая улыбка. — Поверь моему опыту, определенность в такой сделке еще хуже. Договор с Полночью — это сделка с судьбой. Чем больше ты будешь подозревать подвох и пытаться от него защититься, тем вероятнее попадешься. По дружбе тебе говорю. Вообще-то я не обязан о таких вещах предупреждать.

Я покусала губу. Эльго прав. Сделка есть сделка. Конечно, хочется заплатить поменьше, а получить побольше. А еще лучше — задаром. Но в итоге все равно получится, что провел сам себя.

— Судьбу можно обманывать, — кивнул грим, будто услышал мои мысли, — но нельзя обмануть. Так один умный человек сказал. Очень точно сказал. Правда, он говорил о времени, но и судьба, и время — суть отражения единого закона бытия.

— Полночь подчиняется законам бытия?

— А куда мы денемся? Полночь существует — значит, бытие.

— Но мертвые — это ведь ваша епархия?

— Помнишь, что наш с тобой общий приятель говорил? Что, де, нет никаких мертвецов? Ну вот, он, в общем-то, прав.

— Погоди, погоди, погоди… А кого же мы спрашивать собираемся? Ты же сам только что заявил, мертвые говорят исключительно правду!

— А! Мертвые. Мы с тобой разные вещи называем одинаковым словом. То, к чему мы можем обратиться — всего лишь слепок памяти. Сброшенная шкурка, лишенная души. Одежка прошлой жизни, помнящая тепло живого тела. Ну, если, хочешь, свиток, где записан каждый шаг, каждый вздох некогда почившего. Все то, что душа, освобождаясь, оставляет в Полночи. Только это, ничего другого. — Эльго неожиданно фыркнул. — Так что у нас там хламовник порядочный.

— Значит, я должна заплатить Бог знает чем только за то, что попросила прочесть пару абзацев из книги? Несправедливо, не находишь?

— Не нахожу, — отрезал грим. — Тебе не положено читать эти книги.

Опять прав.

— Ладно. Сделка, так сделка. Что там от меня требуется?

— Леста Омела, ты скажешь правду, когда я этого потребую. Как тебе такая формула? Никаких передергиваний. Никаких убийств. Никакой лжи.

Но даже правда — палка о двух концах. Торговаться не имело смысла. Да и что такого я захочу скрыть от грима? Эх, была — не была!

— Хорошо. Я согласна. Когда ты потребуешь, я скажу правду.

— По рукам!

Пес протянул мне косматую жилистую лапу, и я ее потрясла.