Елена Помазуева - Академия королевских чародеев Страница 13

— Студентка Варас! — раздалось над моим ухом.

— Я учила! — подскочила в тот же миг, отозвавшись на собственную фамилию и знакомых голос куратора.

Открыв глаза, с изумлением обозревала почтовую карету и посмеивающихся пассажиров.

То, что смеялись надо мной, не было никаких сомнений. Все, буквально все смотрели на меня и хихикали. Оглянулась сонным взглядом и только, что вслух не спросила: «А где аудитория?» До сознания очень слабо стала пробиваться мысль, что я в карете прибыла в город студентов.

— Студентка Варас! — рыкнуло еще раз надо мной.

— А-а?! — повернулась на голос и судорожно сглотнула.

Передо мной сидел ужас моих учебных лет — Люк Шортан. То, что мы с ним собирали недавно алтарь в моем родном городе, из памяти просто вылетело. А вот его злой взгляд перед тем, как я выбила дверь аудитории, вновь вспыхнул в воспоминаниях.

Сейчас глаза волка полуоборотня смотрели мало сказать строго, скорее меня опять съесть хотели. Судорожно сглотнула и стала быстро шарить рукой в поисках моего узелка с вещами. Когда отец отправлял меня обратно в Академию, забрать все вещи не позволил, объясняя тем, что времени на сборы мало, а мама соберет и потом с почтовой каретой вышлет мне на квартиру. Так что узелок был небольшой, и найти его не удавалось никак, упал на пол, наверное.

Не обнаружив узелка на жесткой лавке почтовой кареты, предположила, что поклажа моя упала на пол. Кто ж будет заботиться о багаже спящей пассажирки? Без объяснений резко наклонилась вниз головой и начала осмотр пола в поисках своего багажа. То, что я там усмотрела, заставило меня зависнуть надолго в неудобном положении.

Под скамейкой я увидела сапоги с квадратными пряжками, те самые, в которые был обут мой первый муж, когда был на церемонии бракосочетания в храме. Положение сапог было странным, как будто под лавкой был засунут человек, обутый в эти сапоги.

«Это он!» — была радостная первая мысль, от того, что я нашла своего мужа. Кровь прилила к сонной голове в таком неудобном положении, в висках застучало и я стара думать дальше.

«А почему он едет под лавкой? У него, что денег не было и мой муж едет зайцем?» — согласна, не сильно умная, но мой интеллект только просыпался и набирал обороты.

«Бред! Не будет человек ехать под лавкой, он там просто не поместиться!» — прорезалась более разумная мысль.

«Это живой не поместиться» — тут же возразила себе и стала присматриваться к собственному мужу, опознанному мной по сапогам с квадратными пряжками.

«Так его убил кучер и засунул под лавку!» — тут же подсказала ответ студенческая смекалка. Что ж, вполне логично. Кучеру понравились сапоги или тугой кошелек пассажира, и он его убил на станции, а труп засунул под лавку, чтобы выкинуть в безлюдном месте.

«А пассажиры?» — стала пробиваться еще более здравая мысль.

«В сговоре! Или соучастники» — мозг, привыкший решать и не такие задачки на контрольных, с готовностью подсунул самый логический ответ.

Придя к такому заключению, резко выпрямилась и со всего маху заехала своему куратору Шортану, о чьем присутствии совершенно забыла, затылком в челюсть. Выть в этот раз он не стал, лишь лязгнул зубами, но от этого звука меня пробрала дрожь. «К поеданию готовиться» — тут же объяснила себе ситуацию.

«Вокруг соучастники преступления и куратор съесть меня хочет! Бежим!» — резанула трезвая мысль.

Извиняться перед полуоборотнем не собиралась совершенно, тут бы живой остаться! Вскочила на ноги и, отпихивая толстого господина у дверцы почтовой кареты, с криком: «Убиваююют!», кинулась на заснеженный почтовый двор.

Останавливаться или оглядываться, чтобы проверить каким именно орудием меня собрались убить, не было никакого желания, потому, как только почувствовала утоптанный снег под ногами, подхватила подол длинной юбки дорожного платья и, что было сил, кинулась прочь, спасая свою жизнь.

Я еще молода, Академию не закончила, мне мужа надо найти, чтобы развестись с ним, потому заканчивать жизнь на постоялом дворе не собиралась. По улицам бежала и петляла, как заяц, старательно запутывая следы. Ведь убийцы захотят отследить свидетельницу их преступления и закончить ее молодую жизнь.

Когда легкие еще перекачивали холодный воздух, а сердце шумело где-то в ушах, стараясь достучаться до моего сознания, ноги отказались месить грязный снег улиц. Прислонилась спиной к озябшей стене какого-то дома, я оглянулась и прикрыла раззявленный рот варежкой, хоть их не потеряла во время своего забега по спасению жизни.

Осмотр показал следующее: меня никто не окружал, и с крыш была только одна опасность — сосульки. Больше никто на меня не покушался. Переместила руку в варежке на грудь, чтобы удостовериться в правильном расположении сердца и постараться успокоить его ритм. О том, что у меня есть магия и с ее помощью могу защититься времени или серых клеток мозга просто не хватило.

Успокоившись по поводу того, что мне удалось уйти от погони, направилась в сторону своей квартиры. Еле перебирая уставшими ногами, плелась по улицам и поражалась тому, насколько далеко жажда жизни занесла меня от дома, где было тепло, и Маркиз ждал.

Единственный плюс всей этой суматошной беготни по городу было то, что сейчас мне было очень жарко, замерзнуть просто не успела, и это не смотря на сильный мороз.

Лицо пылало, красные щеки обдувал морозный ветер. Вот он, через некоторое время, смог достучаться до всполошенного бегом мозга. Я стала рассуждать.

С чего я решила, что меня собрались убивать? Потому что увидела сапоги моего первого мужа под лавкой. В том, что они были на человеке, сомнений у меня не было. Ведь не даром сначала подумала, что мужчина едет зайцем. Постепенно стала доходить вся абсурдность моего поведения.

Вот с чего я взяла, что меня хотят убить? Если бы щеки не были такими красными, то они бы сейчас вспыхнули. Стыдно-то как! Ой, мамочки! Даже всхлипнула и побрела дальше, но с дороги домой свернула.

Извиняться перед пассажирами за свои мысли не собиралась, но вот с сапогами разобраться надо. Раз они под лавкой лежали, значит, вполне возможно, кучер должен знать чьи они. Потому на еле передвигающихся ногах направилась в сторону постоялого двора.

Мне повезло, карета, на которой я приехала, все еще стояла во дворе, а кучер о чем-то оживленно разговаривал с мужчиной, мне не известным, что уже внушало надежду. Раз кучер не скрылся после моего крика «убивают!», значит, виновным себя не считает, а незнакомец опасений не внушал, потому что не видел моего эмоционального бегства.

Но мои надежды, что о моем поступке никому неизвестно, рухнули, лишь только подошла ближе к мужчинам.

— И как выбежит эта оглашенная, как заорет «убивают»! — эмоционально рассказывал кучер.

Краснеть дальше было просто некуда. Зимняя шапка давно съехала на лоб, прикрывая мокрые и всклоченные волосы на голове, ворот давно расстегнула, чтобы дышалось свободно, а вот щеки от стыда полыхали свекольным цветом.

— Может ей сон дурной приснился? — предположил второй мужчина, после того, как они с кучером закончили смеяться над моим подвигом.

— Просто у вас в карете, под лавкой труп лежит, — недовольно буркнула рядом с кучером, подойдя к нему со спины.

Уточнять, что это труп моего мужа, не стала. Кучер от изумления открыл рот и только моргал глазами.

— Ты что несешь? — набрал в свои легкие воздух мужчина и начал говорить, повышая тональность.

— Сами посмотрите, — с мрачным видом показала широким жестом на почтовую карету.

— Нитас, сходи, посмотри, что девчонка придумала, — посмеивался надо мной мужчина, собеседник кучера.

— Пошли, — грозно нахмурился кучер и направился к своей карете.

Резким движением распахнул широко дверцу и сделал жест, мол, смотри! Подошла поближе и принюхалась, пахло, как обычно. Трупами точно не пахло, хотя я их ни разу не нюхала. Осмелев после обнюхивания, залезла в карету и присела на корточки перед лавкой, на которой ехала. Сапоги были на месте.

Рассмотреть подробно не было возможности, остальное за сапогами терялось в темноте кареты.

— Вот вам, пожалуйста! — победно указала рукой на сапоги, — Труп!

Кучер отшатнулся, помянул Хариша, но вспомнил, что из нас двоих мужчина, все таки он, и полез внутрь кареты.

— Где? — просипел кучер.

— Вот же! — ткнула в сапоги.

— Так это же сапоги. Наверное, кто-то из пассажиров забыл, — начал было кучер, потом помолчал и предложил мне, — Пощупай, может нет там никого внутри сапог.

— Еще чего! — возмутилась тут же я.

Пусть в этих сапогах мой муж, но щупать его труп в сапогах отказываюсь категорически!

— Нужно чародеев вызывать, пусть расследуют, — внесла свое предложение в дискуссию, лишь бы сапоги не щупать.

— А если нет там никого, а просто сапоги лежат? А ты вызовешь чародеев, так тебя по головке за это не погладят, — веско разбил всю мою аргументацию кучер.